Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Чего это? — не сообразил полковник. Все его чувства говорили о том, что мы стоим на месте. Нас ни разу не качнуло, не ощущалось ни ускорения, ни торможений, так что непривычный к неожиданностям, подстерегающим человека в чужих мирах, мозг Тверского заставлял хозяина сомневался в возможности подобного. Я разочарованно покачал головой, не желая отвечать на глупые вопросы, и отвернулся. Уже через три минуты транспортник бесшумно открыл боковой люк, тихо тренькнув «напоминанием о необходимости оплатить оказанную услугу». Я вставил в приемник свою новую чип-карту, и индикатор довольно замигал зеленым, подтверждая операцию.

Интересно, — подумал я отстраненно, — как так вышло, что везде общеприняты цветовые нормы, к которым и мы привычны. Красны цвет означает опасность или запрет, зеленый — одобрение и разрешение, желтый призван привлечь внимание. Откуда вообще это взялось?

— А если бы ты не оплатил? — оторвав меня от размышлений, спросил Тверской. — Дверь же открылась, иди куда хочешь…

— Ну конечно иди, если хочешь получить между лопаток заряд параллизатора, — согласился я. А потом загремишь в изолятор до выяснения. Во все цивилизованной Вселенной с преступностью поступают очень просто.

— И что, тут не нарушают закон? — удивился Яр, недоверчиво глядя по сторонам. Я вслед за ним покинул «такси».

— Есть конечно, — усмехнулся я. — Но их совершают вовсе не такие невежды, как ты, а хорошо оснащенные электронными средствами специалисты. Все, что ты видишь, это защита от дурака. Настоящая опасность всегда незаметна. Нам туда…

Здание суда выглядело слегка нелепо среди похожих на колонны, подпирающие небо, отблескивающих светоотражающим напылением, многоэтажек. Оно походило на приплюснутую летающую тарелку с бегущей лентой центрального входа. Я встал на ступень и меня тут же потянул вперед и вверх между уродливыми низкорослыми деревьями с красными листьями. Некий странный уголок нетронутого ландшафта, созданного неизвестным существом с изощренной фантазией.

— Они тут вообще пешком ходят? — жадно оглядываясь, спросил Яр. — Где местное население?

И вправду на нижнем ярусе Нуарто никого не наблюдалось, зато выше метров пятидесяти похожие на бесконечные рои пчел, скользили летательные аппараты самых разных размеров и форм.

— Деточка, — сказал я полковнику ласково, — в следующий раз я возьму нам «такси» с прозрачными бортами, чтобы ты мог утолить свое алчное любопытство первооткрывателя.

— Или ты, Доров…

— Двери, на которые нас несла бегущая дорожка, внезапно замерцали и растаяли в воздухе, в результате чего потрясенный Тверской замолчал. Лента замерла, мы стояли внутри «летающей тарелки» — огромного помещения, в центре которого в воздухе висела белоснежная столешница.

— Проходите, присаживайтесь, — нуарторийка-секретарь, громко цокая двойными, похожими на копыта, каблуками наверняка наимоднейших туфель, появилась неизвестно откуда и, подавая нам пример, села на воздух около столешницы. Гравитационное сидение охотно приняло долговязое тело.

— Что-то у вас сегодня нет посетителей, — я присел рядом. В первое мгновение, надо скзаать, на подобного рода стулья опускаешь с некоторым недоверием, не видя и не ощущая, что между тобой и полом что-то есть. Но с другой стороны они необычайно удобны.

— Космопорт временно закрыт для приезжих по техническим причинам, так что и вправду никого нет, — согласилась секретарь. — Чем я могу вам помочь?

— Хочу подать заявление на рассмотрение дела личного характера, — сообщил я.

— Хорошо, — нуарторийка пододвинула ко мне лист электронной бумаги и тонкий стилос. — Изложите суть вопроса, пожалуйста, пользуйтесь общепринятым языком для ускорения процесса принятия решения. Если ваше заявление будет расценено веским, начнется судебное разбирательство. Вам придется посетить Суд еще раз в удобное время. Все подробности будут согласованы позднее.

Покивав, я бегло перенес на бумагу свои соображения и требования, перечитал и вздохнул. Что-то я погорячился, пожалуй, когда бежал сюда сломя голову. Ни один вменяемый суд не примет во внимание эти бредовые рассуждения и высосанные из пальца аргументы. Зачем я вообще все это затеял и почему не подготовился заранее должным образом? Ребячество, честное слово, но не давать же теперь задний ход у Тверского на глазах. Засмеет.

— Сверьте еще раз правильность оставленных координат, — попросила секретарь. — Во избежание недоразумений.

Я согласно кивнул, но на листе все было верно.

— Пожалуйста.

— Самое крайнее через двадцать четыре орбитальных часа вы получите ответ, — улыбнулась секретарь. — Что-то еще?

— Нет, благодарю, хорошего дня.

Яр так за это время ничего и не сказал. Шар «такси» так и стоял у края дорожки; залезая в него, я услышал ворчание полковника:

— Ну наконец-то мы можем вернуться на корабль и заняться чем-то полезным…

— Вы, без сомнения, можете все что угодно, пан Тверской, — согласился я, удобно устраиваясь и снова влезая в инфосеть.

— Что это значит, Доров?! — Яр замер в двери, пригнув голову.

— Что у меня на этот вечер другие планы, — невозмутимо пояснил я. — Нуарто — основа всего Союза, нельзя потакать своему невежеству, Тверской. Раз представилась такая возможность, нужно ознакомиться с бытом, архитектурой, и обязательно посетить «Лагуну Горх» — лучшее увеселительное заведение на планете. Смотри, тут написано, что у них можно попробовать местный напиток, история которого насчитывает шесть тысячелетий. Так и называется «Горх», как и местное растение, из которого его изготовляют.

— Доров, ты понимаешь, что уже очень скоро наши жизни будут зависеть от знаний и умений, которыми мы располагаем? — хмуро спросил полковник, садясь напротив.

— Это то, что заботит тебя, — улыбнулся я. — В моих планах погулять и хорошенько отдохнуть, выпить и снять стресс. Вот я только что прочел, что в «Лагуне» есть еще один очень интересный крепкий напиток «ирзим», наверняка он отлично расслабляет…

— И то, что завтра нам. Возможно. Придется воевать с целой армией каких-нибудь тварей, тебя вовсе не интересует?

— Тверской, ты что, тупой? — сдержанно осведомился я. — Вот не интересно, веришь? Более того, усвой: если ты продолжишь ныть, мешая мне отдыхать, я завтра и пальцем не пошевелю ради собственного спасения. Надеюсь, я доступно излагаю?

— Ну ты, — Яр запнулся, в его взгляде мелькнул испуг.

— Давай, скажи это, — подбодрил я полковника. — Твои правила, Тверской, но одна ошибочка вышла: та жизнь, которую ты мне великодушно оставил, мне не нужна.

Я прошелся пальцами по консоли, и стены кабины просветлели. Вокруг нас проносились линии высотных направляющих развязок, обозначенные оранжевыми стрелками; толпились небоскребы, рассеченные многоярусными подвесными садами, в некоторых из которых, против привычных нам законов физики, росла зелень и двигалась вода, разукрашенная цветными огнями. Некоторые сады походили на купола, где деревья торчали из изогнутого потолка. Любопытно, конечно, но погулять не удастся, времени не так уж и много, а я еще хочу надраться до поросячьего визга…