Тимоти Зан - Шелкопряд

– Какое это имеет значение? – вмешался Перес. – При таких огромных масштабах времени лично для меня нет никакой разницы, сколько лет просуществовала эта техника – тысячу или миллион.

– Разница в том… – Мередит замолчал. – Ладно, не важно. Что это вон там, слева? Дверь, что ли?

И вправду, слева были ворота – такие же высокие, как наружные, и почти той же ширины. Они вышли из машины.

– Похоже, они раздвижные, – сказал Барнер. Хафнер кивнул. Он тоже заметил, что нет и намека на дверные петли и что ворота расположены не вровень со стеной, а чуть глубже.

– Если вы отойдете подальше, я посмотрю, может, эта панель посредине сработает так же, как и та.

В этом механизме не было ни песка, ни пыли, и Хафнер за несколько секунд догадался, что круглую инкрустированную пластинку, находившуюся на уровне глаз, не нужно вращать – достаточно лишь надавить на нее. Дверь плавно въехала в стенку, зажглись внутренние огни, и перед ними открылось просторное, казавшееся пустым помещение.

– Похоже на школьный спортзал, – заметил Перес, когда к Хафнеру присоединилась вся группа. – И по рисунку на полу, и вообще.

– Но в баскетбол здесь не поиграешь, – буркнул Хафнер, оглядывая потолок четырехметровой высоты.

Николс шагнул внутрь.

– Доктор, там в углу какие-то ящики, – махнул он рукой.

– Где? – спросил Мередит, направляясь в указанную сторону.

Хафнер заволновался, заметив, что полковник держит в руке револьвер.

– Ага, любопытно. – Полковник посмотрел в противоположную сторону зала, потом опять на ящики. – Так и есть. Видите, они расставлены совершенно беспорядочно, а рисунок на полу симметричен. Все это очень похоже на поле с фишками.

– Странно, – пробормотал Барнер. – По-вашему, что-то вроде гигантской настольной игры?

– Не обязательно, – сказал Мередит. – Может быть, своеобразный склад.

– Значит, они не экономили помещений, – сказал майор.

– Даже если уложить все ящики в плотные ряды, все равно для вентиляции и погрузочно-разгрузочных работ необходимо свободное пространство, – не сдавался Мередит. – А что касается учета, то номера рядов и грузовых платформ вполне можно заменить номерами фишек и расстояниями между ними. Кажется, в некоторых районах Японии используют именно такой способ ориентации.

Хафнер с интересом вглядывался в замысловатый напольный рисунок из завитушек и полудуг, пытаясь вообразить, как же могли выглядеть существа, которые видели окружающий мир, как в кривом зеркале.

«Возможно, у рушрайков есть что-то похожее? – внезапно подумал он. – Наверное, стоит поинтересоваться» .

– Может, вскроем один из ящиков? – предложил Николс.

– Не сейчас, – ответил Мередит, возвращаясь к машине. – Оставим это для тех, кто придет за нами.

Они проехали по тоннелю два-три километра. На пути встретилось еще несколько дверей, ведущих в похожие складские помещения, и каждый раз Мередит пресекал все попытки ознакомиться с содержимым контейнеров.

– Этот вход, безусловно, ведет к складам и предназначен для доставки грузов. Конечно, это любопытно, но для нас гораздо важнее найти технический центр, откуда они управляли самой Прялкой.

– Позвольте полюбопытствовать, полковник, – вступил в разговор Перес. – Предположим, мы его нашли, этот центр, предположим, нам даже удалось понять, как работает эта Прялка… Только зачем это вам?

Мередит обернулся к нему:

– Для начала я бы хотел или вовсе отключить всасывающий металлы механизм, или радикально уменьшить тягу. Если ничего не получится, наше сельское хозяйство сведется к одной гидропонике. Кроме того, там мы сможем получить ответ на некоторые другие вопросы. Прялка производит кабель диаметром в шесть сантиметров, это нам уже известно. А вдруг она способна выпускать и листовую продукцию из того же материала? А что? Вполне вероятно.

– Меня занимает другое, – сказал Перес. – Например, вот что: их гравитатор вы тоже собираетесь выставлять на продажу?

Николс, опережая Хафнера, сразу же отреагировал.

– Что значит «тоже»? – заговорил он, не давая полковнику возможности ответить на вопрос Переса. – Что происходит? Мы чем-то торгуем?

– Мы выставили на продажу кабель прядильщиков, – сказал Мередит – как показалось Хафнеру, с некоторой неохотой. – Разумеется, в этом нет никакой тайны, просто нам не хотелось посвящать в эти дела всю колонию до тех пор, пока мы не договоримся с рушрайками о торговых условиях и ценах.

– С рушрайками? – нахмурился Хафнер. – А я думал, что торговлю с Землей контролируют ктенкри.

– Так и есть, – сказал Мередит. – По этой причине мы и связались с рушрайками.

Не удовлетворившись разъяснениями полковника, Хафнер надолго задумался. Значит, пока он любовался пейзажами Астры и возился с раскопками, он прозевал что-то важное, это ясно; не менее ясно, что Мередиту не хочется вдаваться в подробности. Ему стало интересно, знает ли Кармен о том, что происходит, и он решил как можно скорее связаться с ней.

– Но что касается гравитатора и металлососа, – продолжил Мередит, – эта техника остается на Астре. Это решено. Или у вас есть возражения?

– Ни в коем случае, – отозвался Перес, – Более того, на вашем месте я бы на этом не остановился. Мне кажется, нам даже не следует копаться в этих механизмах. К чему вдаваться в детали? Любая ценная информация – находка для шпиона. Нам нельзя разбазаривать секреты Астры.

– Полагаю, докторам Хафнеру и Николсу такая философия вряд ли придется по душе, – предположил Мередит. – Нашим ученым не понравится иметь дело с машинами, которые работают, подчиняясь законам черной магии.

Внутреннее чутье подсказало Хафнеру, что уклон дороги изменился.

– Мы едем по ровному месту, – заявил он, радуясь поводу прекратить разговор. – Мне кажется, я вижу перекресток.

– Вы правы, – подтвердил Мередит, взглянув на приборный щиток. – Мы проехали уже шесть километров, так что сейчас, по идее, должны находиться на глубине двухсот метров. Гм… Странно, почему же приборы рушрайков не засекли этого места? Мне говорили, что радиус их действия равен пятистам метрам.

– Может быть, тоннель сделан из того же материала, что и кабель, – предположил Барнер. – Вспомните, ни один детектор на него не реагирует.

– Не годится, – сказал Хафнер. – Металл, из которого сделан кабель, очень прочен и совершенен по структуре, но действующая здесь электроника рассчитана на обычные металлы.

– Почему? – спросил Перес.

– Для всех видов электроники нужны обычные проводники и полупроводники, – сказал ему Хафнер. – А металл кабеля ведет себя то как сверхпроводник, то вовсе не проводит ток. Скорее всего, каким-то образом электронику защищают эти стены.