Михаил Ахманов - Ответный удар

У этого документа, определявшего порядок контактов с чужим и неизвестным кораблем, имелся номер и официальное название, но на всех флотах он был известен под аббревиатурой НБЗ. Не Бей в Зубы… во всяком случае, не сразу. Контакт был тонкой процедурой, требовавшей обоюдного терпения, толерантности и хотя бы грана доверия. Доверие было в Галактике столь же редким товаром, как благожелательная мудрость братьев по разуму. Сказки, и только! Особенно если речь шла о хапторах и дроми, с которыми уже встречались бойцы, нанятые лоона эо. Поэтому главным в инструкции НБЗ являлось определение момента, когда нужно стрелять или бежать.

Палуба под ногами чуть заметно дрогнула.

– Челнок с экспертами пристыковался, – доложил Ба Линь.

– Пойду встречу их. – Коркоран, бросив взгляд на корабельный хронометр, направился к люку. – Вахту сдал!

– Вахту принял, – откликнулся Туманов, опускаясь в кресло у панели АНК. – Пара минут, капитан. Сейчас я рассчитаю курс.

– Никогда такого не видел. Никогда и ничего подобного, – пробурчал Иван Асенов, ксенолог, специалист по инопланетным технологиям. – На боевые модули фаата не похож, и ничего общего с кораблями лоона эо, дроми и хапторов.

– Просто куча серой грязи, – заметила Хельга Сван.

Оба ксенолога в недавнем прошлом были сослуживцами Коркорана, и он отлично помнил, что специальностью Хельги является трансинформатика. Точнее, расшифровка сигналов и символов чужого языка.

– Никогда не видел… Просто куча грязи… – медленно повторил Коркоран. – Ну, эксперты, что еще скажете толкового? Чем порадуете?

С Клаусом Зибелем и пилотом Серым их было пятеро. Облаченные в скафандры, они находились в челноке, под прозрачным панцирем кабины, загроможденной приборами Сван, дешифраторами, оптическими и акустическими датчиками и всевозможными сигнальными устройствами. В километре от них, нацелив на чужака орудия, висел «Коммодор Литвин», а прямо по курсу застыла та самая груда пыли или грязи, которая, вероятно, являлась кораблем чужих или прятала его под серой шкурой с множеством наростов и морщин. Если это была маскировка, то совсем нелепая – объект заметно отличался от астероидов, каменных и металлических глыб, поблескивающих острыми гранями в свете далекого солнца.

– Егор, – сказал Коркоран пилоту, – давай-ка облетим вокруг и снимем все в подробностях. Только сбрось прожектора… Думаю, четырех достаточно.

– Слушаюсь, командир.

Четыре капсулы вылетели из обоймы над кабиной, разошлись в стороны и вспыхнули, заливая яркими лучами странную конструкцию. Катер начал неторопливо огибать ее, держась на расстоянии пары сотен метров. Тихо застрекотали голокамеры.

– Двигатель, – в явном замешательстве молвил Асенов. – Владыка Пустоты, где у этой хреновины двигатель? Должна ведь она как-то перемещаться…

– На сигналы не реагирует, – сказала Хельга Сван, склонившись над своими приборами. – Тишина на всех частотах, кроме диапазона ИК [24] ИК – инфракрасное, или тепловое, излучение. .

– Профиль?

– Нормальное распределение [25] Нормальное, или Гауссово, распределение – кривая, формой напоминания колокол. Так, например, распределены скорости и кинетические энергии молекул воздуха, причем максимум кривой (т.е. наивероятнейшие скорость и энергия) соответствует температуре. . Температура примерно сто двадцать градусов Кельвина. Пол, может быть, подойдем поближе, поищем шлюз? Я прозондирую поверхность интраскопом, и тогда…

– Не нужно, – вдруг произнес молчавший до этой минуты Зибель. – Не нужен интраскоп, коллега. Перед нами корабль сильмарри, и вон тот холмик, что смотрит в сторону от звезды, – стыковочный узел. Если немного поднять температуру, мы сможем пробраться внутрь.

– Скажи «сезам», и дверка отворится… – Асенов хотел почесать в затылке, но рука наткнулась на шлем. – Откуда вы это знаете, Клаус?

– Из отчета коммодора Литвина и протоколов, в которых зафиксированы собеседования с Йо. Вы что же, Иван, с ними не знакомились? У вас ведь высшая форма допуска!

– Конечно, я их просматривал. – Вид у Асенова был слегка ошеломленный. – Просматривал, однако не помню…

– Читать надо было, внимательно читать, а не просматривать. Фаата враждуют с сильмарри и накопили о них порядочно информации, – сухо заметил Зибель. – С твоего разрешения, Пол… Если мы подойдем к тому бугорку, похожему на японскую шляпу, и посветим на него прожектором, лучше двумя, то шлюз раскроется и мы попадем в корабль. Думаю, это вполне безопасно.

Секунду Коркоран колебался, затем кивнул пилоту:

– Выполняй, Егор. Подтяни туда все прожектора.

Катер двинулся к коническому выступу. Два светящихся шара плыли за ним, два – впереди, освещая серую неровную поверхность, будто слепленную из глиняных комьев.

– Как у этих сильмарри с защитными системами? – спросила с нервной улыбкой Хсльга Сван. – Есть какая-то оборонительная автоматика? Сторожевые компьютеры, роботы или что-то ещё?

– Корабль имеет мощное вооружение, но, если я не ошибаюсь, там нет привычных для нас средств защиты.

– Почему?

– Потому, моя дорогая, что сильмарри не люди, мыслят иначе и не нуждаются в компьютерах и роботах. Защита корабля – его экипаж… если быть совсем уж точным, коллективный разум его обитателей.

Пара светильников придвинулась к вершине шлюза. Эта часть корабля находилась в тени; его массивный корпус, половина километра в поперечнике, загораживал солнечный свет, и оттого казалось, что звезды сияют особенно ярко.

Коркоран наклонился над пультом, щелкнул клавишей интеркома.

– Праа? Это капитан. Пытаемся проникнуть на их корабль.

– Поняла, сэр. Мы в боевой готовности.

Форма конуса внезапно изменилась, он начал вытягиваться вверх и загибаться, став похожим на клюв хищной птицы. По корабельной обшивке покатились волны, конус, будто впитывая их, вырастал на глазах, делался шире и длиннее, затем его поверхность по обе стороны от вершины прорезали черные линии. «Клюв» неторопливо раскрывался; нижняя половина отъехала, словно подвешенная на шарнирах челюсть, и лучи прожекторов осветили просторную камеру. Челнок мог бы поместиться в этом шлюзе, но Коркоран, поймав вопросительный взгляд пилота, покачал головой.

– Нет. Оставайся здесь, Егор. В случае чего подстрахуешь нас.

Прозрачный колпак над кабиной сдвинулся. Теперь их отделяли от пустоты лишь шлемы и гибкая прочная ткань рабочих скафандров. В отличие от боевых они были не такими громоздкими, лишенными экзоскелета, не требующими специальных навыков. Пожалуй, только Коркоран сумел бы нормально перемещаться в боевом скафандре да еще, быть может, Зибель. Но он о своих умениях распространялся редко.