Андрей Ливадный - Знак Близнецов, Потерянный рай

Костер весело трещал, пожирая сухие ветки и озаряя небольшую поляну дрожащими сполохами света. Языки пламени рвались вверх и, словно забавляясь, выхватывали из мрака лица людей.

Пахло соснами…

Антон поднял с земли гитару и стал задумчиво перебирать струны, заворожено глядя в огонь. Стальные нити под его пальцами зазвучали, жалобно и тихо, вторя шуму ветра и шороху ветвей.

Светлана поежилась и придвинулась ближе к Андрею.

Он положил руку ей на плечо. Достал зажигалку, прикурил и глубоко затянулся. Языки пламени отражались в его зрачках, и огонек сигареты то разгорался, то угасал, освещая его лицо.

Ольга встала и посмотрела на собравшихся у костра.

— Ребята, кто идет купаться? — спросила она, собирая волосы в хвост.

Сергей исподлобья посмотрел на нее и, хмыкнув, отвернулся. Андрей задумчиво глядел в огонь.

Из окружающего поляну мрака вынырнула темная фигура. Виктор Берг вошел в свет костра. В руках он сжимал бумажный пакет.

— Оля, ты куда? — осведомился он.

— Купаться… — без энтузиазма ответила она, уже пожалев о своем предложении. Сергей сидел хмурый и ни с кем не разговаривал, думая о своем, а идти одной или в компании с Бергом ей не хотелось…

Казалось, воздух сгущается вокруг каждого из шестерых ребят, самому старшему из которых было чуть больше тридцати, образуя странные коконы отчуждения… Все они были такими разными, что собрать их вместе могли лишь необходимость и обстоятельства.

И все же они были одной командой, по крайней мере, формально.

Пальцы Антона сменили ритм движений, и гитара вдруг отозвалась резким, дрожащим аккордом…

— Слушай, Антон, заткнись, а?!

Тот поднял голову.

— А что, Сереж? — Его пальцы вновь извлекали мягкие звуки, словно лаская струны. — Не нравится?

Сергей вздохнул, запахнув полы куртки, и угрюмо уставился в огонь.

— Действительно, «к чертям»… — произнес Андрей, повернувшись к Виктору. — Есть новости, Берг?

— Не-а…

Голос Антона окреп.

— Ну хватит! — Сергей внезапно вскочил и со злостью пнул ногой костер. — Надоело!

Тлеющие головни разлетелись по сторонам, тут же погаснув. Обнажился тусклый металл каркаса с прожилками оптико-волоконных кабелей, которые и были источником «пламени». Сергей с ненавистью посмотрел на это нехитрое приспособление.

— Чертов эрзац! — выдохнул он, переведя взгляд с псевдокостра на лица товарищей. — Ну что уставились? Так и будем сидеть вокруг ламп, воображая себя на Земле?! Сколько можно обманывать самих себя?! Мы потерялись! ПОТЕРЯЛИСЬ! — выкрикнул он.

— Ладно, Сережа, кончай истерику, — примирительно сказала Ольга, подбирая бутафорские пластиковые поленья.

— А ты бы шла поплескалась в своей луже! — Он схватил полено и со злостью швырнул его во мрак.

Раздался треск, и иллюзия исчезла, истаяла, словно несуществующий дым искусственного костра. Исчезли запахи и звуки, отключилась голограмма леса, мрак сменился ослепительным светом оранжереи. Вокруг, образуя стены и потолок относительно небольшого отсека, возвышались прозрачные гидропонные баки, где в мутной жиже плавали зеленые водоросли — один из существенных источников пищи и регенерации драгоценного кислорода.

— Чертов дурак!.. — не выдержала Светлана.

Сергей застыл с очередным куском пластика в руках. Его лицо внезапно стало растерянным.

Антон отложил гитару и встал.

— Слушай, Серега, ты надоел! — угрожающе проговорил он, сверля пилота холодным немигающим взглядом. — Сейчас получишь по морде и сразу поправишься. Говорят, хорошее средство при клаустрофобии!..

— Тихо! Не заводитесь! — Берг втиснулся между ними, примирительно подняв руки. — Друзья мои…

— А пошли вы все!.. — Сергей оттолкнул Виктора и не оглянувшись выскочил из отсека.

— Молодец!.. Испортил вечер и убежал… — грустно вздохнула Ольга.

Вечер действительно был испорчен, хотя и без этой сцены никто не чувствовал себя спокойно. Нервы у присутствующих были напряжены, и на молодых лицах нет-нет да и проскальзывала неуловимая тень страха и беспокойства.

— Так что, Витя? — Андрей встал. — Ничего нового?

— Определяемся… — вздохнул Берг. — Константин Эрнестович корпит в рубке. Весь зеленый уже…

— Короче, заблудились окончательно?

— Не знаю. Ядро Галактики. Какое-то шаровое скопление.

Андрей погасил окурок.

— Ладно, мне через полчаса на вахту, — проговорил он, посмотрев на часы. — Увидимся.

Антон посмотрел ему вслед и криво усмехнулся.

— Артист… А куда же мы денемся отсюда? — крикнул он Андрею. — Конечно, увидимся…

Константин Эрнестович Галанин, командир колониального транспорта «Кривич», тяжело переживал бремя своей ответственности. Ему уже было далеко за пятьдесят, и Галанин чувствовал, что его организм не справляется с теми нагрузками, которые выпали ему за последние несколько суток…

— Константин Эрнестович! — раздался за спиной голос навигатора корабля, Андрея Вербицкого.

Он потер красные от хронического недосыпания глаза и повернулся.

В рубке управления основного модуля «Кривича» было трудно пройти из-за переизбытка аппаратуры. Консоли управления, пульты, компьютерные терминалы громоздились один над другим, изредка перемежаясь экранами обзора и контрольными мониторами. Все это работало: лениво подрагивали стрелки индикаторов, вспыхивали и гасли искорки контрольных сигналов, автоматически щелкали переключатели, тихо шуршали приводы дисководов и вентиляторы.

Вербицкий сидел за своей консолью. На экране перед ним сменяли друг друга какие-то графики и уравнения.

Галанин умудрился протиснуться между двумя блоками навигационной системы и сел в соседнее с Андреем кресло.

— Что у тебя, Андрюша?

Это отеческое отношение изобличало в нем человека пожилого и интеллигентного, и, глядя на усталое лицо командира, с отеками под глазами, чуть виноватой добродушной улыбкой, трудно было представить, что этот человек налетал больше пяти тысяч часов по Солнечной системе, участвовал в двух марсианских войнах и служил в спецвойсках…