Тимоти Зан - Дар Юпитера

— Может, здесь? — спросил он. — Вроде неплохое место, чтобы провести ночь.

— Шутишь, что ли? — фыркнул у него за спиной Защитник. — Только представь себе, сколько хищников околачиваются около таких густых зарослей брикиса.

— В особенности сивра, — добавила Воспитательница. — Бывает, в них прячутся три-четыре стаи сивра, дожидаясь, пока какой-нибудь неосторожный джанска подплывет поближе.

— Давайте просто будем осторожны, — заявил Манта. — Я голоден.

— Ты всегда голоден, — презрительно фыркнул Защитник. — Нет уж, поедим в более безопасном месте.

— Конечно, я всегда голоден, — пробормотал себе под нос Манта. — Потому что от вас не дождешься, чтобы задержаться подольше и как следует поесть.

— Что-что? — с вызовом спросил Защитник.

— Ничего. — Манта состроил гримасу.

Обогнув брикис, они продолжили путь. И, наверно, в девяностый раз за последние две недели Манта решил, что сыт по горло.

Да, сыт по горло всем этим, но больше всего сыт по горло ими.

Их звали, как они в конце концов с явной неохотой сообщили ему, Гринтаро и Виркани. Судя по всему, супругами они не были, хотя, сопоставляя обрывки их разговоров, Манта пришел к выводу, что они уже давно плавают вместе. Бугристое тело Гринтаро красноречиво свидетельствовало о множестве сражений с вуука и сивра. Напротив, относительно гладкое тело Виркани указывало на то, что она преуспела в умении ускользать от хищников.

— Плывем вон туда. — Взмахом хвоста Виркани указала вправо. — Видишь? Милая маленькая поросль раншея, словно дожидается нас.

— Вижу, — буркнул Манта, скорчив гримасу при виде плывущего в воздухе коричневого облачка.

Это и впрямь был раншей, и, следовательно, они не уснут с пустыми желудками. Но без серебристо-голубого джептриса, играющего роль приправы, это будет безвкусно.

— Мог бы и «спасибо» сказать, — проворчал Гринтаро, устремляясь к поросли.

— Сейчас, — буркнул Манта. — Устанешь, дожидаясь.

— Живей, Манта, — подбодрила его Виркани. — Не обращай внимания на Гринтаро. Тут нам всем хватит.

Манта вздохнул. Гринтаро представлял собой тип делового, грубоватого джанска, из тех, кого — в случае, если бы Советники, Лидеры и Мудрые решили организовать армию для борьбы с вуука — единодушно назначили бы командиром.

Сострадания в нем было не больше, чем у пакра, и если он и обладал хоть каким-то намеком на чувство юмора, Манта этого не заметил. Короче, Гринтаро был джанска того типа, присутствие которого желательно в трудную минуту, но не за общей трапезой.

Виркани же была совершенно противоположного склада — неизменно жизнерадостная, в той степени, что иногда просто сводила этим Манту с ума. К тому же она явно питала к нему материнские чувства, что нередко вызывало у него ощущение неловкости.

И все же грубоватость Гринтаро казалась искренней, а любезность Виркани искусственной или наигранной. Как будто она ради Манты ломала комедию.

А может, ради Гринтаро. Иногда казалось, что в глубине души Манта был симпатичен ей не больше, чем она ему.

В таком случае сам собой напрашивался вопрос: почему она плавает с ним? Только потому, что Латранесто и остальные Советники велели ей делать это?

Манта презрительно фыркнул, набив рот раншеем. Сразу по окончании расследования он подумал, что легко отделался. Однако теперь, прикованный к этой парочке, изменил свое мнение.

Краем глаза он заметил движение в стороне. Поднял взгляд…

— Что? — рявкнул Гринтаро, тоже посмотрев вверх.

— О, это просто бролка, — успокаивающе ответила Виркани. — Опасаться нечего.

— Я знаю.

Манта проводил взглядом миниатюрного джанска, откусившего немного раншея и тут же метнувшегося прочь. С тех пор, как он со своими спутниками покинул Центральную Линию, это создание встречалось им впервые.

И при виде его Манта вспомнил, что так и не выяснил, кто же они такие. Почему бы не попытаться?

— Хотя… нет, не знаю, — добавил он. — Кто это?

— Бролка, конечно. — Гринтаро сердито взглянул на него. — Не придуривайся.

— Я не придуриваюсь, — ответил Манта. — Впервые я услышал о бролка двадцать или тридцать недель назад. Откуда они берутся?

— А ты как думаешь? — проворчал Гринтаро. — От джанска, конечно.

Манта уставился на него.

— От джанска?

— Как и Малыши, — сказала Виркани. — Надо полагать, ты знаешь, откуда берутся Малыши?

— Конечно. — Манта перевел взгляд с одного на другую, и по спине у него поползли мурашки. Нет, это невозможно. — Ты хочешь сказать, что бролка — это Малыши джанска?

Виркани буквально рот раскрыла.

— Не пори чушь, — грубее обычного отрезал Гринтаро. — Они — кормовые животные вуука и сивра. По-твоему, мы допустили бы, чтобы наши Малыши стали кормовыми животными?

— Но ты же сам только что сказал, что они происходят от джанска, — возразил совершенно сбитый с толку Манта. — Если они происходят от джанска, тогда почему они не джанска?

— Потому что они меньше и тяжелее джанска. — Судя по тону, жизнерадостность Виркани начала давать трещину. — Они не разговаривают, не увеличиваются в размерах больше чем в четыре раза по сравнению с новорожденными и не понимают нас. Просто кормовые животные, вот и все.

— Может, ты тоже один из них, — с иронией заметил Гринтаро, — если не в состоянии понять такой простой…

— Постойте, — прервал его Манта, пытаясь осмыслить услышанное. — Значит, бролка рождаются от джанска. И что, они рождаются одновременно с джанска или в другое время?

— Одновременно. — Виркани хмуро посмотрела на него. — За один раз обычно появляются на свет один джанска и от четырех до шести бролка.

— И все они происходят от джанска? — снова спросил Манта. — Или, может, бролка спариваются между собой?

— По-твоему, у нас хватит Производительниц, чтобы произвести на свет столько бролка? — усмехнулся Гринтаро. — Я думал, вы, люди, разбираетесь, что такое мыслящие существа, а что такое животные.

— Перестань, Гринтаро, — увещевающе сказала Виркани. — Нет, Манта, бролка прекрасно спариваются между собой. И даже с лучшим результатом, чем у нас, по правде говоря. У них одновременно рождается восемь-девять детей. Ты что, в самом деле не знаешь об этом?

— Никто мне ничего не рассказывал, — пробормотал Манта.

Он был потрясен услышанным. Вот, значит, как это происходит. Всякий раз, когда на свет появляется разумный Малыш джанска, вместе с ним рождается целая куча тупых кормовых животных. Малыш остается в стаде, а бролка… что? Просто уплывают прочь?

В этом было что-то противоестественное, что-то почти… непристойное. Но чем больше Манта размышлял об этом, тем яснее ему становилось, что здесь есть своя логика. Правда, Производительнице приходится тратить очень серьезные биологические ресурсы на то, чтобы, создавая Малыша, создать одновременно и столько животных. Но, с другой стороны, чем больше кормовых животных появится на свет, тем меньше вероятность того, что новорожденный Малыш окончит свои дни в зубах вуука. В целом такая система, наверно, способствует процветанию джанска.