Minor Ursa - Реализаты (СИ)

Мэтт сидел между ним и Аей, нахохлившись, как маленькая замёрзшая зелёная птичка. Сам он боялся. С того самого момента, когда утром, ещё не открывая глаз, понял, что так уж устроено мироздание, что в особо важных вопросах его мнением особо никто интересоваться не собирается.

Андроид вылез из-под обшивки, выпрямился, проморгался, отряхнул руки и, видя, что Мэтт по-прежнему сидит, уставившись в одну точку, подошёл и пристроился рядом.

- У меня такое ощущение, как будто и я тоже мёртв, - тихо сказал Мэтт.

Бенжи согласно кивнул, взял его за руку и какое-то время колдовал над худеньким мальчишечьим запястьем - почти так же, как только что над оборванной кем-то проводкой.

- Гемодинамика в норме, - наконец заключил он. - Состав - ясное дело, натуральный, но прощупывается депрессия. Слушай, Мэтт, хватит расстраиваться, ты же не рояль. Всё будет хорошо.

И обнял мальчика за хрупкие плечики.

Когда снаружи послышался тихий стук, услышал его только Бенжи, и то скорее не ушами, а ногами - в виде пришедшей по корабельным переборкам дрожи.

- Ну, как вы тут? - шумно выдохнул вернувшийся марсианин и нагнулся, чтобы поставить на пол большую картонную коробку, доверху наполненную кучей каких-то мешков, коробок, пакетов и пакетиков.

И, пока он разгибался, прямо сквозь него проступил большой многорукий Пилот.

- Привет, - сказал пилот.

И улыбнулся.

Осень была жёлтой, сырой и тёплой.

Лукаш сидел на мокрой деревянной скамейке под большой старой липой и смотрел на то, как в паре метров от него две вороны деловито разделывают грязный пластиковый пакет.

Он засунул руку в карман, нащупал там кусок хлеба и поманил ворон другой, свободной рукой.

Малыш возник у скамейки так внезапно, что реализат даже вздрогнул.

Комбинезон у мальчика был испачкан, а из-под яркой полосатой шапочки выбивалась непослушная мокрая прядка. Ничуть не смущаясь, малыш наклонил головку и какое-то время пристально разглядывал Лукаша, после чего вскарабкался к нему на скамейку, уселся рядом и спросил:

- Ты дедушка?

- Нет, - хмыкнул Лукаш. - Я бабушка.

И протянул мальчику найденный в кармане хлеб:

- Не хочешь покормить птиц?

Нет, покачал головой мальчик.

- Но ты не похож на бабушку. У тебя голос другой, - сказал он.

- А я и бабушкиным голосом тоже умею. Бабушки бывают разные, - выдал Лукаш низким женским контральто и, разломав хлеб надвое, кинул его подскакавшим воронам.

- Но ты всё равно не похож на бабушку, - сказал мальчик.

С липы сорвался и, откружившись, лёг ему на коленки влажный жёлтый лист.

Мальчик улыбнулся, показывая маленькие острые зубки, и Лукаш в ответ многозначительно поднял бровь:

- О! Такой маленький, а уже такие большие зубы...

- У меня не большие зубы, я же не крокодил, - обиделся мальчик.

- А кто?

- Человек. У меня и фамилия есть.

- И имя есть?

- Есть.

- И как же тебя зовут?

- Карел Гавранек.*

- И что ты сегодня делал, Карел?

- Я сегодня вышел из дома и сюда пришёл, - сказал мальчик. - Бегал, падал, бегал, падал.

- А падал-то зачем?

- Ты смешной дедушка. Просто падал.

- Смешной, - согласился Лукаш. - И ты смешной.

- Ххаф, - сказал мальчик, и, вторя ему, высоко в липовой кроне шумно вздохнул ветер.

Липа качнулась, крупно задрожала тонкими обвисшими лапами - то ли танцуя, то ли смеясь. Целая туча мокрых листьев сорвалась с неё и, гонимая ветром, пронеслась куда-то мимо сидящих на скамейке старика и мальчика бесчисленной жёлтой стайкой.

На коленках у мальчика остался ещё один лист.

- А ты знаешь, Воронёнок, что есть такая примета: если, не касаясь земли, тебе вдруг в руки падает с дерева лист, ты можешь загадать желание? - усмехнулся Лукаш.

- Зачем? - удивился мальчик. - У меня и так всё получается. Иногда мне даже грустно от этого, но я же не буду хотеть, чтобы не получалось?

Он провёл ладошкой по лбу, убирая белокурую чёлку.

- Так уж и всё? - в свою очередь удивился старик.

- Я просто не хочу неправильного, - хитро прищурился малыш.

- Неправильного?

- Неправильного. Того, что мешает друг другу, что друг другу не подходит.

Какое-то время они так и сидели молча: старик, маленький мальчик и - высоко над ними, среди наполовину облетевших липовых ветвей - две вороны. Затем одна из ворон словно вспомнила что-то: забеспокоилась, завертелась, торопливо спустилась вниз, к мальчику, и многозначительно сказала:

- Кар!

- Ой! - засуетился малыш, поспешно слезая со скамейки. - Мне домой пора!

- Пора так пора, - развёл руками Лукаш. - Беги, Карел. Но не падай.

И долго-долго смотрел мальчику вслед: как тот бежит по усыпанной жёлтыми листьями дорожке, как прыгает бубон его разноцветной полосатой шапочки, и как вслед за ним торопятся, перелетая с липы на липу, две вороны.

______________________________

- Havránek* - воронёнок (чешск.)