Илья Шумей - Звезды нового неба

Малгер удачно подгадал окончание своей лекции как раз к нашему прибытию на место. Первым делом я подобрал свою сумку, которая так и висела на стене там, где мы ее оставили. Умом я понимал, что здесь, в изолированном мирке станции, ее никто никуда не утащит, но на душе все равно было неспокойно. Следуя за Кадестой, я проскользнул в один из проемов в центральной части, которую охватывал коридор, и оказался внутри некоего подобия беличьего колеса.

Мы находились в большом барабане, диаметром метров пятнадцать– двадцать, с толстой колонной посередине. Вверх и вниз изредка пролетали другие люди, некоторые из них кивали Малгеру, бросали на меня заинтересованные взгляды и отправлялись дальше по своим делам. Я опустил глаза, чтобы посмотреть на «дно» барабана, и с удивлением обнаружил, что оно медленно вращается.

Нет, я помнил, что гравизона совершает один оборот за четыре с чем – то минуты, но увидеть это вращение вот так, собственными глазами – это было все-таки удивительно. Подлетев к стене, я отыскал на ней щель, где поворотная нижняя часть смыкалась с неподвижной верхней.

– Центральный подшипник, – пояснил подобравшийся сзади Малгер, – используется магнитный подвес для минимизации трения.

Я развернулся к нему, поскольку считал невежливым слушать человека спиной, и успел заметить, как Кадеста измученно воздела глаза к потолку. Похоже, я набрел на еще одну излюбленную тему для пространной лекции.

– То есть вся махина, все эти тридцать километров конструкций держатся вот на этом… колесике!?

– А что такого? – удивился он.

– Когда я думаю о том, какие силы разрывают этот подшипник, внутри которого я нахожусь, мне становится слегка не по себе, – я похлопал рукой по ползущей мимо меня стене, – это же тысячи тонн!

– Вы плохо в школе учились, молодой человек! – рассмеялся Малгер, заставив Кадесту недовольно фыркнуть, – у ковбойского лассо вообще нет ни спиц, ни центральной оси, а оно прекрасно крутится! Гравизона устроена подобным образом – все ее кольца являются замкнутыми и держат форму лишь за счет собственного натяжения. Радиальные фермы не несут практически никакой нагрузки и служат лишь для поддержания вращения. Здесь, в подшипнике, встроен линейный электродвигатель, который осуществлял первичный запуск и сейчас служит для компенсации потерь.

– Огромное спасибо за интересный и познавательный рассказ, Малгер, – Кадеста притормозила рядом со мной, взяв меня за рукав, – дальше я дорогу сама найду.

– Ну, коли тебе так не терпится уединиться с нашим гостем…

– Так точно, страх как не терпится! – ехидно парировала девчонка, ничуть не смутившись, и буквально поволокла меня за собой к ближайшему выходу.

– Тогда до завтра! – крикнул нам вслед Малгер, и в следующую секунду мы скрылись за углом.

– Уф! Наконец-то отделались! – Кадеста сбавила темп и занялась изучением указателей, – ага, нам вот сюда. Колесо крутится, и каждый раз приходится уточнять, где ты очутился.

– С чего ты его так невзлюбила? – я крепко обхватил сумку левой рукой, чтобы не заехать ею кому-нибудь по лбу, и старался не отставать.

– Меня буквально выводит из себя его самоуверенность! Все-то ему известно лучше прочих, во всем-то он разбирается как никто другой. и знаешь, что бесит больше всего?

– Что?

– То, что Малгер практически всегда оказывается прав, – Кадеста беспомощно развела руками, – с ним просто невозможно спорить! Буквально через пару минут ты начинаешь ощущать себя идиотом, который едва не совершил чудовищную глупость, и только своевременное вмешательство Его Добродетельнейшего Величества Малгера спасло тебе от неминуемого позора.

– И что в том плохого? Это здорово, что такой человек есть рядом, есть на кого положиться или, – я усмехнулся, – или на кого все свалить в случае неудачи.

– Что плохого? – переспросила девушка, – так в итоге многие, кто с ним работает, вообще разучились мыслить самостоятельно! Малгер все подобрал под себя и единолично все за них решает. Люди настолько привыкли к его непогрешимости, что слепо принимают на веру каждое его слово, сделали из него чуть не идола. Однажды он заведет их в какую-нибудь авантюру, а никто и не подумает усомниться. Я уже и не припомню, когда его в последний раз кто-то критиковал, все всегда делается так, как он сочтет нужным. И сегодня, вот, тоже.

– А что сегодня пошло не так? По-моему, очень даже насыщенная и интересная экскурсия получилась.

– Черт, Олег! Ты же мой гость, а не его! Я сама хотела провести тебя по всем заслуживающим внимания местам. Пусть из меня и не такой красноречивый экскурсовод, пусть у меня получилось бы не столь последовательно и складно, но это было мое право! Могу я хоть что-то делать по-своему или нет!? Хоть даже и неправильно. Люди, вообще, должны время от времени ошибаться, иначе они перестают учиться. А рядом с Малгером все только тупеют, как мне порой кажется, – Кадеста остановилась около двери лифта и перевела дух, – но, слава Богу, хоть в гравизоне он нам не помешает. Он терпеть ее не может.

– Странно, – я непонимающе нахмурил брови, – а мне показалось, что он ею гордится.

– Малгер считает «Ньютон» чуть ли не своим родным детищем, он родился буквально посреди стройки и всю жизнь провел здесь. Он будет гордиться каждой его гайкой, – она умолкла, поскольку в этот момент к нам присоединились еще двое ожидающих лифта, и я счел за благо приберечь вопросы на потом. Кто знает, может критика Малгера здесь не поощряется?

Эта поездка выглядела точь-в-точь, как и катание в лифте «Берты». Сперва тебя мотает по кабине вверх-вниз, но потом начинает постепенно тянуть вбок и прижимать к полу, и чем дальше – тем сильнее. А когда лифт останавливается, сила тяжести уже никуда не исчезает и остается сидеть у тебя на плечах. Наши попутчики сошли раньше, когда искусственная гравитация ощущалась лишь легким намеком, как на станции, где меня завербовал Гершин, а вот на нашем уровне плющило уже основательно. С непривычки сила тяжести всегда кажется сильнее, чем в действительности – возвращаясь на Землю после орбитальной вахты поначалу думаешь, что ошибся адресом и приземлился на Юпитере. Так и здесь, только сверившись с табличкой на панели лифта, я узнал, что на самом деле здесь тяготение – всего 0,75G.

Кадеста, придерживаясь за стену, вышла из дверей и присела на диванчик, предусмотрительно поставленный рядом с лифтом. У меня самого, честно говоря, тоже немного потемнело в глазах, хотя я расстался с Землей менее суток назад. Переведя дух, девушка скинула с плеч свой рюкзачок и достала из него пару не то сапожек, не то валенок, которые натянула на босые ноги. Да оно и понятно, для человека, который всю жизнь порхал, словно бабочка, спускаться на грешную землю и топать по ней нежными, никогда не знавшими обуви ножками – не самое приятное ощущение. Попробуйте прогуляться по асфальту, опираясь на голые локти и колени – сами все прочувствуете.