Тимоти Зан - Шелкопряд

– Если есть время, давайте для начала покружим над конусом. Мне нужно высмотреть удобный участок для отбора проб.

Она кивнула, и на несколько минут разговор прекратился. Глядя в иллюминатор, Хафнер лениво скользил взглядом по плывущему внизу ландшафту. На юге по курсу виднелся Юни – горстка бурых коробочек, рассыпанных по темно-бурой земле. Еще южнее бугрились окаймленные белым пики Кафской горной гряды, слегка оживляющие скучную цветовую гамму, и то за счет игры света и тени и других оптических эффектов. Ни железисто-красного, ни медно-зеленого – все пространство напоминало блеклую безвкусицу пляжей, окружавших гавайские отели. Взгляд ученого переместился в сторону Кросса, и он прищурился.

– Кармен, – окликнул он, – вы не могли бы спуститься чуть ниже в районе Кросса?

Она с любопытством взглянула на него.

– Конечно. Что-то не так?

– Я увидел какие-то мелкие круговые впадины между рекой и шоссе Юни—Кросс. Мне бы хотелось получше их разглядеть.

– А что это – мертвый вулкан? – спросила Кармен, разворачивая флайер в указанном им направлении .

– Больше похоже на старый метеоритный кратер, – сказал он, глядя вниз. – Чуть-чуть повыше, пожалуйста… да… да… черт побери. Теперь вижу, так и есть – кратер. Иначе форма не была бы такой круглой. Благодарю вас, можно лететь дальше.

Флайер слегка завалился набок, и Хафнер увидел, что Кармен немного растерялась, выправляя горизонтальный полет.

– Вы чем-то обеспокоены, – заметила она, – думаете, на нас свалится метеорит?

– Обеспокоен, но не этим. – Он махнул в сторону ее иллюминатора. – Вон там, за Цересом, Плакучее озеро. Его фотографировали со спутников. На снимках видно, что оно представляет собой круговую впадину, размытую реками. Мертвое море на юго-востоке от Олимпа – то же самое, только с более рваной береговой линией. Возьмем Косолапую бухту – в самом ее центре тоже есть глубокая впадина круглой формы. Из этого следует, что за последние полмиллиона лет планета была просто закидана горными породами. Это не удивительно – ведь мы находимся в непосредственной близости к зоне астероидов. Странно другое – куда подевались металлы, попавшие на Астру с метеоритами?

Наблюдая за Кармен, он заметил, что на лбу ее появилась морщина. Значит, она задумалась, с одобрением подумал он, значит, поняла, в чем парадокс, а ведь многие, с кем он заговаривал об этом, просто пропускали его слова мимо ушей.

– То есть вы хотите сказать, что рушрайки могли ошибиться в своих выводах?

– Скорее всего, – кивнул Хафнер. – Хуже другое – ведь мы и сами проводили проверку. У рушрайков оборудование имеет длину в пятьсот метров, наши буры гораздо короче, тем не менее нам удалось взять образец со дна Косолапой бухты. Металлов в образце грунта не было, но беда в том, что, когда мы протаскивали его через поверхностные слои, он существенно уменьшился в размерах.

– А может быть, в тех астероидах, что падали на Астру, тоже не было металлов? – предположила она. – Если вся система образовалась из одного и того же облака пыли… Нет, не получается, да?

– Не получается. Ведь мы знаем, что на планетах этой системы рушрайки добывают металлы, – сказал Хафнер. – А кроме того, наши исследователи поработали над одним из астероидов и обнаружили в нем нормальное содержание металлов. Нет, если что-то и случилось с металлами, то это затронуло только Астру.

Несколько минут они летели в молчании. Маячивший впереди конус горы Олимп стал заостряться, низкие лучи солнца высвечивали рельеф склона – сначала картина была довольно грубой, потом стали видны все детали. Хафнер окидывал гору пытливым взглядом – он искал следы лавы. Крутизна склона предполагала наличие тягучих потоков магмы, которые на Земле означали бы преобладание андезитных [5]пород. С другой стороны, этот тип лавы, как правило, имеет характерные визуальные признаки, которых Хафнер здесь явно не наблюдал. Если вулкан давно уже спит, эрозия должна была бы оставить кое-какие поверхностные ориентиры. А впрочем, все это не так важно. Самым главным методом геологической науки было и остается бурение: отбор проб и тщательный их анализ.

– А может, металлы разрушает загадочный физический процесс? – внезапно заговорила Кармен. – Как вы думаете? Ядерный распад, например. Способ выкачивания энергии для какого-то организма.

– Химическая энергия – вещь более надежная, – пробурчал Хафнер. Интересная идея, но весьма уязвимая. – Кроме того, чтобы таким способом добывать энергию, нужно для начала избавиться от всей нижней половины периодической таблицы. Натрий для этих целей слишком легок, тем не менее даже его нет на Астре.

– Подождите-ка… – Она бросила на него удивленный взгляд. – Вообще нет натрия? А я-то думала, что океан на Астре соленый.

– Это не так. Какие-то вещества на самом деле растворены в океанской воде, но ни одно из них нельзя с уверенностью назвать солью. Видите ли, соли образуются, когда атомы водорода взаимодействуют с кислотами, причем металлы выступают в роли катализаторов: так, соляная кислота, например, превращается в хлорид натрия. Если же металлов нет, кислоты остаются без изменений или вступают в соединения с кислородом или кремнием. – Он покачал головой. – Под нами залегают несметные сокровища таинственной химии. Вокруг нас полно соединений, которые на Земле не продержались бы и пяти секунд: они ждут не дождутся, пока к ним прикоснется рука исследователя. С тех пор как мы приземлились, было найдено восемнадцать совершенно уникальных углеродных соединений – одних только углеродных, заметьте.

– Что-нибудь ценное?

– Вы имеете в виду, для пересылки на Землю? Нет, не настолько. Пока что мы не до конца исследовали даже поверхностные слои. Но мы наверняка найдем что-то ценное.

– Надеюсь, вы правы. – Она помолчала. – Так, начинаю пробные виражи над Олимпом. Ищите удобное место – пора возвращать флайер в ангар.

– Хорошо.

Взгляд Хафнера уловил металлический блеск в нескольких километрах к югу от конуса, и он шевельнул было губами, чтобы закричать о своем открытии, как вдруг до него дошло, откуда здесь взялся столь характерный блеск. Надо же, при таком дефиците металла никто до сих пор не удосужился слетать сюда и по крохам собрать стальные и магниевые обломки разбившегося флайера. Его пробрала дрожь. Не долго думая, он перевел взгляд на вулкан.

Не успели они сделать и полкруга, как он нашел то, что искал: маленький бугор на середине склона, находившийся на месте старой бурильной скважины.

– Вон там, видите? – сказал он Кармен, указывая на земляной холм. – Уклон здесь градусов десять. Ваша машина с ним справится?

– Никаких проблем, – ответила она.