Тимоти Зан - Дар Юпитера

А это означало, что она содержит в себе ключ к разгадке того, как они контролируют его.

Но что за ключ?

Рейми недовольно заворчал, сожалея, что Спренкл, Глубина его возьми, не мог выразиться яснее. Скорее всего, он надеялся, что тот, кто у них там за главного, не поймет важности сказанного. Но, по-видимому, из этого ничего не вышло, судя по тому, какой там поднялся крик.

И еще Спренкл надеялся, что Рейми-то уж точно оценит смысл его сообщения.

«Все только в твоем сознании. Все только в твоем…»

Внезапно Рейми почувствовал, что его измученные мышцы напряглись. Ну, конечно! «Все только в вашем сознании» — любимый афоризм его профессора по дисциплине «101 психологический прием в рекламе». Профессора, который учил их воздействовать на подсознание, использовать ключевые слова, семантические «спусковые крючки» и прочее в том же духе.

— Ты была права, — сказал он Драсни. — Это приспособление не в мозгу. Оно заложено в мое сознание.

— Не понимаю. — Драсни недоуменно забила хвостом. — Какая разница?

— Физически мой мозг в том же состоянии, в каком был, когда я пришел сюда, — торопливо заговорил Рейми. Чувство головокружения снова начало усиливаться. Похоже, тот, кто дергал куклу-марионетку за ниточки, натянул их с новой силой. — Но они хорошо изучили мое сознание и особенности характера, оставшиеся неизменными даже после замещения всех клеток новыми. Они внедрили в мое подсознание какие-то команды, своего рода «спусковые крючки», и теперь используют их, чтобы подчинить себе мое тело.

— Но это же твое сознание, — возразила Драсни. — Почему ты не можешь помешать им?

Рейми вздохнул.

— Потому что независимо от того, как я выгляжу, внутри я по-прежнему человек, — ответил он. — Мои мысли, мои эмоции — все они человеческие. Используя эмоциональную матрицу человека, они и управляют мной.

Драсни не отвечала. Скорее всего, просто не поняла ни слова. Тем временем мышцы Рейми начали подергиваться: ключевые слова были посланы и получены, если он точно помнил лекции профессора Неганди. Еще несколько мгновений, и он снова бросится в бой с Защитниками.

— Хорошо, — внезапно сказала Драсни. — Ты говоришь, эти слова имеют силу над тобой, потому что ты в недостаточной степени джанска. Ладно. А что, если ты станешь немножко больше джанска?

— В каком смысле? — Рейми непонимающе посмотрел на нее.

— Ты должен стать подлинным, законченным джанска, — повторила она. — Или, по крайней мере, в той степени джанска, чтобы их трюки перестали работать. Как это сделать?

— Никак. Слишком поздно. Люди могут даже забрать меня отсюда, и дело с концом.

— Нет! — воскликнула Драсни. — Я не хочу мириться с этим. Ты мой друг, Манта. И я не допущу, чтобы ты уступил. По крайней мере им.

Сердце Рейми снова заныло, примерно так, как это происходило давным-давно, когда она отвергла его. Так, но одновременно по-другому: тогда в нем возникла и надолго поселилась давящая пустота, а сейчас боль имела странный сладко-горький привкус.

— Спасибо тебе. — Он погладил ее плавником. — Мной настолько завладела мысль иметь тебя в качестве супруги, что я просто забыл о том, какой ты верный друг. — Плавник отдернулся от тела Драсни, изогнувшись по собственной воле. — Начинается. Если Защитникам не удастся остановить меня другим способом… Тогда ты попрощаешься за меня с Пранло? Скажешь, как мне жаль?

— Нет. — Внезапно в голосе Драсни зазвучали мрачные, решительные нотки. — Ни за что.

Рейми недоуменно уставился на нее. Растопырив плавники, молотя по воздуху хвостом, он почувствовал, что снова плывет в сторону клетки.

