Рустам Панченко - Инвалид - 2

— Нос?

Тяжело вздохнув, как это любят делать взрослые, умудренные опытом люди, только покачал головой. Маленькая наивная девушка. Если так внимательно присматриваться, как это делала она, то можно найти такое количество похожих черт, что… Два глаза, два уха, нос, с двумя дырочками. Этот список можно продолжать до бесконечности.

Но не это было тем главным, на что я хотел обратить внимание девчонки.

— Фамилии у нас одинаковые, Миа.

И уже поднимаясь со своего места внес некоторые пояснения.

— Поэтому никому не нужно ничего будет доказывать. В противном же случае… Мы ведь в Империи Авар. И я подумал, что если я назову тебя своей рабыней… или наложницей…

От осознания услышанного девчонка моментально покраснела как маковка. Она уже собиралась рассказать мне все, что думает, но ее перебил дядя Вова.

— Довольно логично. И предусмотрительно. Ведь если бы ты… назвал ее рабыней…

Здоровенный кулак, который завис напротив моих глаз, показал, что никакого трепетного отношения к членам королевского дома у вояки вообще не было и в помине. Я же, просто нажав на его кулак своим указательным пальчиком, опуская вниз столь увесистый аргумент, улыбнулся и, смотря в сторону девчонки, просто сказал.

— Это был второй аргумент, почему я назвал тебя сестрой. Хочу, чтобы и меня так ревностно защищали.

Да, в этом вопросе я немножко лукавил. Ведь не это было главной причиной моего решения.

— А вы мне ничего рассказать не хотите? — неожиданно поставил вопрос ребром.

Очень уж много нестыковок было в рассказе девчонки. А дядя Вова вообще молчал как нормальный партизан.

В ответ об активно замахали головами. Понять этот жест можно было только так: никто и ничего мне рассказывать не собирается. И получается, что везя их с собой, я каждую минуту должен быть в состоянии повышенного внимания. Ведь ни о каком доверии не идет и речи. А значит — меня запросто могут и кинуть, и подставить. Да мало ли чего еще может придумать человеческий мозг.

Не скажу, что я очень недоверчивый тип. Но, как показали последние события в моей жизни — даже себе доверять нужно только после тотальной проверки.

Так как будущий маршрут заранее был известен, но не видел причины тянуть резину, ожидая с моря погоды. Ничего в мире не изменится. Разве только вояки могут решить, что мы задумали какую-то пакость.

После разговора с моими пассажирами направился в рубку яхты. Вошел, еще раз внимательно осмотрелся и завалился в пилотский ложемент.

— Заблокируй вход, — попросил искина яхты.

Не знаю, насколько это было нужно и критично, но пусть будет. Раз мне не доверяют, то с какой стати должен доверять я? Может быть это и паранойя, но лучше уж так, чем потом прилетит неприятный и неожиданный сюрприз.

Для того, чтобы яхта стартовала в направлении указанной станции, где вояки будут проводить расследование инцидента, ничего рассчитывать не понадобилось. Все данные были сброшены искином крейсера и нам оставалось только ввести их в навигационную программу. Вернее, я только сидел и командовал. Да и то, все это было чистой воды баловством. Ведь искин и без моего приказа знал, что нужно делать и в какой последовательности.

Единственное, что я действительно должен был сделать, согласно протоколу безопасности, это отдать команду на совершение гиперпрыжка.

И то гложут меня сомнения, что она ему очень нужна. Сильно уж он ведет себя… как человек.

Ничем интересным этот полет не запомнился. Все было как в книжке.

Вернее, как в базе знаний. Просто и нудно. Никаких происшествий не было. Пассажиры вели себя тише воды ниже травы. У меня же перед глазами стоял только один большой и жирный знак вопроса.

Может ли хоть кто-то мне сказать, куда выведет эта кривая, на которую меня подтолкнули. И ведь как просто получается: чтобы я не запланировал — приходит левый дядя, и вносит свои коррективы в мои планы. И неважно, согласен ли я с его аргументами или нет. Да что там!

Его вообще не интересует моя точка зрения. Интересно, что нудно сделать, что бы мной не крутили все, кому не лень, как цыган солнцем?

Была идея о более рациональном использовании времени, например, можно поднять еще немножко свой интеллектуальный уровень, но делать этого не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

После того разговора, который произошел в кают-компании, отчего-то совсем испортилось настроение. И никак не мог уловить причину такого резкого изменения. Вроде бы и разговор с капитаном прошел в удачном для меня русле, и последовавший за этим разговор со спасенной парочкой — тоже не принес ничего неожиданного, а настроение ушло в ноль. Даже не стал запускать фоновое обучение на дополнительных потоках сознания.

Когда сенсоры яхты показали окрестности станции Тренила стало совсем паршиво. Пришлось срочно брать себя в руки и приводить в нормальное состояние. А то не хватало еще ввязываться в новые проблемы с настолько скептическим духом.

Откуда такая уверенность, что проблемы будут? Видимо, снова сработало шестое чувство. Кроме того, сама логика происходящего подсказывает, что впереди меня ожидает встреча, как минимум, со следователями, которые будут копать глубоко и тщательно. И люди эти имеют довольно большие знания и опыт в данной сфере. Так что нет даже малейшего варианта, что я смогу их надуть.

Нет, знания, как это можно сделать у меня имеются в полном объеме. Но было бы большой наивностью думать, что этих знаний не будут иметь следователи, которые, как говорится, зубы на этом съели. И какой из этого напрашивается вывод?

А вывод напрашивается очень простой. Врать нельзя ни в коем случае.

Ведь если твоим экзаменатором выступает человек, которого именно для такого случая и учили, то самая лучшая политика — честность. Поможет ли она мне? Думаю, да. Ведь скрывать мне, по большому счету, практически нечего. Придется только упустить несколько любопытных фактов из моей биографии, о которых он вряд ли спросит. А еще можно взять на вооружение фразу, что я не могу разглашать эту информацию. Ее можно будет использовать в том случае, если вопросы будут касаться моей, якобы, семьи.

После того, как было принято это решение, настроение хоть и не сильно, но все же пошло вверх. А это уже очень даже неплохо.

Во время самой швартовки примечательным было только то, что нас не оставили висеть на орбите, а разместили во внутренности базы. Это не было бы чем-то из ряда вон выходящим, если бы не одно маленькое «но».

Местом дислокации нашей яхты оказался сектор, закрытый для посещения гражданскими судами. И причина этого была банальна до безобразия — его использовали военные. Или — почти военные.

Как удалось выяснить немножко позже, в нем располагались различные силовые и околосиловые ведомства. Например, там размещалась служба безопасности, представитель которой нас встретил в выделенном ангаре.