Дэвид Вебер - Война и честь (Война Хонор)

Мозг снова заработал. Мысли в поисках выхода панически метались в голове, словно рыбки, тычущиеся в неумолимую прозрачную стенку тесного аквариума, держащую их в заключении. И, подобно этим рыбкам, выхода не находили.

То, что скрыть полученную информацию нечего и пытаться, Юргенсен понял сразу. В данном случае речь шла не о донесении агента или записке аналитика, в вежливых фразах выражающего несогласие с ним, которые можно было игнорировать или тихо сунуть не в ту папку. По сути, перед ним было дословное изложение пресс-релиза Томаса Тейсмана. Даже курьер, нанятый резидентом из Нового Парижа для доставки этого срочного донесения, способен опередить службу новостей лишь на считанные часы. На сутки максимум. Из чего следовало, что если он, Юргенсен, не доложит Яначеку, а стало быть и всему правительству Высокого Хребта, о случившемся, они узнают все из утренних выпусков новостей.

Вывод заставил адмирала поежиться. Грозящей перспективы хватило, чтобы побороть даже такой мощный соблазн, как привычная защитная реакция, побуждавшая его “потерять” это донесение, как он время от времени “терял” кое-какие неудобные бумаги. Но сейчас дело обстояло иначе. Сейчас он столкнулся не с неудобством, а с настоящей катастрофой.

Нет. Нельзя “замотать”, нельзя притвориться, что ничего не случилось, Правда, в запасе остается несколько часов, прежде чем он будет вынужден поделиться новостями с коллегами по Адмиралтейству и их политическими хозяевами. Значит, есть время попытаться свести к минимуму неизбежные негативные последствия — хотя вряд ли он достигнет желаемого успеха.

Самое худшее, подумал Юргенсен, когда его мозг заработал в более привычном направлении и начал рассматривать возможные варианты смягчения последствий, что он лично с уверенностью убеждал Яначека в отсутствии у хевов современных космических кораблей. Сейчас эта кость в зобу Первого Лорда наверняка встанет боком. И хотя Юргенсен был уверен, что Яначек наверняка упрется именно в эту ошибку разведки, он не мог не отдавать себе отчета в том, что показалась лишь самая верхушка огромного айсберга, каковым представлялся теперь провал РУФ. Скверно уже то, что хевы ухитрились построить чертову прорву кораблей стены так, что он даже не подозревал о ведущемся строительстве, но вдобавок у него не было ни намека на достоверную информацию о том, какая техника будет установлена на этих корпусах.

Юргенсен напряженно думал, так и этак складывал отдельные кусочки, один горше другого, изучал их с разных точек зрения, пытаясь найти наилучший способ преподнести их начальству.

Как бы он их ни преподнёс, будет... неприятно.

Когда Хонор и Мерседес, надев скафандры, вышли из лифта, остальные офицеры штаба уже дожидались на флагманском мостике. Адмирал приветствовала всех кивком, но первый её вопрос был обращен к Андреа Ярувальской.

— Ответа всё ещё не было? — спросила она, потрепав за уши сидевшего на её плече Нимица. Кот, тоже облаченный в сделанный специально для него скафандр и державший миниатюрный шлем под средней лапой, прижался щекой к её ладони, и она улыбнулась, откликаясь на его эмоции.

— Никак нет, мэм, — ответила Ярувальская. — Они направляются в глубь системы с постоянным ускорением в четыреста g и пока не передали ни слова. Зато БИЦ сумел уточнить данные: мы имеем дело с двадцатью двумя супердредноутами или дредноутами, восемью линейными или большими тяжелыми крейсерами, пятнадцатью-двадцатью легкими крейсерами и четырьмя, предположительно, транспортами.

— Транспортами?

Хонор подняла бровь, и Андреа Ярувальская пожала плечами.

— Пока это наиболее вероятное предположение, мэм. Они очень велики, но для боевых кораблей такого тоннажа клинья у них слабоваты. Скорее всего, это какие-то вспомогательные единицы, по параметрам ближе всего стоящие к транспортам.

— Понятно, — бросила Хонор, направляясь через мостик к командирскому креслу, и, усевшись, положила шлем на консоль. Место её находилось не более чем в трех широких шагах от флагманской голосферы. Не успела она снять Нимица с плеча и посадить на спинку кресла, как заработал её личный коммуникатор. С маленького экрана приветливо улыбался Раф Кардонес.

— Доброе утро, Раф, — сказала она.

— Доброе утро, мэм, — поздоровался он чуть более официально; улыбка его стала несколько напряженной. — Похоже, к нам заявились гости, — добавил он.

— Наслышана. Дай мне несколько минут, чтобы войти в курс дела, и мы решим, как лучше подготовить прием.

— Есть, мэм, — ответил он, и она перевела взгляд на голосферу.

Поскольку “Оборотень” относился к классу кораблей, изначально предназначенных для роли флагманов оперативных соединений или флотов, голографическая сфера флагманского мостика составляла здесь не меньше двух третей величины главной голосферы боевого информационного центра. При этом флагманская голосфера была не замусорена посторонней информацией, ибо фильтры автоматически устраняли потенциально отвлекающие детали — такие, например, как элементы гражданской космической инфраструктуры системы Марш. Если бы Хонор захотела их увидеть, ей достаточно было нажать на кнопку, но сейчас все внимание адмирала сосредоточилось на красных сигнатурах чужих кораблей, неуклонно двигавшихся внутрь от гиперграницы системы.

— Когда они выйдут на орбиту Сайдмора? — спросила она.

— Они вынырнули по эту сторону от планеты, ваша милость, — отрывисто ответил её штабной астрогатор, лейтенант Теофил Кгари.

Дед и бабушка Кгари перебрались в Звездное Королевство непосредственно со Старой Земли, и кожа его была почти такой же смуглой, как у Мишель Хенке.

— Гиперпереход они совершили на очень низкой скорости, около ста километров в секунду, но с тех пор постоянно её наращивают. Из гипера они вынырнули, — он взглянул на хронометр, — девятнадцать минут назад, так что сейчас разогнались до четыре-точка-три-четыре тысячи километров в секунду. Предполагая выравнивание скоростей, разворот они должны сделать почти ровно через два часа и к этому времени наберут три-два-точка-девять тысячи километров в секунду и будут в семь-точка-шесть-пять световых минутах от планеты.

— Спасибо, Тео, — с улыбкой сказала она лейтенанту и снова повернулась к голосфере.

Потянулась потрепать уши Нимица. Выпрямилась в кресле. Несколько секунд просидела молча, вглядываясь в огоньки в голосфере, сделала наконец глубокий вдох и повернулась к своему штабу.

— Итак, до тех пор, пока наши гости не соблаговолят представиться, мы будем считать их визит недружественным со всеми вытекающими последствиями. Конечно, атаковать нас всего двадцатью двумя кораблями — это большая самонадеянность, но всегда может найтись сумасшедший, который захочет попробовать. Поэтому рисковать не станем. Андреа, — она посмотрела на операциониста, — по-моему, это неплохая возможность опробовать “Щит Браво-три”. Что скажешь?