Чарльз Ингрид - Несущий перемены

– Собери мои старые летные костюмы и шлемы и отправь их сюда. Прихвати, кстати, и шлем для полетов вслепую.

– Учебный шлем? – неожиданно для себя повторил Хат. Зачем Палатону понадобилось это старое барахло? Ему не придется летать в нынешней роли наследника.

– Я засиделся на земле, Хат. Хочу вернуться к азам, в прошлое, когда мы были еще вместе.

Хат быстро заморгал.

– Да… хорошо. Я вышлю вещи, как толь«ко смогу.

– Отлично. Йорана передает, что как только расследование атаки истребителя завершится, тебе передадут копию отчета. Насколько я понимаю, истребитель был похищен из школы Голубой Гряды.

– Да, но все мои курсанты на месте…

– Это мог быть кто-нибудь из исключенных, – возразил Палатон, и улыбка на его лице угасла. – Двухдневная война нанесла нам тяжелый урон. Слишком тяжелый.

Так обычно бывало во время войн. Хаторд готов был согласиться с Палатоном. Экран погас, и он долго сидел в молчании. Казалось, он должен испытывать облегчение, но оно не приходило.

Вероятно, Недар был прав. Если так, Палатон стал слишком хитер, и Хат его не понимал. Страх сжал его грудь, как плотный комок льда. Хат боялся вздохнуть. Все, что он хотел делать – учить других летать. Что же станет с ним, когда все откроется?

Хат отодвинулся от стола. Уронив голову на грудь, он испустил прерывистый вздох страха и беспокойства.

Палатон смотрел на погасший экран. Наконец он вздохнул и взглянул на Рэнда.

– Слава Вездесущему Богу, он ничего не знает. Хат никогда бы не солгал. Но это означает, что нам придется быть настороже. Где бы ни был Недар, его уже давно сжигает ненависть, а теперь за ним – сила целого Дома.

Как приятно было вновь увидеть булькающие илистые пруды и заводи родной планеты – даже по связи, не передающей горячий, острый аромат или прикосновение мягкого ила к телу! ГНаск упивался зрелищем – оно казалось ему целебным бальзамом. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как он в последний раз побывал дома, и теперь, видя планету на экране благодаря вызову президента, испытывал наслаждение.

Он наблюдал, как к экрану подходит президент – Фрнарк именовал себя таким титулом благодаря Союзу. Так и следовало поступать, но ни у одного из абдреликов не возникало даже сомнений в демократичности его правления. Огромное тело Фрнарка было, как всегда, великолепным – гибким, сильным и тренированным, с приятным чистым цветом. Тело покрывали боевые шрамы – немного, ибо и ГНаск, и президент Фрнарк уже давно не бывали в бою. Несмотря на преклонный возраст, абдрелик казался бы свежим и полным сил – если бы не пожелтевшие клыки. На плече президента сидел его родовой тарш. Если у президента и были слабости, о них можно было узнать только по виду тарша – слизнеподобный симбионт съежился и прятал свои рога-антенны, прижимаясь к теплому телу абдрелика.

ГНаск не менял положения, зная, что проницательный президент уловит каждое его движение или гримасу. Когда-нибудь ГНаск сможет унаследовать великолепный илистый пруд президента вместе с его властью и положением, однако он не торопился. Он надеялся быть достойным и единственным кандидатом, когда угасание Фрнарка станет явным и начнется борьба за власть.

Президент устроился на чистой отмели, и вода забурлила вокруг его тела. Он взглянул на экран, и его глаза потемнели. ГНаск ощутил пробежавшую по спине дрожь. Тоска по дому мгновенно улетучилась, заменившись изрядной дозой страха перед правителем.

– Ты слишком горяч, ГНаск.

ГНаск сжал мышцы, чтобы избежать беспокойных движений. Снова упреки! Он думал, что с этим покончено. Двухдневная война была возможностью, за которую он с радостью ухватился, и за это удостоился одновременно и похвалы, и упреков от правителя. Но прошло уже немало времени. К чему говорить об одном и том же? До тех пор, конечно, пока Фрнарк не узнает о двух пленниках, захваченных на войне – самке человека и тезаре-чоя. Прошло уже три томительных недели. Тезар был готов сломаться, а девушке просто напомнили о том, кому она принадлежит. Дни проходили медленно и праздно – почти лениво.

Но если это известно Фрнарку, у ГНаска был готов ответ.

– У нас просили твой род таршей.

ГНаск похолодел. Казалось, он проглотил комок льда, и теперь тот таял в желудке.

Абдрелик ничего не значил без своего тарша – симбионта клали вместе с ним в гнездо от рождения, абдрелик всю жизнь носил его с собой. Исключением становились военные, которым приходилось по году и больше проводить без симбионтов. Но тарш был несущественным для военных, среди которых больше всего ценилась агрессивность.

Однако любой другой абдрелик без своего тарша становился всего-навсего безмозглым плотоядным животным – без судьбы, без мысли и славы.

К горлу ГНаска подкатила тошнота. И тем не менее он постарался не захлопнуть тщательно расставленную ловушку, в которую его заманили. Он ничем не выдал себя.

– Президент?

Президент положил толстую руку на поверхность воды и принялся перебирать пальцами.

– Разумеется, в просьбе я отказал. Но ты получил предупреждение, – он вновь взглянул на ГНаска – казалось, его глаза пронизывают оба экрана. – Ты понимаешь?

В самом деле? ГНаск подумал о всех последствиях того, на что обратил его внимание президент. Серьезное предупреждение, уравновешенное доверием, отказ от оскорбительной просьбы, а потом… что потом?

Ободрение продолжать игру до конца, независимо от последствий? Наслаждение смелостью подчиненного? Какой вывод можно сделать из этого доверительного, личного предупреждения?

Президент нетерпеливо вздернул подбородок. ГНаск поклонился.

– Понимаю, президент. И восхищаюсь вашей мудростью.

– Как и подобает, – толстые, но сильные и подвижные пальцы вновь перебирали воду. – Я слышал, что мы можем выследить чоя, бежавших с Аризара. Твоя информация окажется неоценимой, – он обнажил клыки. – Ты потерпел поражение, но в твоих поражениях всегда есть доля успеха. Чоя, живущие вне досягаемости Паншинеа, изменники, всегда могут оказаться полезными для нас. Я попрошу тебя вновь заняться этим делом, которое наши друзья могут счесть недостойным, однако мы уверены в его пользе и необходимости.

Чтоб тебе утонуть, подумал ГНаск, надеясь, что гнездо поддержит его в случае отказа или очередной неудачи. Президент взял его за горло, и оба прекрасно понимали это. Он склонил голову.

– Приказывайте, и я готов оказать услугу, – ответил он.

У него не было выбора, но даже это сейчас стало неважным. Он с удовольствием воспринял бы любую просьбу поохотиться на чоя. Он жаждал этой охоты. Он не отказался бы от нее, даже имея выбор.

Корабль «Земля-16» летел через дальний космос неторопливо и уверенно, задерживаясь у планет, почти не представляющих интереса для множества инопланетных народов, составляющих Союз. Обитатели корабля непрерывно работали, с трудом выделяя время на еду и сон и отдавая этим дань человеческой природе. Когда корабль замедлил ход, а коридоры погрузились в темноту, отмечая время сна, исследователь вновь взглянул на экран, на пики и спады графика, затем на распечатки и довольно улыбнулся. Пройдя по лаборатории, набитой наилучшим оборудованием, он вызвал по связи клиента.