Ринат Назипов - Невозвращенец(дилогия)

— Илья, клянусь, следующие Базы, что я изучу, будут именно эти! И прости меня, пожалуйста. — тут процесс моего морального самобичевания прервала Ирина.

— Я тут кое-что прикинула, посчитала и могу вас немного обрадовать. Во-первых, нам вполне по силам переконфигурировать силовое защитное поле, правда я не могу дать гарантии, что его хватит на весь путь по червоточине. Во-вторых, если использовать все наши маневровые двигатели в помощь разгонным, то мощности импульса вполне хватит чтобы преодолеть червоточину, но и тут есть маленькая проблема, на ТОЙ стороне мы окажемся без шанса на маневр, двигатели просто не выдержат такой нагрузки.

— Ира, давай поподробнее.

— Хорошо. Пока вы тут выясняли отношения и рассуждали о давно потерянных технологиях, я провела кое-какие расчеты. Судя по всему, природа этой червоточины совсем даже не материальная, а чисто силовая, если говорить проще, то это набор силовых полей заданной конфигурации и с определенными свойствами, а значит эффект прилипания будет действовать и здесь.

— Ира, ты хочешь пустить наш крейсер по линиям напряженности этого поля, используя наше силовое защитное поле?

— Да. Установленные сейчас на корабле эмиттеры поля, такой возможности не дают, поле повторяет форму корабля, но если добавить точек напряженности поля, установив порядка трех сотен дополнительных эмиттеров, то мы сможем придать полю форму шара, чего будет вполне достаточно. Правда скорее всего, во время перемещения большая часть эмиттеров просто выгорит и на той стороне мы окажемся с, максимум, десятью процентами защиты, но это не такая уж и большая проблема, эмиттеров у нас достаточно и мы, в принципе, можем все их дублировать, по крайней мере основные узлы защиты, это даст нам почти шестьдесят процентов мощности защитного поля при выходе. Теперь по второму вопросу, насчет двигателей. Я не буду вас загружать расчетами, при желании вы и сами можете их произвести, поэтому скажу только выводы. Груз с той стороны переходит на скорости почти в шестьдесят процентов от нашей разгонной для ухода в гиперпрыжок. Я исхожу из того, что передаче породы сюда начинается сразу после стабилизации прохода, судя по всему, эта стабилизация происходит одномоментно и здесь, и там. После образования стабильной червоточины и появления первого груза с той стороны проходит около двух часов, то есть именно столько времени занимает передача груза от точки «А» до точки «В». Сворачивание червоточины происходит в обратном порядке и занимает судя по всему час, именно столько времени проходит после выхода последней партии груза, а значит и у нас будет не больше времени, а скорее всего и немного меньше. Это значит, что мы должны набрать скорость как минимум в два раза большую, чем скорость выхода камней здесь, а лучше немного побольше. Наши разгонные двигатели не позволяют этого, значит надо получить дополнительный импульс, вот тут-то и помогут маневровые двигатели, они дадут нам недостающие двадцать-тридцать процентов к мощности первоначального импульса. Проблема в следующем, маневровые рассчитаны на микросекунды работы, максимум несколько миллисекунд, а работать им придётся, как минимум пару секунд. То есть на той стороне мы окажемся без какого-либо шанса на маневр, мы даже на долю градуса не сможем изменить направление полета, к тому времени, все наши маневровые двигатели будут представлять собой самый обычный металлолом.

— Итак, что я понял. На ту сторону мы попасть можем, правда почти без защиты и на полностью не управляемом корабле. Ира, Илья, а ведь в космосе лобовое сопротивление практически никакой роли не играет. Рассчитайте-ка, возможность крепления обоих челноков на внешней подвеске и использования отдачи реактивного импульса.

— Какого еще реактивного импульса, где ты его возьмешь?

— Ира, ты же оперируешь моей памятью как своей, поищи как там книгу «Приключения капитана Врунгеля», эпизод с шампанским. Мы можем, отключив систему компенсации, использовать кормовые ракетные установки в качестве источника реактивного импульса, а на той стороне двигатели челноков в качестве маневровых, ну, по крайней мере, пока не поменяем свои. Ира, Илья, мне нужны все расчеты, с точностью до пятого знака.

Следующие две недели пролетели как один день. И я и Иль я с Ириной четко видели цель. Поэтому работали каждый за пятерых. В первые три дня мы практически удвоили количество датчиков и сканеров на обшивке корабля и потом девять дней фиксировали все метаморфозы червоточины с точностью до миллисекунды, эта обязанность была возложена на штатные ИскИны крейсера. Ирина разработала и постепенно внедряла схему расположения эмиттеров щита, а мы с Ильей занимались расчетом расположения пусковых ракетных установок на корме, производством и установкой дополнительных маневровых двигателей, креплением челноков и усилением энерголиний к двигателям. В общем скучать нам не пришлось, пришлось даже с внутренними отсеками корабля повозиться, консервируя оранжерею и зону релаксации, откачивая и замораживая воду.

В общем, все технические и организационные вопросы мы успешно решили, кроме одного. За все время наблюдения за воронкой червоточины мы не разу не зафиксировали одного и того же расположения входа-выхода. Центр воронки всегда был на одном и том же месте, а вот угол наклона и соответственно сам вход-выход каждый раз располагался по-разному, так что занять место заранее мы не могли, не могли даже рассчитать время и место начала движения. Пришлось понадеяться на старое русское «хусим и авось», занимать место на самом краю каменного потока и начинать разгоняться вдоль него.

В нормальных условиях моему крейсеру требуется порядка трех часов для разгона чтобы уйти в прыжок, в этот раз мне потребовалось почти пять часов чтобы достичь расчетной скорости, можно было бы и побыстрее, но необходимость маневрировать, подгадывать оптимальный срок достижения максимальной скорости, все это наложило свой отпечаток. Так что мы едва-едва успели, но все же успели. Последняя партия породы еще только покидала воронку, а мой «Мародер» уже прилепился к силовому полю червоточины и на полной скорости начал в нее «вкручиваться». Все наши расчеты строились на голых предположениях, поэтому и риск всего нашего предприятия оказался огромным, но захлестнувший и меня и моих помощников азарт сделал свое дело. Мы рискнули и ничуть не пожалели. Пятьдесят три минуты все наши датчики выдавали на обзорные экраны только яркий свет и мельтешение силовых линий. Крейсер, как огромный шар катился с огромной скоростью по линиям напряженности силового поля с каждой секундой все ускоряясь и ускоряясь. Я даже не заметил того момента, когда корабль выскочил в обычный космос, просто в какой-то момент одни экраны вдруг засветились огромным количеством звезд, а другие почернели и не давали ни кванта света. Илья молодец, среагировал очень оперативно, одномоментно заработали сразу все тормозные двигатели, а крейсер начал маневр уклонения, уходя резко в право, перегрузка вдавила меня в пилотский ложемент, но тот с честью справился с неожиданно возросшей нагрузкой, и я даже не потерял сознания, что в подобных условиях было бы вполне естественно. Надо отдать должное и Илье, именно он управлял крейсером на протяжении всего этого полета, именно он среагировал и увел крейсер в сторону от целого поля камней, именно он приложил все силы для того чтобы и мы, и корабль остались целы. Вот теперь пришло время остановиться и осмотреться, тем более, что несколько напрягали некоторые обзорные экраны, которые продолжали показывать картинку абсолютно черного неба, хотя я прекрасно знал, что они работают и исправно получают информацию с сенсоров, датчиков и камер. Принимая во внимание, что Илья так и продолжает управлять всеми ИскИнами крейсера пришлось за разъяснениями обращаться к нему.