Йэнна Кристиана - Дороги. Часть первая.

Чай на Визаре был чуть горьковатым и пряным, из местных луговых трав, и еще имел он странный, но приятный привкус глиняной посуды. Иволге этот привкус не нравился, и она упорно наливала себе чай в цилиндрическую пустую упаковку из-под виталина. Ильгет, наоборот, с удовольствием пила из визарской кружки. Закусывали лепешкой, суховатой, лежащей еще со вчерашнего вечера, размачивая ее в чае. Ильгет нравились такие посиделки вдвоем с Иволгой, только с ней, как будто снова на Квирине...

– Сегодня приходил из города еще один, шорник, – сказала она, – хочет тоже вроде бы креститься.

– Здорово, – сказала Иволга, – это уже будет всего пятнадцать человек, считая наших. Честно говоря, на такой эффект ДС вовсе не рассчитывала.

– Ну раз уж получилось, – улыбнулась Ильгет, – думаю, ругать нас не будут.

– Тебе надо подумать о том, кто тебя заменит на занятиях, – заметила Иволга, – когда мы улетим. Эннори?

– Нет... знаешь, насчет Эннори у меня другие планы. Им ведь нужен настоящий священник!

– Ого! Забрать на Квирин? – поняла Иволга.

– Да. А занятия... Рида может вести или Ганикс, у них и язык подвешен. Эннори, думаю, вернется в следующий раз. Им нужно причастие, церковь...

– Разве может быть так, что Церковь построена на одном только человеке с этой планеты? – спросила Иволга,– я думала, надо с Квирина кого-нибудь прислать, тут рукоположить кого-то...

Ильгет рассеянно и тихо улыбнулась.

– Да, это может быть и так, Иволга. Ведь как получилось со святым Квиринусом? Жил он на Терре, и случайно попал на Эдоли. Там ничего не знали о Христе, и Квиринус был единственным, кто им об этом рассказал. И какая там Церковь возникла!

– А теперь, выходит, все основано на твоих рассказах, – заметила Иволга. Ильгет покраснела. Такая мысль ей не приходила в голову. Потом она сказала.

– Спасибо Господу, какие только пути Он не находит... А Эннори вполне сможет стать священником.

– Я тоже так думаю, – согласилась Иволга.

Они допили чай и сидели молча, в полутьме, озаренной лишь неровным пламенем десятка свечей. И хорошо было так сидеть вдвоем, даже спать идти не хотелось.

– Как там Арнис сейчас, – тихонько сказала Ильгет, мысль эта – об Арнисе – постоянно присутствовала где-то на дне сознания, она чувствовала себя связанной с другом особым образом, и знала, что Арнису сейчас очень тяжело.

– Да уж... наша-то миссия скоро закончится. А вот ему еще долго мучиться, – сказала Иволга.

– Господь его сохранит, – почти прошептала Ильгет.

– А к мужу... ну вот честно – тебя сейчас тянет? – спросила Иволга.

– Честно – тянет, – сказала Ильгет, – он ведь родной мне, понимаешь?

– Но ты ведь не хочешь быть с ним, так? Ну честно?

– Иволга, – тихо сказала Ильгет, – а кто сказал, что наши желания – это некий эталон, самое главное, то, что обязательно должно выполняться? Ты думаешь, мы всегда знаем, как лучше?

– Да, – согласилась Иволга, – но ты знаешь, очень многие люди сказали бы – очевидно, что и ты, и он мучаетесь, вы же слишком разные люди, зачем так мучиться, ведь расстаться гораздо проще. Ты знаешь, это действительно кажется таким очевидным... Если не учитывать Бога, то вообще непонятно, зачем это все.

– Мне кажется, что я понимаю, зачем это все, Иволга... но ведь у тебя тоже не идеальные отношения с мужем?

– Да... Но у нас другая ситуация, – глухо сказала Иволга. Ильгет напряглась – подруга почти никогда не говорила о собственных семейных отношениях.

– У вас дети, ты это имеешь в виду?

– Да, но не только. Понимаешь, да, в церкви считается, что люди предназначены друг другу. Но дело в том, что мы-то с Дроном действительно... у нас было что-то настоящее. Мы ведь воевали вместе. И он тогда был женат. На другой. Потом он бросил ее, точнее, она его бросила... потом он пришел ко мне, разыскал, всю Галактику, можно сказать, перевернул. А потом... – Иволга умолкла.

– Что потом?

– Потом он сказал, что с него хватит. Что он не хочет воевать, хочет жить спокойно. Ну вот он и живет спокойно. Мне он не препятствует. Не изменяет, это я знаю. Вообще ведет себя вполне прилично. Только мы теперь чужие, понимаешь?

– Но ведь детей вы воспитываете нормально...

– Да, дети, дом, все это так. Мы же семья. У нас даже есть некоторое взаимопонимание. Но... он отказался идти в ДС, понимаешь?

– Он тоже встречался с сагонами?

– Еще как, – усмехнулась Иволга, – понимаешь, многие отказываются. Это нормально. Человек не обязан соглашаться на такое. Но он мне муж, понимаешь? И... как будто стена между нами встала.

– Да, понимаю...

Ильгет подумала, что Иволге еще здорово повезло. Если бы с Питой можно было нормально жить хотя бы на земле, просто общаться, воспитывать детей, куда-то вместе ходить... чтобы он не предъявлял ей претензий, не закатывал скандалов... Ведь живет же так Мира с мужем, и даже очень любит его. Как Ильгет была бы счастлива!

Но теперь, может быть, так и будет, успокоила она себя.

– Ну все, пойдем спать, поздно уже, – Иволга поднялась.

Ильгет, как обычно, заснула почти сразу, едва голова коснулась подушки. Показалось, что проспала она всего одно мгновение, и тут же чья-то рука потрясла за плечо. Ильгет привычно вскочила, протирая глаза.

Ничего. Никакой тревоги. Она сидела на лавке, медленно приходя в себя. Посреди комнаты стояла Иволга, как сомнамбула, со страшно изменившимся лицом. Горели все свечи, какие только можно было зажечь здесь. Иволга слегка покачивалась, не двигаясь, глаза ее в темноте казались глубокими провалами.

– Ты чего? – спросила наконец Ильгет.

– Иль... я...– выдавила Иволга. Она, кажется, и сказать ничего не могла. Чуть повернула лицо к свету, Ильгет увидела на ее щеках подсохшие следы слез.

– Что случилось? – Ильгет вскочила. Взяла Иволгу за руку, не зная, что сказать, что сделать. Кажется, до нее начало доходить...

– Помоги, – прошептала Иволга, – помоги, мне не справиться.

– Сагон...

– Да.

Ильгет усадила Иволгу на скамью. Что же делать в таких случаях-то?

– Иволга, я с тобой, ты слышишь? – Ильгет накинула на плечи подруги стеганое одеяло: как обычно, ночью было прохладно, – Ты слышишь меня?

– Я... – Взгляд Иволги был совершенно отсутствующим.

Ментальная атака, поняла Ильгет. Надо что-то делать. Что-то делать, сагон, видимо, взялся за Иволгу всерьез. Вот он и добрался до нас... мы уже расслабились, забыли, для чего мы вообще на этой планете. Но он пока далеко.

Далеко, но все равно очень опасен. Ильгет присела на корточки перед Иволгой, взяла ее похолодевшие руки в свои. Лицо Иволги выражало внутреннее глубокое страдание, как у человека, переживающего сильную боль, идущую изнутри.

– Иволга... тебе больно? Что с тобой?

– Нет... – прошептала Иволга, – нет, ничего. Ильгет...