— Я сказала — ни за что, — повторила Драсни и подплыла к Рейми, повернувшись к нему своим раздутым животом. — Мы не уступим.

Рейми словно ударило — он понял, что у нее на уме.

— Драсни! — выдохнул он. — Что ты делаешь?

— Ты сказал, твои эмоции все еще человеческие, — ответила она дрожащим от страха, отчаяния и решимости голосом. — Ладно. Есть способ сделать так, чтобы эмоции джанска возобладали в тебе над человеческими.

— Нет, — умоляюще пролепетал Рейми. Однако он со своим бесполезным сейчас телом не мог помешать ей маневрировать так, как она считала нужным. — Это неправильно, Драсни. Неправильно. Пожалуйста… Оно того не стоит. Пожалуйста. Не волнуйся, я не смогу остановить Защитников.

— Меня ничуть не волнует, остановишь ли ты Защитников, — сказала она. — Они сделают то, что должны. И я тоже.

— Оно не стоит того, — повторил Рейми. Волна предвкушения и страха накрыла его, он задрожал всем телом. Он так страстно хотел ее… но только не так. Облака наверху, Глубина внизу, нет, не так. — Ты только причинишь себе боль.

— Или спасу друга. — Содрогаясь всем телом, она глубоко втянула воздух. — Ну, иди сюда…

Их тела слились. Волна эмоций — нечеловеческих, но очень мощных — превратилась в ураган, хлынувший в сердце, разум и душу Рейми и вызвавший ощущение исступленного восторга. Все, о чем он когда-либо мечтал, слилось в калейдоскопе ярких красок, звона и жара во всем теле. Это нельзя ни описать, ни объяснить, можно только испытать. Ему хотелось смеяться, петь, кричать…

…и плакать.

— Сожалею, но не имею ни малейшего представления о том, что происходит. — Скользя взглядом по дисплеям, Бич беспомощно развел руками. — Ясно одно — звуки, которые он издает, транслятору не по зубам.

— А она все еще цепляется за него? — спросила Лайдоф.

— Вроде бы, — ответил Миллиган. — Они так взбаламутили воздух, что почти ничего не видно.

— Она пытается не подпустить его к клетке, — решила Лайдоф. — Ну, попытка не пытка. Мистер Бич, подтолкните его хорошенько, пусть плывет прямо к «Омеге».

— Да, мэм. — Бич со вздохом застучал по клавишам пульта Маккарти. — Попытаюсь.

— Что это значит — «попытаюсь»? — резко спросила Лайдоф. — Не попытаетесь, а сделаете, если не хотите отправиться вслед за доктором Спренклом и миссис Макколлам.

— Я хочу лишь заметить, что это может оказаться невозможно, — сказал Бич. — Если бы все шло, как задумано, он уже был бы у клетки, но его там нет. Однако я попытаюсь еще раз. — Некоторое время помещение наполняли лишь звуки ритмичных, тупых ударов бьющихся о борт «Омеги» Защитников. — Ключевые слова посланы, приказы отданы, — сказал наконец Бич. — Том? Есть какое-нибудь движение?

— Нет. — Миллиган покачал головой. — И теперь Драсни даже не удерживает его. Он мог бы уплыть от нее, если бы захотел.

— Вот, значит, как, — пытаясь сдержать облегчение, пробормотал Фарадей. Дети джанска все еще бились в клетке, но по крайней мере Рейми больше был неподвластен Лайдоф. В такой схватке радуйся любой маленькой победе. — Он вырвался.

— Проклятье, — проворчала Лайдоф. — Нужно было использовать другие ключевые слова, посильнее. Интересно, черт возьми, как ему это удалось? — Она пожала плечами. — Ну, невелика потеря. Теперь его просто вышвырнут из своей среды, вместо того чтобы забить до смерти. Уверена, доктор Спренкл получит по заслугам за свое предательство.