Ольга Чигиринская - Сердце меча

Бет сидела как громом пораженная. В один день она обрела мать — и потеряла приемную мать, братика и дядю-чудака, которых любила во сто раз больше, чем всех этих Рива, пусть хоть трижды родных ей по крови! Потеряла их из-за Моро.

Она схватила кувшинчик и попыталась ударить негодяя по голове — но тут лилово-золотая статуя за спиной Лорел ожила и Бет опомниться не успела, как оказалась на полу в удушающем захвате. Женщина-морлок держала ее жестко, но пока не причиняла никакой боли, и, сжимая ее горло сгибом локтя, позволяла ей дышать сравнительно свободно — но Бет ни секунды не сомневалась, что одно резкое движение — и эта боль будет причинена, и дыхание пресечется. Маленькая и плотная, эта женщина была невероятно сильна.

— Если ты обещаешь не делать глупостей, я велю Сариссе отпустить тебя, — сказала Лорел. — Я понимаю твое горе, но не позволю тебе причинить вреда себе и другим. Пообещай мне, что будешь сидеть смирно, пока разговор не окончится. Дай мне слово.

Бет всхлипнула.

— Хорошо. Даю слово.

— Вот и умница, — Лорел кивнула женщине-морлоку и та разжала свои объятья-оковы.

— Ты убил маму, — сказала Бет Морите. — Я тебя никогда не прощу.

— Я надеюсь это пережить, — снова поклонился Моро. — Тем не менее, я не убивал леди Ван-Вальден, и мне горько быть косвенным виновником ее смерти. Оправданий у меня нет, сеу Элисабет. Рейдеры — отвратительно тупой и громоздкий инструмент для решения той задачи, которая передо мной стояла, но другого у меня под рукой не было.

— Почему ты мне сразу все не сказал? Почему ты не сказал Дику и Нейгалу, что меня никто не убьет, что я дочь вашей сёгунши?!

— Потому что этом случае, сеу Элисабет, Эктор Нейгал пристрелил бы вас на месте, а труп ваш уничтожил плазменной дугой, чтобы не осталось ни единого образца ДНК.

У Бет челюсть отвисла.

— Почему? — промямлила она, когда вновь обрела дар речи.

— Потому что он старый и последовательный противник проекта, о котором я говорила, — ответила ей Лорел. — И не только он. У тебя много врагов, девочка, и до того момента, когда я объявлю тебя дочерью и наследницей, твоя жизнь будет в опасности. Да и после — тоже. Картаго — жестокая планета, привыкай к этому. Доводы тех, кто хотел бы лишить тебя жизни, таковы: любую технологию можно воспроизвести. Если будет разработана технология, позволяющая получать пилотов в требуемом количестве, отпадет потребность в доме Рива как таковом. Мы нужны Вавилону лишь постольку, поскольку сам он не в силах адаптировать массу людей с теми личностными характеристиками, что сопутствуют пилотскому Дару, Вавилон нуждается в Рива, потому что он погибнет без межзвездных сообщений. Пятьсот лет бытовало мнение, что пилота нельзя создать, что дар сваливается на ту или иную голову волей Бога или слепого случая. А удержать технологию в руках Дома удастся не более чем на одно-два поколения. Ущербность этой логики должна быть тебе очевидна, но ее адепты стойко держатся за свое. Среди них — такие люди, как Бастиан Кордо, командир Северного Крыла, или Керри Агаст, глава клана Вайсу.

— Но… — непонимающе сказала Бет. — Я же ваша дочка. Как они могли бы…?

— Они сделали бы вид что не знали, кто и почему летит на корабле, вторгшемся в пространство Картаго, — сказал Моро. Впрочем, не все — Нейгал, насколько я его помню, всегда делал только то, что считал правильным, не особо задумываясь о последствиях. Это его и погубило.

— Он был хорошим человеком! — Бет цеплялась за соломинку.

— Да. Он убил бы вас так, что вы сами не заметили бы, — кивнул Моро.

Бет вспомнила, как Нейгал говорил то же самое Дику, и прикусила язык.

— Но если вы знаете, что этот… Кордо… охотится за мной — почему ничего с ним не сделаете?

— Как почему? — изумилась Лорел. — Он великолепный командир, на нем держится весь флот.

— Кое-какие вещи вы поймете далеко не сразу, сеу Элисабет. Вы будете привыкать постепенно. Но вы должны будете привыкнуть, потому что дом Рива возлагает на вас надежду не только как на удачный результат генетического эксперимента.

Моро улыбнулся и продолжал.

