Джек Вэнс - Лампа Ночи

— Но… поверить в это трудно, — наконец, после долгой паузы, жестко сказал Хайлир. — Такая точка зрения ведет к чистой мистике.

Файорио пожал плечами.

— Это вне моей компетенции. Я говорю только то, что есть в действительности.

Фэйты поднялись и направились к выходу. Файорио проводил их.

— Вы, я вижу, теоретик, — сказал он на прощание Хайлиру. — Теперь у вас в руках есть факты и вы можете создать собственную концепцию. Я буду делать то же самое, но только после того, как приму ванну, сменю халат на приличный костюм и сяду в салоне Палиндрома, где выкурю одну, а то и две пахитоски с джином.

Спустя еще неделю Файорио снова встретился с Фэйтами, но на сей раз при встрече присутствовал и Джейро. Алтея нашла, что мальчик выглядит бледным и усталым, но все же вполне спокойным и открытым.

Джейро сидел между родителями, а Файорио, как обычно, за столом.

— Случай воистину удивительный, — начал доктор. — Я говорю это, несмотря на то, что теперь мы знаем больше, чем вначале. Мы покончили с проблемами Джейро — по крайне мере, на данный момент.

— Какие прекрасные новости! — не удержалась Алтея.

Файорио одобрительно кивнул.

— Но я удовлетворен не полностью. Наша техника оказалась далеко не на высоте, вместо нее пришлось воспользоваться жестким и неприятным приемом, который только и принес успех.

— Но разве этого недостаточно? — в счастливом возбуждении засмеялась Алтея. — Я думаю, вы чересчур скромничаете!

Файорио печально опустил голову.

— Нашей целью было разрешение загадки, открытие ее фундаментальной природы. Иначе говоря, мы намеревались решить вот что: происходил голос изнутри благодаря памяти Джейро или снаружи, каким-либо телепатическим способом? В процессе исследований мы только более или менее ликвидировали последствия. Теперь голос больше не стонет и не проклинает, и в этом одержана большая победа.

Хайлир поджал губы. Самоуверенность Файорио казалась ему в такой ситуации совсем неуместной и начинала действовать отцу на нервы.

— Извините, но я не уверен, что действительно понял все вами сказанное.

— Все очень просто, сейчас я переведу на непрофессиональный язык.

— Да уж, будьте любезны.

— О, разумеется! — вскричал Файорио, которому никогда не приходило в голову, что не врач и к тому же не имеющий статуса человек может испытывать к нему, к его опытности и членству в Палиндроме какие-то другие эмоции, кроме восторженного почтения. — Как я уже говорил, мы обнаружили область, в которой, судя по всему, и гнездится наша проблема. Некий нервный губчатый узел в глубине костного мозга под названием индикатор Огга. Стимуляция этой области сопровождалась появлением голоса, который вы слышали. Мы предприняли новые стимуляции, и они дали новые, очень разнообразные результаты, но не ответ на основной вопрос о происхождении голоса. Мнения разделились.

— То есть?

— Говоря кратко, мы изолировали индикатор Огга из ввода нервных импульсов. Просто заключили в оболочку и полностью изолировали. Она как бы исчезла. Джейро сразу же почувствовал освобождение и сказал, что голос успокоился, и он тоже. Я правильно говорю, Джейро?

— Да.

Но от Хайлира не укрылась некая неуверенность, прозвучавшая в ответе мальчика, и отец резко спросил;

— Что такое? Ты чувствуешь себя некомфортно после того, что произошло?

— Нет! Конечно, нет! Я боюсь только того, что когда лечение закончится, голос может вернуться!

— Значит, ты чувствуешь, что голос приходит откуда-то снаружи? — уточнила Алтея.

— Да.

— Какая жуткая мысль, — дернулась женщина.

Но тут вмешался Хайлир со своим холодным прагматизмом.

— Если голос является частью того, что называется раздвоением личности, он ведь тоже может звучать как чужой голос со стороны.

Файорио улыбнулся на такую неосведомленность.

— Есть еще вопросы, в которых вы хотите разобраться?

— Разумеется. Например, наличие побочных эффектов? Вы изолировали орган мозга. Разве это может остаться без последствий?

— Может. Индикатор Огга изучен абсолютно: в целом он признан рудиментарным излишком.

— И все же разве вы вмешались не в то, что полностью не объяснено?

— Самым коротким ответом на ваш вопрос будет, конечно, «да», — покорно согласился Файорио. — Но мы будем продолжать держать мальчика под наблюдением. Его проблемы будут под постоянным контролем. И теперь нам остается только ждать, произойдет что-либо или нет.

— А действует ли этот индикатор во время гипноза? — спросила Алтея. — Не он ли контролирует гипнотическое внушение?

— Решительно нет. Гипноз оперирует совершенно другими частями мозга. Какие еще вопросы? Никаких? Тогда я сообщу вам некоторые свои наблюдения в отношении Джейро. Во время исследования он воистину заслужил наше уважение, даже любовь. Мальчик выказал себя человеком настойчивым, мужественным и честным, чем может гордиться. Кроме того, он добр, приветлив и воспитан. Я знаю, что вы не принадлежите ни к какому социальному классу, но если Джейро вступит в эту борьбу, он очень быстро пройдет многие ступени, поскольку обладает естественной компартурой.

Алтея порывисто обняла сына.

— Ты слышишь, сынок? Доктор Файорио говорит о тебе! Теперь, я думаю, ты сможешь приложить все усилия к учебе и оставить свои мечты о космических путешествиях.

Файорио рассмеялся.

— В его возрасте все мы романтики. Я, например, собирался стать главным нападающим ровербольного клуба. — Тут доктор обратился к мальчику. — Послушай свою маму, Джейро, она говорит правильные вещи. Бродяжничество дает очень низкий, почти никакой статус. И хотя ничего плохого нет в том, чтобы быть нимпом, все же гораздо лучше пить сладкий сок дыни — и стремиться к вершинам вершин!

— Джейро собирается сделать академическую карьеру, — прервал врача Хайлир. — Наверное, он не станет отвлекаться от этого на какую бы то ни было компартуру. По крайней мере, он не будет смертельно страдать каждый раз, когда его прошение в клуб очередной ступени отвергнут.

Файорио примирительно улыбнулся.

— Это, конечно, альтернативная философия и, без сомнения, весьма ценная. Но прощайте, всего вам доброго.

Время, которое Джейро провел в Бантон-Хаузе, совпало с весенними каникулами в школе, поэтому он практически ничего не пропустил. Но, тем не менее, мир показался ему очень изменившимся. Освобождение привело мальчика в состояние близкое к эйфории; теперь он был уверен в себе, в своих знаниях, и ничто не отвлекало его. Но Джейро должен был смириться с тем фактом, что встреча с неким злом, таившимся в прошлом, все же могла повториться. Иногда, очень редко, голос снова слышался, но тихо, как будто издалека, и не причинял никакого беспокойства.