Дэвид Вебер - Пепел победы

— Ну, сам Рамирес… он вправе думать, как ему угодно. Но что скажут его буйные горцы в ответ на предложение президента лишить их независимости? Не сочтут ли они это предательством?

— Полагаю, ваше величество, что он, если и не рассчитывает на единодушие, сторонников в этом вопросе все же имеет и обвинений в предательстве не опасается. Более того, идея, независимо от него самого, пришла в голову еще нескольким членам нынешнего планетарного руководства. Они обсуждали ее между собой, хотя открыто выступить с таким предложением ни у кого не хватало смелости. А вот у Рамиреса хватило. Как я понимаю, вопрос о предварительном изучении возможностей реализации этого замысла обсуждался на закрытом заседании Сената две недели назад.

— То есть у него имеется официальная санкция Сената?

— Так сказано в письме, ваше величество. А одобрение Сената означает, что хотя бы в теории, но этот замысел не является вовсе уж неосуществимым.

— Боже мой!

Крепко прижав к себе Ариэля, Елизавет откинулась в кресле, обдумывая неожиданно открывшиеся перспективы.

Вопрос о том, как поступать с планетами, ранее занятыми хевами, а ныне войсками Альянса, породил множество юридических и политических коллизий. Королева знала, что в парламенте, особенно среди центристов Кромарти и лоялистов, имелось немало сторонников идеи инкорпорации освобожденных миров в Звездное Королевство. Население и ресурсы этих планет, особенно в то время, когда Королевство вело войну со столь крупной звездной державной, оказались бы отнюдь не лишними. Однако сторонники такого подхода опасались открыто высказывать свою точку зрения, ибо знали, с какой яростью, соперничая в стремлении подавить крамолу в зародыше, обрушатся на них лидеры оппозиционных партий.

Либералов ужасала перспектива превращения Звездного Королевства в реакционную империалистическую державу: они подняли страшный шум даже из-за присоединения Василика, хотя единственную обитаемую планету этой системы населяли лишь немногочисленные племена дикарей.

Консерваторы, хотя и подходили к вопросу с противоположной позиции, боялись расширения Королевства ничуть не меньше: будучи изоляционистами и традиционалистами, они страшились увеличения числа сограждан за счет людей, не имевших традиций феодального правления, а стало быть, и привычки расшаркиваться перед господами.

Прогрессистам, разумеется, не было дела до аристократических предрассудков. Они готовы были принять в лоно Королевства любую планету, где видели перспективу пустить политические корни, однако понимая, что там уже имеются свои политиканы и рассчитывать на существенное приращение электората не приходится, не испытывали к проблеме особого интереса.

Что до рядовых, чуждых политике мантикорцев, то многих из них смущала мысль о том, что удивительный общественный сплав, позволивший Звездному Королевству добиться значительного экономического, социального и научного прогресса, будет разбавлен в результате причисления к гражданам державы большого количества чужаков.

Елизавета относилась к этим настроениям с пониманием, хотя и сознавала, что немалой долей успехов Королевство обязано именно равномерному, практически никогда не ослабевавшему притоку иммигрантов. Новые граждане никогда не составляли большинства, но постоянный приток свежих сил шел Звездному Королевству только во благо. Елизавета считала его залогом процветания державы, и мысль о присоединении новых планет лично ее ничуть не смущала.

Другое дело, что она не могла рассчитывать на легкое прохождение подобного проекта через Парламент.

— Как думаете, Аллен, стоит нам поддержать Рамиреса? — тихо спросила она.

Премьер решительно кивнул.

— Думаю, да, ваше величество. Во-первых, мы нуждаемся в людских ресурсах. Во-вторых, звезда Тревора имеет для нас важнейшее стратегическое значение. В-третьих, неуемная энергия сан-мартинцев будет совсем небесполезна для нашего общества. Кроме того, это создаст важный прецедент: мы получим основания как для присоединения к нам миров, обратившихся с подобным ходатайством… так и для отказа от аннексии миров, с такой просьбой не выступивших. И, откровенно говоря, ваше величество, это будет способствовать подъему морального состояния общества… Невероятное воодушевление, порожденное возвращением герцогини Харрингтон, уже пошло на спад, и люди начинают вспоминать о затянувшейся войне и таком ее неизбежном следствии, как затягивание поясов по при чине роста налогов. А наши «друзья» из оппозиции, — губы его скривились, — непременно попытаются извлечь из этого выгоду. Известие о том, что другая планета добровольно выражает желание войти в состав Звездного Королевства и, следовательно, разделить с нами все тяготы и опасности продолжающейся войны, способно сотворить настоящее чудо. Сами посудите, с точки зрения общественного мнения, это явится свидетельством прочности нашего положения и веры в наши перспективы: кто захочет присоединиться к державе, которая катится к поражению? Конечно, может случиться, что эта тонкая мысль не придет в головы некоторых избирателей сама по себе… но мы постараемся им подсказать. В конце концов, ваше величество, — герцог усмехнулся, — приемы, позволяющие влиять на общественное мнение, известны не одной только оппозиции.

— Конечно, все это еще нуждается в осмыслении, — вдумчиво сказала королева, поглаживая Ариэля, — но наши доводы звучат убедительно. Если нам удастся…

Не закончив фразы, она устремила взгляд в пространство, словно увидела нечто, доступное ей одной. Герцог, который часто видел у нее такой взгляд, понял: хотя вопрос еще долго будет изучаться, обсуждаться в самых разных инстанциях, анализироваться юристами, мусолиться в комиссиях, дебатироваться в средствах массовой информации и в политических кругах, настоящее решение уже принято. Принято этой стройной женщиной с лицом цвета темного красного дерева.

«А коль скоро она приняла решение, — с усмешкой подумал он, — Вселенной остается лишь подчиниться неизбежному и почтительно это решение выполнить. Ибо в противном случае Вселенной не поздоровится».

— Сдается мне, грейсонцы находят, что я оказываю на тебя дурное влияние, — заметила Алисон, когда они с Хонор шли через холл второго этажа особняка герцогини, направляясь в находившуюся в цокольном этаже столовую.

Свернув за угол, Алисон задержалась у открытой двери гостиной, пол которой покрывал огромный, с ворсом высотой по щиколотку ковер, а наружная стена, представлявшая собой лист поляризованного кристаллопласта, открывала великолепный вид на бухту Язона. По правде сказать, она задерживалась уже у четвертой двери, и каждая из виденных ею комнат поражала роскошью и изысканностью убранства.