Питер Гамильтон - Дремлющая Бездна

— Надеюсь, ты не возражаешь, — сказал Марий, устраиваясь в кресле. За его черным плащ–костюмом тянулись темные полосы, словно в режиме замедленной съемки. — Я слышал об этом месте много хороших отзывов.

— Не церемонься, — ворчливо ответил Троблум.

Он понимал, что не должен так явно проявлять свое неудовольствие в присутствии Мария, поскольку его фракция жертвовала на частные проекты Троблума такие объемы РМЭ, какие могла себе позволить только крупная компания. Но его раздражали обязательства, которые приходилось принимать в обмен на средства. Не то чтобы эти задачи были слишком сложными, но они всегда требовали массы времени.

— Да ты и так не церемонишься.

Робот–официант принес еще одну фарфоровую чашку для Мария.

— Как дела, Троблум?

— Прекрасно. Как тебе наверняка известно.

Его датчики зарегистрировали легкий экран вокруг стола, замкнувшийся на Марии. Ничего экстраординарного, но вполне достаточно, чтобы никто не смог подслушать их разговор. Троблум всегда недолюбливал представителя фракции АНС и никак не ожидал личной встречи. Его неожиданное заявление встревожило Троблума. Случилось нечто важное для них.

Марий отпил глоток чая.

— Превосходно. Ассам?

— Вроде того.

— Те, кто остался на Земле, очень гордятся своими древними традициями. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы они сами поднимались в горы и с ли листочки. Как ты считаешь?

— Мне на это наплевать.

— Ты ведь не обращаешь внимания на многие вещи, не так ли, дружище?

— Чего ты хочешь?

В зеленых глазах Мария, в упор смотревших ему в лицо, мелькнул а тень неприязни.

— Ну да, в прямоте тебе не откажешь. Ладно. Доклад, касающийся Пары Дайсона, который ты представил флоту.

— А в чем дело?

— Это очень интересная гипотеза.

— Это не гипотеза, — раздраженно бросил Троблум. — Это должно стать разгадкой происхождения Темной Крепости.

— Чего–чего?

— Темной Крепости. Так изначально называли генератор поля вокруг Альфы Дайсона. Я полагаю, его так назвал Жан Дювуа, участник первой исследовательской миссии «Второго шанса». Поначалу название имело иронический смысл, но после того как началась война, о нем забыли, а уж после операции «Огненный вал» люди и вовсе…

— Троблум!

— Да?

— Мне это не интересно.

— Если хочешь, я могу предоставить тебе оригинальные копии бортовых журналов «Второго шанса», они хранятся в моем персональном терминале.

— Не надо. Но я тебе верю.

— О, ради Озз…

— Послушай, — прервал его Марий. — Я действительно верю тебе. Ты привел неопровержимые доводы. Адмирал внимательно выслушал твой доклад, а он не из тех, кого легко убедить. Они отнеслись к этой идее со всей серьезностью.

— И это отлично, не так ли?

— Это великолепно, я уверен в успехе. Но тебе надо подумать о том, откуда у тебя такие подробности о Темной Крепости.

— Ох. — Троблум встревожился не на шутку. — Я никогда не упоминал о том, что был там.

— Это я знаю. Дело в том, что нам бы очень не хотелось, чтобы правление АНС узнало о детальном исследовании Темной Крепости, проведенном тобой и твоей командой. Сейчас это было бы совсем некстати. Понимаешь?

— Да. — Троблум даже опустил голову. Как ни странно, но в данный момент он ощутил раскаяние. Вероятно, он должен был бы заранее догадаться, что доклад привлечет излишнее внимание к его особе. — Ты думаешь, флот начнет меня проверять?

— Нет. Сейчас у них для этого нет никакого повода. Ты обычный ученый, добивающийся дополнительного финансирования. Случай нередкий. И так должно оставаться и впредь.

— Я понимаю.

— Вот и хорошо. Если аналитическая группа посоветует адмиралу не предпринимать никаких дальнейших действий, тебе не стоит лезть из кожи.

— А если они решат провести тщательное исследование?

— Мы уверены, что этого не случится.

Троблум откинулся назад, стараясь разобраться в ситуации. Ему было трудно понять мотивацию и психологию других людей.

— Но если вы имеете влияние на флот, о чем беспокоиться?

— Мы не можем повлиять непосредственно на флот, пока им командует адмирал Казимир. Но аналитическая группа, занимающаяся твоими рекомендациями, — это уже другая организация. Кое–кто из ее членов нам сочувствует, как и ты.

— Да, конечно. — Отчаяние начало затуманивать его сознание. — А могу я вернуться к этой идее после паломничества?

— Посмотрим. Возможно.

Не слишком определенное обещание, но все же лучше, чем категорический отказ.

— А мой проект двигателя?

— Ты можешь продолжать его разработку при условии, что не станешь разглашать результаты. — Марий ободряюще улыбнулся, но улыбка получилась неестественной. — Троблум, мы высоко ценим твою помощь и хотим, чтобы наши отношения были взаимовыгодными. Просто сейчас ситуация приближается к критической стадии.

— Я знаю.

— Благодарю. А теперь я ухожу, чтобы ты смог без помех наслаждаться едой.

Марий ушел, и только после этого появился подозрительно задержавшийся робот–официант. Троблум уставился в стоящую перед ним тарелку: горка облитых маслом оладий, между которыми проглядывали полоски бекона, сыр из молока йока, омлет из яиц гарфоула и черный пудинг, украшенный клубникой. Кленовый сироп и афтонский соус стекали, словно лавовые потоки. По краям тарелки были артистично разложены миниатюрные драники, запеченные в вине салфады и поджаренные золотистые ломтики томатов.

Троблум впервые за много лет лишился аппетита.

Эдеард уже несколько месяцев ждал этой поездки. Каждый год в конце лета старейшины отправляли торговый караван в Визам, ближайший город провинции Рулан. По традиции с караваном путешествовали все старшие подмастерья. Эта поездка была частью их обучения естествознанию, необходимого для перехода в ранг практикантов. Их учили охотиться на мелких животных, расчищать дренажные канавы, выбирать спелые плоды, управляться с плугом, распознавать ядовитые ягоды и корни, а также обустраивать лагерь для ночлега.

Радость Эдеарда не омрачило даже то, что в течение трех недель его спутником будет Оброн. Наконец–то он выберется из Эшвилля! Он уже объездил все окрестные фермы, но еще никогда не удалялся от деревни больше чем на полдня пути. В путешествии с караваном он увидит другие районы Кверенции, горы и леса, а еще людей, отличных от тех, среди которых прожил все свои пятнадцать лет. Он получит шанс посмотреть, как работают другие, узнает новые идеи. Его ждет множество интересных открытий. Эдеард был уверен, что получит колоссальное удовольствие.

Реальность почти оправдала его надежды. Да, Оброн действовал ему на нервы, но не слишком. После успеха с ген–кошками постоянные стычки между двумя юношами не прекратились, но стали намного реже и слабее. О дружбе не могло быть и речи, но во время путешествия Оброн вел себя почти прилично. Эдеард подозревал, что во многом обязан этим Мелзару, главе каравана, который с самого начала заявил всем, что не потерпит никаких неприятностей.