Коротыш Сердитый - Боцман и раздолбай (СИ)

Пришел он в себя через некоторое время, открыл глаза, осматривая, где находится. Белое помещение, он без скафандра, рядом с ним Федя, который чуть посапывал и еще какой-то человек. Приглядевшись, он понял, что это республиканец-полуэльф. Тот заметил, что пациент очнулся, хмыкнул и потряс техника за плечо. Федя встрепенулся.

— Какого хрена ты на них полез? — завопил он.

Рома разлепил губы, которые напоминали два пельменя.

— А что, я должен был стоять и смотреть, как они тебя избивают?

Федя проглотил заготовленную тираду, по другому посмотрел на Боцмана.

— Прости, забыл, что ты еще не успел опуститься тут до их уровня. Они никогда друг другу не помогают — каждый сам за себя. У них нет чувства товарищества.

— Ну и зря. — Рома пошевелился. — Мы в лазарете? Сильно меня?

— Нормально так тебе рожу подрихтовали, да и телу так неслабо досталось. Доктор устранил внутренние кровотечения, подлатал чуток твой организм, но это все — на серьезную медицину тут не рассчитывай, лекарства и препараты завозят редко, максимум, что тут лечат это вывихи и переломы, причем последние очень долго срастаются — радиация мешает. А лазарет тут тоже есть, небольшой, но есть. Чтобы рабы дохли не так быстро. Кстати, с тебя уже вычли стоимость потраченных лекарств.

— Это как, раз нейросети у меня нет?

— Записали в долг на фамилию и имя. Создали тут в базе данных шахты нового пользователя и завели на него счет. Я сказал, что тебя зовут Хрен Моржовый. — Федя улыбнулся. — Так и записали, придурки.

— Ну почему сразу придурки, они же не знают, что это реальный индейский персонаж. — Рома улыбнулся и попытался встать. — Ладно, хорош тут разлеживаться. Что это за олень у них такой шустрый, что меня так отделал?

— Да это Кноп. — Федя скривился. — Он киборгизированный мутант из бывших военных. У них скорость реакции повышенная, отсутствует болевой порог, проводимость нервных волокон повышена, короче, урод. Единственный реальный боец в этой смене, остальные так, лохи, которые только из игольников и стрелять умеют.

— А ты что тут делаешь?

— Так нас обоих в лазарет притащили, чтобы док подлатал. Сейчас ты очухался и пойдем на смену, за дверью нас этот цербер дожидается.

— Ну держись, цербер, я тебе лишние головы-то пооткручиваю и зубы-то повыбью.

И глаза Ромы нехорошо так сверкнули, так что доктор предпочел побыстрее избавиться от проблемных рабов, выдворив их за двери лазарета.

На входе в шахту возле шлюза Роме выдали инструмент — больших размеров перфоратор. Не плазменный там какой резак или горнодобывающий лазер, а обычный отбойный молоток. Он прикинул его вес, перехватил за рукоять, что располагалась возле пики, взял как пулемет. Охранник злобно косился на него, но ничего не говорил, а второй подтолкнул в спину — шагай, мол. У обоих игольники в руках, так что этой тяжелой штукой сильно не помашешь. Рома отчаянно искал способы сбежать с шахты — загибаться здесь от непосильного труда и радиоактивной пыли он не собирался.

Весь инструмент предыдущая смена сдавала в специальной комнате под расписку, а следующие тут же получали его на руки, то есть молотки даже не проходили чистку и обслуживание. На этом можно было сыграть. Когда Рома прошел в полутемные своды вырубленной в астероиде пещеры, то шлюз за ним закрылся, отсекая рабов от охраны. Он поискал спину шедшего впереди Феди и догнал его, положив перфоратор на плечо. Тот подсвечивал себе путь налобным фонариком, встроенным в скафандр. Боцман потыкал в кнопки, чуть не разгерметизировал костюм, бросил это дело и топал прямо так, воздержавшись от вопросов, не надеясь на персональный канал связи — и у стен есть уши.

Шахтеры довольно быстро дошли до конца и разбрелись по штрекам. Федя свернул направо, потом еще раз направо и остановился возле расковырянного камня.

— Пришли. — Возвестил он, повернувшись к Роме. — Ну что, начнем работать?

— Погоди. Как включить фонарик?

— Кнопка посередине.

— Ага, понял. — Рома повертел головой, высматривая своды. — Слушай, наружу пробиться будет реально?

— Порода очень плотная. — Покачал головой Федя. — Вкрапления тианита именно в такой и находятся. Норма для одного в день — половина гравиплатформы. Так что нам вдвоем надо будет наполнить одну и свободны.

— То есть пока мы этого не сделаем, то нас не выпустят?

— Вроде того. — Кивнул техник. — Так что можешь сидеть тут без еды и питья, всем пофиг, не будет нормы — не будет жратвы и отдыха.

— Ясно. Ну а сканерами какими-нибудь они ходы просматривают? Чтобы заметить, что ход не туда повернул?

— Я же говорю тебе — порода очень плотная. — Федя вздохнул. — Мы сутки будем эту стенку ковырять, чтобы на вагонетку насобирать, а ты собрался ход на поверхность бить. К тому же падение давления в шахте сразу же даст понять, что кто-то пытается устроить себе прогулку по поверхности.

— А скафандр космическое пространство выдержит?

— Конечно, на то он и скафандр. Ладно, хорош базарить, надо поработать, потом думать будем.

Федя приставил жало перфоратора к стене и нажал кнопку, зафиксировав ее. Инструмент загудел, завибрировал, пика как заведенная стала колотиться о камень, откалывая малые крошки. У Ромы тут же заболела голова от этих звуков. Молоточники, которые не беспокоили его последние сутки, проснулись и начали стучать по наковальням. Черт, да что же это такое? Боцман тронул Федю за плечо.

— Слушай, а звук можно как-нибудь отключить?

— Голова болит? — сообразил тот. — У меня тоже под конец смены бывает. Сейчас.

Он бросил работу, потыкал в кнопки скафандра на предплечье.

— Все. — Неожиданно четко прозвучал его голос в наушниках. — Теперь можешь работать спокойно, только потом включить не забудь.

— А как?

— Вот эти три кнопки в последовательности. — Федя указал. — Все, поехали.

Они подолбили стенку полчаса, после чего у Ромы начали трястись руки — перфоратор был тяжелым и неудобным, но дело свое знал и выполнял работу качественно. После того, как Федя присел передохнуть, Рома тоже оставил работу.

— А почему они не используют более совершенную технику? Это ведь технологически продвинутое общество.

— Да потому что в местных условиях толку от этой электроники — ноль. — Федя усмехнулся и приник к трубочке, которая выдвинулась из шлема. — Радиоактивная пыль свое дело знает.

— А эти что, не ломаются? — потряс Рома перфоратором. — Кстати, чего он такой тяжелый? Разве мы не в космосе, где есть невесомость? Откуда тут такая гравитация?

— Генераторы искусственной гравитации. — Пояснил Федя, снова прикладываясь к трубке. — Они обеспечивают все веселье.

— Но если на…

— Я понял, о чем ты. Они закреплены снаружи, укрыты силовыми полями, создают направленное воздействие. Если выйдешь за его пределы, то в полной мере ощутишь на себе все прелести невесомости.