Сергей Жарковский - Я, Хобо: Времена Смерти

Неужели никто из наших не задумывался? - спросил я.

Я не слыхал о таких, - сказал Ейбо. - Ты сам-то задумывался? Ты вон - рулил себе планетолётами… Получал свой стандарт, четыре литра воды плюс два подмывочных, в День Бройлера тешкал своё естество… (Тут я почему-то подумал про списки культурных ценностей, запрещённых к передаче в колонии…)

Это всё шлак, Байно, сказал Ейбо. А вот то, что мы, оказывается, к Земле по SOC не подходим - вот это очень интересно. Об этом мы точно не думали. Что Земля для нас ровно такой же иной мир, как вот эта, видите ли, Четвёрка. Вот это - да, это по яйцам.

Не верю, - сказал я.

И я хочу не верить, - сказал он.

Не верю, - повторил я.

И ты можешь себе это позволить? - спросил он. - Помнишь: худшее опровергается только натурно.

Вот с этим не поспоришь! - сказал я. - Стада, но тогда ведь действительно выходит - ДЕШЕВЛЕ закрыть Трассу. Ни копейки дополнительных вложений. Просто - забываешь про нас, и всё. Эвакуация-то невозможна. Вырубается Солнечный Колодец. Обрыв НРС. Прекращение поставок. И, начиная с нас, - Трасса вымирает. И неважно, сколько кто продержится. Выйдут расходники - все вымрут. Стада, ведь мы же - персонал обеспечения! - сказал я, задохнувшись. - Обслуживающий персонал! О господи, одно из твоих имён! Обслуживающий персонал - и всё! 500 тысяч человек. 100 лет. 191 парсек. Мама моя колба!

Ну, реябта, не так уж дорого выходит - за сокровища-то царей-то земных, сказал Ейбо с пометкой "кротко".

- Чего? - переспросил я.

- НУ, ТЫ ВЕРНО ОБРИСОВАЛ НАШ (…) [109], - сказал Ейбо. - НО ТЫ ЗАБЫЛ - СУНДУК У НАС.

Я охренел.

БТ-СТАДА наставил височную пару объективов в зенит.

- ВИСЯТ, - сказал он без пометок. - КАК ДУМАЕШЬ, БАЙНО, ЧТО, ОНИ СЕЙЧАС НА НАС СМОТРЯТ? КУПОЛ ЧИСТЫЙ, ОПТИКА ХРУСТАЛЬНАЯ.

- Танцует рядом с двумя роботами какой-то прик, - сказал я хмуро. - Ну и что?

- ДА, ТЫ ПРАВ, НЕ НАШИ В ЗЕНИТЕ, - сказал Ейбо. - НАШИ БЫ ДАВНО НА ВСЕХ ЧАСТОТАХ… ДА ЧТО ТАМ - УЖЕ "НЕЛЮБОВ" НА ГРУНТЕ БЫЛ И СИРЕНАМИ ДУЛ БЫ НА ВСЮ ОКРУГУ… ТАК ЧТО ТЫ СТАРАЙСЯ ВСЛУХ НЕ ОРАТЬ, МАРК. ПРЕДЧУВСТВИЯ У МЕНЯ ХРЕНОВЫЕ. Я ИМЕЮ В ВИДУ - ВСЯ ТРАССА СЕЙЧАС ПОВИСЛА НА НАС С ТОБОЙ. НА ТЕБЕ КОНКРЕТНО. ЗАПОЛУЧИТ ИМПЕРАТОР ЯЩИК - С НАМИ ДАЖЕ НЕ ПОПРОЩАЮТСЯ. ЩЁЛК - И ПОГАС НАМ СОЛНЕЧНЫЙ КОЛОДЕЦ.

- Ты - железный человек, - проворчал я.

- КАК ЕСТЬ. ТИТАН, - БТ-СТАДА стукнул локтями в бока. - ТИТАН И КЕРАМИКА. МАРК, ГОЛУБЧИК МОЙ ДЕВСТВЕННЫЙ, ГОЛУБЬ КОСМИЧЕСКИЙ, ОБЪЯСНИ МНЕ ВПРОСТЕ, ЧЕГО ТЫ КОБЕНИЛСЯ, "НЕ МОГУ Я ВЗЯТЬ ВАШ ЯЩИК", А?

А я знаю?!

- А я знаю? - спросил я. "Ю-ю-ю-ю!" - повторило эхо.

- ПО-МОЕМУ, ТЫ ПРОСТО ТРУСИШЬ, БАЙНО.

- А вы бы не трусил? - спросил я.

- МНЕ ЭТОТ ЯЩИК НЕ ПОДНЯТЬ. НЕ ДЛЯ МЕНЯ ОН ПРЕДНАЗНАЧЕН. А ПРЕДНАЗНАЧЕНО МНЕ, ПОХОЖЕ, ВЫБИТЬ ИЗ ТЕБЯ ДЕРЬМО. ТЫ ПРОШЁЛ КВЕСТ. СОГЛАСЕН: ТЕБЯ ПО НЕМУ ПРОВЕЛИ. НО ТЕПЕРЬ-ТО ЧТО?

- Вы меня что, уговариваете, серьёз? - спросил я.

- МАРК. ЭТОТ ЯЩИК - СТОИТ ВСЮ ТРАССУ. ЯЩИК У НАС. У ТЕБЯ. НО ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. НАДО СКАЗАТЬ СЛОВА. ВОТ СЕЙЧАС МЫ ВСТРЕТИМСЯ С МАРСИАНАМИ. С ЗЕМЛЯНАМИ. И? ЭТОТ НАШ НЕГРИТОС ВСЁ КАК ЕСТЬ ДОЛОЖИЛ: ПОРОХОВА НЕ БУДЕТ, ТЫ - ТЫ, МАРК, - ЗА ПОРОХОВА. СТРЕЛЬНУТ В ТЕБЯ ИЗ ПУШКИ И ЗАБЕРУТ ЯЩИК. И - ЩЁЛК, СОЛНЕЧНЫЙ КОЛОДЕЦ.

