Лоуренс Йепп - Властелин Призраков

Спустя короткое время ручей вывел их в небольшую низину, ласкающую взгляд садами с низкорослыми фруктовыми деревьями и покрытыми сочной травой лугами. Крохотная капля жизни, затерянная среди нагромождения скал, а над ее восточной границей – причудливо-жуткий гребень песчаника: слоистые рыжие складки породы нависали одна над другой, словно громадные ребра исполинского животного, откапываемого временем.

А тропа вела все дальше и дальше, то резво сбегая вниз, то круто взбираясь вверх, повторяя изгибы скал. И вот, с высоты очередного склона, путники вновь увидели голубовато-зеленую полоску долины, зажатую скалами. Издали она казалась щелочкой двери, приоткрытой в другую жизнь.

Чем выше они поднимались, тем шире открывалась эта дверь, все большим и большим восхищением наполняя их сердца. Долина внизу простиралась уже так далеко, что терялась в дымке марева своей уходящей к горизонту оконечностью. Зато прямо перед глазами живописно пестрели ухоженные сады и спящие поля аммы, среди которых тонкой голубой ниточкой тянулась река. Высоко над головой плавно проплывали мягкие пушистые облака, окрашенные бледным багрянцем заходящего солнца.

– Именно такой я запомнил эту долину, – проговорил принц. – Здесь все выглядит девственно чистым и умиротворенным.

Он не сводил глаз с милой его сердцу картины, словно впитывал в себя мельчайшие подробности, чтобы запомнить их навсегда.

– Как бы мне хотелось, чтобы вся Ангира стала такой же цветущей.

Забежав вперед, Урми с удивлением посмотрела на наследника:

– Значит, часть вашего существа хочет остаться в этом мире?

– Да. Несмотря на все ужасы окружающей действительности, – он тяжело вздохнул. – Но, увы, очень маленькая часть.

– Зато, может быть, самая весомая часть. – Урми осторожно взяла принца за руку.

– Подумайте, кто, если не вы, принесет Ангире мир? Никто, кроме вас, не сможет объединить сторонников монархии и народ в единый фронт для борьбы с Раху и его приспешниками.

– К сожалению, у меня нет ни желания, ни соответствующей подготовки для такого решительного шага, – он подождал, пока Урми передавала Зулу мешок с провизией, и продолжил:

– Я бы с радостью согласился уступить трон одному из моих братьев, оставаясь при нем в роли советника. Образно говоря, из меня получилась бы неплохая «ходячая библиотека». И я не хотел даже возвращаться в этот беспокойный мир, а, возвратившись поневоле, горел желанием сбежать куда глаза глядят. Конечно, в глубине души я считаю Ангиру самым прекрасным местом во Вселенной. Но здешние обычаи превратили ее в такой сумасшедший дом, что ни один из его обитателей не может поверить в какую-то другую, лучшую жизнь.

Дерзко вскинув голову, Урми с вызовом ответила:

– Так измените обычаи, покажите людям эту жизнь, раскройте окна и двери сумасшедшего дома.

– А я считал тебя противницей и трона, и Его Высочества, – заметил Зулу, поправляя на плечах ремешки дорожной сумки.

– Теперь, получше узнав и наследника, и вас, – посланцев других миров, я не хочу, чтобы Ангира вернулась к старым временам, когда простой народ был бесправен. А Раху будет добиваться личной, ничем не ограниченной власти, любой ценой. Всех непокорных ему ожидает или смерть, или тюрьма с камерой пыток. Да что там говорить? Вся Ангира превратится в огромную пыточную камеру.

Возмущенно шлепнув подошвами сандалий по каменистой тропе, Урми выжидающе уставилась на принца.

– Поверь мне, Урми, я был бы рад помочь своему народу. Но боюсь, мне такая задача не по зубам. Я слишком слаб. А конкретное дело для меня, это… Не могу же я держать Ангиру на своих плечах или катить ее куда-то в гору.

Женщина широким жестом обвела простирающуюся внизу долину.

– А кто сказал, что нужно это делать в одиночку? Не повторяйте ошибок вашего отца. Смирите гордыню и обратитесь к людям за советом и за помощью.

Задумчиво посмотрев на собеседницу и на долину, принц с отрешенным видом устремил взгляд вдаль, словно хотел перенестись куда-то во времени и пространстве. После недолгого молчания, очевидно, придя к окончательному решению, он печально покачал головой:

– Ты же знаешь, Урми, на Ангире я почти такой же чужак, как и Зулу. От меня все отшатнутся, как от прокаженного.

– Конечно, с такими мыслями надо бежать как можно скорее и как можно дальше отсюда. Но предупреждаю, – взгляд ангирийки стал жестким, колючим, – вам никуда не уйти от воспоминаний об Ангире. Они, как тени, будут преследовать вас днем и ночью, во сне и наяву, не давая покоя ни памяти, ни совести.

Склонившись у ближайшего кустарника, Урми взяла у его корней горсть каменистой сухой почвы, поднесла ее к глазам наследника.

– Вся ваша плоть вышла из этого комочка, состоит из него и… – разжав пальцы и просыпав меж ними колючие каменистые песчинки, она закончила:

– Вернется сюда.

Женщина окинула своих спутников таким выразительным взглядом, что ни один из них не посмел возразить ей.

Но принц не любил оставаться в долгу. Наконец, принц растерянно отколол носком сандалии несколько сухих кусочков почвы и с болью в голосе ответил:

– Не надо мистики, Урми. Ты, очевидно, забыла, что добрую половину жизни я провел в других мирах и не могу принадлежать этому миру целиком… А возможно, и никогда не принадлежал.

Вслушиваясь в каждое слово разговора, Зулу почувствовал себя в довольно затруднительном положении. С одной стороны, чувство долга обязывало его относиться к Викраму, как к принцу и наследнику трона. С другой стороны, Викрам был его другом, которому срочно требовалась помощь и советом, и делом. Так что отмалчиваться было нельзя.

– Послушай, мне бы не хотелось вмешиваться в ваши внутренние дела, но… Насколько я понимаю, все твои жалобы и упреки относятся к общественной жизни, но не к самой Ангире, как таковой. И если ты найдешь свое место в обществе, никакой другой мир не потянет тебя к себе.

– Мне даже не надо искать свое место. Раху уже нашел его, на кладбище.

Принц с раздражением пнул ногой небольшой камешек.

Зулу вдруг охватила необъяснимая грусть, словно он расставался с чем-то дорогим внутри самого себя. А спустя мгновение он осознал, что так оно и было: пришло время расставания с детскими мечтами – дружба потребовала жертвы.

– Здесь, на Ангире, я пришел к нелегкому для себя выводу: достижения науки и техники сами по себе могут облегчить жизнь. Но тут где бы мы ни шли, повсюду видны следы запущенности, отсталости. Думаю, пришел твой час перенести Ангиру в двадцать третий век.

– Ты разочаровал меня, Зулу, – принц бросил на друга взгляд, полный укоризны. – Если хочешь, то можешь отказываться от своих мечтаний, от своего собственного внутреннего мира, а я не собираюсь это делать. Все, наш спор с Урми закончился.