Илья Шумей - Звезды нового неба

– Эвон оно как… – капитан бросил на экран мимолетный взгляд и снова сосредоточился на управлении.

– Так, я включаю портал, – прорезался сквозь треск и шипение голос Гильгамеша, – у вас еще три минуты.

– Мы на подходе, – ответил ему Борис, – должны успеть.

– Ага, вижу вас, хорошо идете. Продолжайте в том же духе!

На экране левого борта показался обод портала, и у меня аж перехватило дыхание. В его кольце, словно в иллюминаторе виднелось голубое сияние, такое родное и такое манящее! Мы были буквально в паре шагов от цели.

– Предупреждаю, Боров, – обеспокоенный голос Гильгамеша заставил меня в очередной раз вздрогнуть, – выхлоп двигателей может повредить портал и даже вывести его из строя. Постарайся не газовать ближе двадцати метров от него.

– Понял. Постараюсь, – голос капитана оставался спокойным и невозмутимым, но я видел, как напряглись его лежащие на рычагах руки. От него требовалось выполнить решающий точный бросок аж с двадцати метров, не имея возможности скорректировать траекторию по ходу или повторить попытку в случае неудачи. А если еще учесть, что «Берта» продолжала вращаться.

– Две минуты.

– Принято, – Борис затормозил капсулу, прицеливаясь перед последним рывком.

– После того, как вы пройдете, я портал сразу же отключу, чтобы не помешать работе «Ожерелья».

– Я понял.

– Боря, сейчас или никогда.

– Ладно, с Богом! – казалось, старик не предпринял никаких действий, но вены на его висках вздулись, будто он готовился поднять рекордный вес. А потом его руки всего один раз качнулись, выдав команду двигателям капсулы.

Голубой диск на экранах сдвинулся с места и начал приближаться. Поначалу мне показалось, что капитан промахнулся, и мы пролетаем мимо обруча, но чуть погодя сообразил, что он сделал поправку на вращение драги, и, если все верно, наши траектории должны пересечься именно там, где требуется. А ведь он успел пообщаться с этим корытом всего десять минут! Жан не преувеличивал, капитан действительно являлся настоящим асом!

– Отлично, Боря, летите прямо в десятку! – Гильгамеш тоже был впечатлен.

Обруч портала неуклонно приближался, и на его блестящих конструкциях мы видели отблески разгорающегося за нашей спиной адского зарева.

– Что бы там ни было дальше, спасибо тебе, Ян, – голос Бориса предальски дрогнул, – спасибо за все!

– Мне чертовски повезло работать с такими классными парнями, как вы! – ответ техника был уже еле различим на фоне бушующих помех, – берегите себя! Берегите Землю!

Еще несколько секунд, и мы нырнули в голубое сияние.

– Мама! – прохрипел Жан.

– А ну, не мамкать! – рявкнул Борис, – за работу!

Он развернул капсулу днищем вперед и все обзорные экраны заполонила чернота пустого космоса. Теперь мы стремительно падали навстречу пока еще далеким облакам, и встреча с ними обещала быть очень даже жесткой.

– А ты молодец, юнга, считать умеешь, – капитан сверился с показаниями приборов, – высота около ста двадцати километров, и где-то через минуту мы войдем в плотные слои. Связь есть?

Спохватившись, я вскинул планшет и обнаружил, что теперь на нем ожили каналы трансляций. Однако все они демонстрировали одну и ту же картинку – графическую схему прохождения «Ожерелья», отслеживавшую ход процесса в реальном времени. На всех каналах царила мертвая тишина, и только бесстрастные цифры в углу отсчитывали секунды, оставшиеся до окончания операции.

Сорок пять… сорок четыре… сорок три…

Не помню, когда я в последний раз засекал, на сколько смогу задержать дыхание, но сейчас я точно не сделал ни единого вдоха, пока на экране не зажглись нули, и хриплый от напряжения голос оператора объявил:

– Прохождение завершено, повторяю, прохождение завершено! Всем аварийным службам объявляется полная готовность. Мы закрываем портал.

А потом мир содрогнулся.

По самой ткани мироздания пробежала рябь, когда изрядный кусок пространства, да еще с целой планетой в придачу, взмахом хирургического скальпеля был отсечен от привычного места и вогнан на новое. Мое тело пронзила короткая судорога, и точно такая же прошила в этот миг всю Землю.

– Мама! – снова прошептал Жан, – мы все-таки сделали это.

– Сукины дети! – констатировал Борис.

В следующую секунду мир взорвался опять, но то был взрыв неконтролируемой радости, сотрясший планшет в моих руках. Все каналы начали орать что было мочи, каждый на свой лад, и их ор сливался в жуткую какофонию, в которой уже не осталось содержания и смысла, а бушевали чистые эмоции.

Наша троица, запертая в несущемся навстречу неизвестности утлой лодчонке, не смогла устоять перед таким напором страстей и также разразилась радостными воплями. Жан так разошелся, размахивая руками и распевая что-то бессвязное, что капитану пришлось его усмирять.

– Погоди горланить, мы еще не на земле.

– Это все уже второстепенно, – отмахнулся повар, но петь все же перестал, – куда хоть падаем-то?

– Ждал их гордый Потомак – под крылом Стерлитамак, – пробормотал Борис, выводя на монитор данные навигационной системы, – куда-то в Европу, в Чехию, похоже.

– О! Обожаю чешское пиво!.. аргх!

Капсулу тряхнуло так, что у меня клацнули зубы. Я уже некоторое время назад ощутил, как меня постепенно начинает вжимать в кресло, но теперь перегрузка навалилась уже не на шутку. Толчки зарядили с такой частотой, словно мы неслись на спорткаре по булыжной мостовой.

– Чевт! Я явык пвикусил! – обиженно прошамкал Жан.

Мы умолкли, поскольку в таких условиях разговаривать было просто невозможно. Приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы просто дышать.

Планшет в моих руках налился такой тяжестью, что держать его на весу стало трудно, да и опасно. Выскользни он из моих пальцев, так по лбу треснет, что и сотрясение мозга заработать недолго, так что я отложил его в сторону и закрыл глаза, чтобы не видеть, как на панели управления перед Борисом загораются все новые и новые красные огоньки. Старик дышал тяжело, с хрипом, но все равно не упускал возможности чертыхнуться на очередное сообщение о неполадках. Ох, и не поздоровится Гершину, когда он до него доберется.

Перегрузка начала уменьшаться, или я просто к ней привык? Сложно сказать. В любом случае, все должно было решиться в ближайшие секунды. Либо мы услышим глухой хлопок сработавшей парашютной системы, либо. либо мы ничего уже не услышим.

Ну и черт с ним! В любом случае, основную задачу, решению которой мы отдали последние два года своей жизни, нам удалось решить, а остальное теперь представлялось совершенно несущественным. В том числе и судьба трех несчастных, запертых в готовящейся отдать Богу душу дряхлой спасательной капсуле. Меня охватило удивительное умиротворение, каковое, наверное, овладевает лососем, который пробился через пороги вверх по бурной реке, чтобы отложить икру, а теперь, исполнив свое предназначение, покорно отдался на волю течения и катится вниз, безразличный ко всему. Будь что будет.