Ольга Антер - Хрустальный мир

Оттолкнув дверь шлюзовой комнаты, словно случайно упущенной шедшей впереди девушкой, Кат последовала за Тенями. И чуть не задохнулась после многократно обработанного воздуха помещений. В лицо ударил порыв прохладного ветра, растрепав волосы, и девушка сделала несколько шагов вперед, к невысокому барьеру, ограничившему край крыши.

Опершись на него ладонями, Кат обвела взглядом окружавшие ее пейзажи. Ни клочка земли, ни единого деревца – лишь повсеместно вздымаются унылые монолиты небоскребов, размытые близкой границей силового поля, с теснящимися между ними тоннелями и лентами дорог.

Миллионы Теней перемещались по дозволенным им путям, и могли выбрать лишь то, что покажут экраны машин. Повсюду вставали невидимые барьеры, разделявшие мир на части, и лишь иллюзия доступности связывала его воедино. Казалось, все открыто и все принадлежит тебе. Главное – ни на миг не прерывать бесконечного движения. Не смотреть, что вокруг – настоящее.

Издалека на город накатывали очередные клубы то ли тумана, то ли пыли, волнами вздымающиеся у горизонта и густым слоем растекающиеся вблизи. Вот уже и первые здания оказались в плену грязных лап, поспешно запуская многочисленные системы вентиляции и зажигая маячки искусственного освещения.

Вечером, наверное, вид был бы более красивым. Тысячи рукотворных звезд вместо живых, невидимых в залитом светом и затянутом смогом городе.

Позади послышался многоголосый смех. Обернувшись, девушка увидела, как транспортер поднимает возбужденно галдящих подростков на небольшую обзорную площадку, посередине которой вырастала башенка с высоким шпилем. Чуть подумав, Кат присоединилась к ним, опасливо сторонящимся ограждения. Несмотря на многовековую историю развития и бесконечное количество высоких зданий, построенных на всех доступных клочках земли, страх высоты у Теней лишь прогрессировал, заставляя их отказываться от полетов и больших окон.

Тем удивительнее было Кат видеть небольшую беседку на самом верху тренировочного центра, словно вышедшую из рассказов о былых временах. Никаких силовых полей и цепкого пластика под ногами, лишь шероховатый камень, ажурное кружево перил и тонкая металлическая лесенка, ведущая к узорному шпилю башенки, венчавшей сооружение.

– Ведите себя осторожно и с уважением к истории, – поучительно поднял вверх руку куратор. – Этой беседке – несколько тысяч лет, и она бережно реставрирована в своем первоначальном виде. Ранее данный объект находился в составе дворцового парка, и оказался единственным творением известного древнего мастера, сохранившимся после строительного бума в начале текущего тысячелетия. Кто сможет определить период и авторство?

Подростки несмело произнесли несколько имен, вызвав легкое неудовольствие куратора. Мужчина, в свою очередь, назвал правильные данные, тут же вылетевшие у Кат из головы. Кому какое дело до точного имени и года? Гораздо интереснее было бы знать, что за мотивы вложил автор в тонкие завитки, изображающие деревья и странных, не виденных девушкой в учебных материалах существ. Крылатых людей.

– Прискорбно, прискорбно! Тогда озвучьте мне хотя бы разницу между реставрацией и реконструкцией.

Куратор все никак не мог угомониться, пытаясь вложить в головы курсантов еще немного ненужных знаний.

– Степень вмешательства, – смогла, наконец, блеснуть познаниями Льяна, торопливо перебив пытающихся ответить одногруппников. – При реставрации объект максимально сохраняется, а при реконструкции он может быть разрушен и воссоздан с нуля. Будет только внешний вид, как раньше. Или вообще какая-то незаметная деталь от старого сохранится.

– Да, в целом, верно. Что ж, я вас ненадолго оставлю, когда надоест, спускайтесь.

Только сейчас, услышав, как чуть дрожит голос мужчины и увидев, как он вытирает взмокший лоб, Кат поняла, насколько ему тяжело находиться наверху. Вместе с ним вниз спустилась и большая часть подростков, искренне обрадовавшихся завершению урока и разбредшихся по жалкому подобию парка, разбитого на крыше здания. Куратор так и вовсе поспешно куда-то удалился, непривычно бледный и с вымученной улыбкой на лице.

Что же тут страшного, когда вокруг – один только воздух? Да, можно бояться упасть, но как можно опасаться расстояния? Особенно, когда тебя защищает надежный барьер.

Похоже, и башенка тут просто декоративная, поддерживаемая роботами в стабильном состоянии. Вряд ли кто-то из Теней с радостью взберется на самый верх, чтобы проинспектировать состояние черепицы. Да и сам процесс реставрации подразумевает устойчивость объекта к внешним воздействиям.

Приблизившись к лесенке, девушка коснулась ее кончиками пальцев – гладкий металл отозвался на прикосновение ласковой прохладой.

– Что, слабо подняться? – послышался чей-то насмешливый голос.

Слабо? Глупость какая. Мне и самой этого хочется.

Кат стянула с рук короткие перчатки без пальцев, небрежно засунув их в карман, и ухватилась за тонкую рейку на уровне подбородка, без труда подтянувшись на хрупкой лесенке. Ботинки ритмично зазвенели по перекладинам, и спустя несколько секунд удивленные Тени увидели, как она без раздумий преодолевает карниз крыши и останавливается лишь на самом верху, у шпиля.

Крепко взявшись за узорное острие, Кат выпрямилась, упираясь ботинками в хрустящую под жестким полимером черепицу. Плевать, что ей будет за подобное отношение к историческим памятникам. Да и прямого запрета на подобные действия не прозвучало.

Все, что составляло мир Теней, осталось внизу. Вокруг было только небо и ветер, прорвавшийся к ней из невообразимой, почти космической высоты. Он снова ласково взъерошил ее волосы и прохладной ладонью коснулся щеки.

Кат откинула голову назад и закрыла глаза, впервые почувствовав себя по-настоящему свободной, – все мироздание сложилось лишь из невесомого воздуха и бушующей энергии полета, превратившей его в ветер.

Девушку звали Тени, оставшиеся внизу, и пусть и разделял всего десяток метров, она их не слушала. Никто из них не посмеет подняться, подставив лицо стремительным порывам.

Они прекрасно играют свои собственные роли, а для Кат существуют лишь возможности, которые она не может реализовать. Пусть. Она уже стала частью неба, не более и не менее, заняв предписанное мирозданием место.

Спустя несколько минут голоса внизу стали громче, пробившись сквозь созданную Кат в ее сознании границу. Девушка с сожалением подняла веки, но не спешила спускаться, мысленно прощаясь с впервые обретенными и столь быстро утраченными чувствами целостности и свободы…

– Ну хватит там уже висеть, что ты и вправду, как обезьянка! – послышался ломающийся голос подростка. – Прыгай сюда, словлю!