- Вы железный человек, Стада, - повторил я.

- МЛАДОЙ МОЙ ТЫ ЛЮБЕЗНЫЙ! - сказал Ейбо, перемигнув у меня в монокле десятком пометок. - Я ВЕДЬ ТУТ ТРИ НЕДЕЛИ НЕДАРОМ С ПОРОХОВЫМ ОБЩАЛСЯ. ОН МНЕ ИСТОРИЮ СТО РАЗ РАССКАЗАЛ. СБОКУ ПОПЕРЁК И НАБОК ЗАНАЧАЛА. Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВЛЮ, МАРК! Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВЛЮ… Я - КОСМАЧ. ХОТЯ И ДОХЛЫЙ. Я ТОВАРИЩ. И ТЕБЯ Я ТОВАРИЩ, И ВСЕХ НАШИХ. Я ЛОДИЕЙ ЗАПЛАТИЛ, БАЙНО! ЗНАЕШЬ, КАК ОНА ХРИПЕЛА, КОГДА Я ЕЙ… - " SAM " его щёлкал, не в силах подобрать марки к интонации. - (…)! - "рявкнул" Ейбо. - В ЭТОМ (…) (…) (…) СУНДУКЕ - ЖИЗНЬ НАША ВСЕХ! А ТЫ КОБЕНИШЬСЯ, ЩЕНОК!… - Он "захлебнулся". - Я НЕ ДАВЛЮ НА ТЕБЯ! Я ПОМАЛКИВАЛ ПРИ ПОРОХОВЕ ЭТОМ! ПОМЕТЬ СЕБЕ ЭТО!

БТ-СТАДА взвыл мотором, развернулся на каблуках, выбросив гору снега пополам с искрошенным грунтом, и затопал прочь. Я пялился ему в спину, не в силах ничего. Тело Ейбо в плотно закрытом на все клапаны мешке на спине робота мерзко вздрагивало, ёкало в такт яростному шагу.

- Подождите, куда вы? - сказал я. Ейбо остановил носителя. Молча фонил мне в ухо. Окликать его я больше не стал. Не было у меня выбора. За джойстики берётся тот, кто ближе к пульту. Я не хотел, не хотел я, но я подвёл к себе своего БТ, возложил (тьма-ть!) на шершавый мешок с сундуком руку и проговорил, кривясь от неловкости:

- Беру себе… Обещаю.

Дурацки получилось. Но грудная помпа, мучившая меня - долгие века (я и забыл уже, что жил когда-то без этой помпы), вдруг перестала сосать мою душу. Ейбо. Нет, мой страх не покинул меня, не испарилась волшебно неуверенность, холод Эдема по-прежнему лез ко мне под комб… но помпа - выключилась. Ейбо, бля. Мгновенно. Когда иголку из вены выдёргивают - ранка продолжает болеть. А тут - раз, и как не болело.

- Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВИЛ, - сказал Ейбо [110].

- Я знаю, Станас.

- Я НЕ ЗНАЮ, ПОЗДРАВИТЬ ТЕБЯ… ИЛИ ПОСОЧУВСТВОВАТЬ.

- Хватит, ейбо. Пора идти. Есть повод поторговаться.

- МОГ БЫ Я СПЛЮНУТЬ - СПЛЮНУЛ БЫ. МАЛО ИНФОРМАЦИИ.

- Значит, пошли добывать её.

- ОК, СЕРЬЁЗ. ТЕБЕ НАДО ПОКИНУТЬ ЭДЕМ. ПОМНИШЬ?

- Помню. Совет номер один.

Ни слова больше не говоря, он зашагал. Пока я двигал моим роботом, БТ-СТАДА успел скрыться за поворотом, знаменовавшим половину оставшегося до выхода из ущелья пути. Я скоком догнал его и, примерившись к нему, зашагал рядом, делая полтора шага на его один. БТ-Я следом громыхал - кося на свой больной бок. Потом надо будет пофиксить дефект - он явно не железный, а в настройках, слава Боборсу. Мешок с сундуком прикрепил я на роботе неудачно - сундук постукивало об керамику. Я поставил автошаг на "оператор - 10 м" и на ходу, боком вперёд семеня рядом с роботом, перевязал верёвки.

Мы вышли в створ "ворот" одновременно со Стадой, и Стада резко затормозил, а я, отвлечённый последним узлом, сделал шаг из тени, альфа ослепила меня, и я увидел хану позже, чем она увидела меня, - когда прикрылся от альфы рукой.

На небе не было ни тучки. Никаких звёзд. Снег нежно сиял. На солнце он был абсолютно белый. Равнина поднималась от меня к далёким холмам, объекты цивилизации чётко, как следы от БТ, выделялись на белизне. Перевёрнутый, разорванный копчёный остов ровера валялся чуть в стороне, не загораживая от меня оранжевый, словно пылающий, полутанк. (Судьба у полутанка 50, ничего не скажешь, насыщенная. Сколько вокруг него всего накрутилось в Космосе!) Да, теперь, на свету я мог абсолютно точно определить расстояние до него от "ворот" - чуть больше ста метров. А сто метров - не расстояние. Так что искорку во чреве подогретого скорчера я разглядел сразу, и очень хорошо. Она уколола меня в мозг, попав в монокль. Я едва не вскрикнул.