Токацин - Синтез

— Ждём вечера, — сказал он Зольту. — Хильда не подведёт. Я лягу, а ты — как хочешь.

Ему даже удалось задремать, когда он согрелся; в полусне он слышал, как Зольт, собрав мелкие камни, ил и водоросли, затыкает щели в каменной загородке. В освещённую часть пещеры оператор старался не выходить.

— Вы что-нибудь делали со сферами? — спросил Гедимин, когда ему надоело лежать, а Зольт закончил работу и лёг рядом. — Пытались их улучшить?

Оператор поёжился.

— Никто не трогал их. Делали всё по инструкции. Нгылек дал нам чёткие указания.

— Ничего странного не было? Ни на дозиметрах, ни на сканерах… Может, датчики нагрева что-то показывали в день взрыва? — Гедимин перевернулся набок, чтобы видеть глаза Зольта. Тот нервно вздрогнул и подался назад.

— Сигма-излучение, — прошептал он. — Были короткие всплески, а потом — затишья. И так несколько раз. И перед первым взрывом, и перед вторым. Всплески и затишья. Никто не мог понять, что это.

Гедимин мигнул.

— Первый взрыв? Так была не одна авария?

— Не одна, — веки Зольта задрожали — говорить об авариях он не хотел. — Была ещё… Одна сфера полностью разрушилась, остальные были разбросаны. Но тогда мы собрали всё. Это было в июле, когда всё начиналось. А в тот день мы снова увидели эти всплески…

— Сигма-излучение не может вызвать взрыв, — сказал Гедимин. — Я испытывал его на многих материалах, даже на самом ирренции. Оно ни с чем не взаимодействовало.

— Не знаю, — прошептал оператор. — Нам дали инструкцию. В ней об этом ничего не было.

У Гедимина ещё оставались вопросы, но Зольт опустил голову на пол и прикрыл глаза, показывая, что устал от разговора — а с берега донёсся звук шагов. Кто-то небольшой, но не слишком ловкий шёл по льду, пиная камешки, часто останавливался и чего-то ждал. Гедимин бесшумно подошёл к выходу и увидел курсанта с непрозрачным пакетом в руках. Он шёл вдоль берега, заглядывая в пещеры и гроты. Когда он остановился напротив укрытия Гедимина, сармат схватил его за шиворот и втянул внутрь.

— Чего надо? — прошипел он, в любую секунду готовый сжать пальцы на шее человека. Она как раз уместилась бы в ладони.

— Тихо, это я, Хендрикс, — прошептал в ответ человек, глядя на сармата. — Принёс вам немного вещей.

Гедимин мигнул и поспешно разжал пальцы и отдёрнул руку. Хендрикс ощупал шею и затылок и протянул сармату мешок, с которым пришёл.

— Мало что удалось собрать. Вот два пайка вам на сегодня. Вот пустые бутылки и банки — для воды или для рыбы, если вы её поймаете. И тут ещё свёрток с пустыми пакетами. Они из тканого скирлина, сгодятся и на подстилку, и на обмотки.

Гедимин благодарно кивнул.

— Осторожнее там, на базе, — напомнил он. — И… извини, что грубо встретил.

Хендрикс отмахнулся.

— Пустяки, сэр теск. Вас два дня пытали. Никто после этого не полюбил бы людей. А вы ещё сдерживаетесь. Как ваши раны? Второй теск… ему легче?

Зольт, как заметил Гедимин краем глаза, отступил в тень и нашарил там обломок камня, — а значит, был ещё слаб, но уже здоров. Ремонтник усмехнулся.

— Все живы. Нгылек не появлялся?

— Мн-хылек? — Хендрикс озадаченно посмотрел на него. — Я не знаю, кто это, сэр. Странное имя.

— Не знаешь? — Гедимин мигнул, но тут же сообразил, что Нгылек говорил с подполковником Ригейрой, а не со всеми командирами младшего звена — и тем более к разговору не допускали курсантов. — Тем лучше. Возвращайся на базу.

— Чарли просил передать, — курсант протянул сармату небольшую ампулу с иглой, прикрытой колпачком. — Питательная смесь для раненого. Больше ему достать не удалось.

— Спасибо, — кивнул Гедимин. — Теперь — беги. Не знаю, зачем ты нам помогаешь, но если я могу расплатиться…

Хендрикс отмахнулся.

— Наша Академия — не концлагерь, а наша база — не логово Ассархаддона, — сказал он, сдвинув брови. — У нас не будет ни заложников, ни пыток, ни стрельбы по живым мишеням. Хотя лесные тренировки были весёлыми. Но туда все приходили по своей воле, и там никого не привязывали. А вы были хорошей мишенью, сэр Белый Амбал. Вас запомнил весь курс. Надеюсь, вы придумаете, как надёжно спрятаться.

Он вышел из пещеры и, не оглядываясь, пошёл к сквозному проходу. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Сэр Белый Амбал? Ну да, я же не назвал своего имени…» — он досадливо сощурился, вспомнив, что имя курсанта тоже не спросил — и знает только фамилию.

— Ушёл? — Зольт выглянул из-за перегородки, сердито щурясь. — О чём он говорил? Они уже что-то делали с тобой?

— Так, бегали по лесу, — качнул головой сармат. — Обычно я их догонял. Он прав — это было весело, и туда не тащили насильно. Он принёс тебе питательную смесь. Давай сюда руку. Может быть, вечером мы выберемся отсюда.

…Солнце давно село, но темнело медленно, и Гедимин, в полумраке устроившийся на краю разлома, был в любую секунду готов спрыгнуть вниз. Бортовые огни дронов мелькали на северо-востоке, там, где стояла база курсантов; когда по небу к западу от сармата мелькнула, мигнув фарой, чёрная тень, он поднялся на ноги и прислонился к дереву. Только один глайдер мог выписать такой вензель на посадке и втиснуться в просвет между соснами, едва не содрав с них кору.

— Атомщик! — Линкен обнял Гедимина, но Хольгер дёрнул его за плечо и укоризненно зашипел на ухо. Взрывник поспешно отпустил «избитого» сармата, тот недовольно сощурился.

— Спускаемся в пещеру, — прошептал Хольгер, оглядываясь по сторонам. — Константин, подожди нас здесь.

— Где же ещё, — сердито фыркнули за штурвалом глайдера. Гедимин посмотрел на Константина и увидел тёмные рубцы на его лице — поджившие следы ударов. Линкен, проследив за его взглядом, недобро сузил глаза.

— Получил за дело. Ты ещё за него заступись…

— В третий раз повторяю — я ничего не знал о планах Нгылека, — ровным голосом проговорил Константин. — Речь шла об аресте до разъяснения, а не о сдаче на опыты.

«Уже знают,» — Гедимин запоздало спохватился, что не сказал Хильде, в чём именно состоят проблемы, и от чего сармату приходится скрываться. Группа уже спускалась в овраг, когда он быстро рассказывал подробности. Его слушали молча, стиснув зубы, и пальцы Линкена судорожно впивались в его плечо.

— Хорошая стена, — сказал Хольгер, войдя в укрытие Гедимина и Зольта. Сармат, дремавший на полу, испуганно вскочил и схватился за камень. Хольгер своевременно пригнулся — обломок просвистел мимо его виска.

— Heta! — прошипел Гедимин. — Здесь свои.

— Ты умеешь окапываться, атомщик, — одобрительно кивнул Линкен, оглядевшись по сторонам. — Доводилось пересиживать по триста-четыреста часов и в худших дырах, и при минус ста. Смущает одно — макаки близко…

Он поставил на пол канистру. Её содержимое вязко колыхалось внутри.