— Буду откровенен — я не верю в успех этого эксперимента и гонялся за вами по Империи не ради него, а ради того, чтобы вернуть матери дочь. И ради этой, второй надежды.

— Солнце Керет, император Вавилона, в этом году достигнет совершеннолетия, -

сказала Лорел. — Ему необходимо будет жениться. Лучшей кандидатуры, чем дочь тайсёгуна Бона, и придумать нельзя.

Ага, бремя принцесс — выходить замуж не за того, за кого хочешь, а за того, за кого скажут…

— А что с другими? — спросила она. — С тэка и с Диком? Где Рэй?

— Морлок, которого вы называете Рэем, погиб во время штурма нейгаловского манора, — сказал Моро. — Четверо тэка проданы сегодня утром Дому Рива, его общественным службам. Вы их больше не увидите, сеу Элисабет. Юный Ричард Суна, пилот, поступает в распоряжение клана синоби. Вы увидите его в ближайшие несколько недель.

— Что с ним будет?

— Время покажет, — сказал Моро.

— Знаете что, — Бет встала. — Я не знаю вашего дома Рива, но я его уже ненавижу.

— Знаем, — улыбнулась женщина. — Но тебе некуда деваться от нас, а главное — от себя. Садись и пообедай с нами. Я знаю, ты голодна.

Лорел соскучилась по нему, это было видно сразу, это сквозило в ее жестах. Ей было трудно при дочери удерживать официальный тон, и лишь когда девочка пообедала и отправилась в отведенную ей каюту, плакать над своими потерями и утешаться приобретениями, Лорел отослала Сариссу и, не тратя времени на перемещение в спальню, сбросила накидку.

По недавней моде корсаж прикрывал только одну ее грудь, оставляя вторую обнаженной. Он быстро прикинул, каким ему быть — и решил быть страстным любовником, истосковавшимся и оттого торопливым. Он обнял ее, лаская, потом повалил одетую на подушки и взял так, словно все четыре года только и мечтал, что ворваться в ее теплую, тесную раковину.

На самом деле он охладел к ней с тех пор, как сменил тело и обрел зрение. Она была женщиной не его типа — высокой, статной белокурой валькирией, слишком мужественной на его вкус. А он ценил в женщинах мягкость. Валькирии привлекали его так же мало, как и женоподобные мальчики, и, как ни смешно, леди Констанс при всей своей фарфоровой холодности была именно такой дамой, которой он хотел бы добиться и с которой испытал бы большее наслаждение, чем с великолепной Лорел, этим воплощением Афины. Тип государыни Иннаны — маленькая, изящная, склонная к полноте женщина с темными волосами, светлыми глазами и очень нежной кожей.

Но за все время их связи он ни разу не дал Лорел понять, что она для него — не то. Лорел была слишком хорошим другом, чтобы так оскорблять ее. Кроме того, он был ей благодарен за то, что пятнадцать лет назад, когда он сычом сидел в своем маноре, обожженный, больной и слепой — Лорел пришла к нему. Один раз пришла Иннана, выразить сожаление о том, что случилось в ночь перед побегом с Тассадара. Или сожаление о том, что это больше не повторится. Она была в черной глухой маске, чтобы слуги ее не узнали. Он тоже носил такую маску, чтобы скрыть свое уродство, но на тело маску не натянешь. Спину и грудь покрывали келоидные рубцы, а на том месте, где в броне проходят металлические тяжи, на плечах, на шее, груди, животе, на бедрах и в паху — там были настоящие рытвины. Нейгалу повезло — за свои годы он основательно подорвал сердце выпивкой и беспорядочной физической активностью, и оно быстро сдало от невыносимой боли, а у Морихэя Лесана сердце было в полном порядке, он даже сознания не потерял за те полчаса, что прошли между попаданием из станкового плазменника и погружением в хирургическую ванну. Лицо его сгорело так, что медик не знал, как надеть осмотическую маску, и в конце концов подсоединил воздуховод прямо к трахее. При этом он повредил необратимо голосовые связки — то, что от них еще осталось. Моро не осуждал его, парень сделал все возможное и невозможное, чтобы сохранить ему жизнь, а потом еще и сделал пластику лица — достаточно хорошую, чтобы Моро без проблем ел и говорил. О красоте думать уже не приходилось. Он не осуждал и Иннану, которая откровенно сникла и разрыдалась, увидев обожженноно безголосого слепца вмесо красавца Моргейна. Она пришла утешить его, а кончилось тем, что он утешал ее. Он был счастлив от нее отделаться.