Дэвид Файнток - Надежда победителя

– Прячемся за край! – крикнул я, сворачивая в сторону. Как трудно идти! Ну почему мы забыли о скафандрах с двигателями?! Наконец последние три шага пройдены, вот и край диска. За мной тащили своих кадетов Адам и Толливер.

Через край мы перешли на нижнюю плоскость диска, которая теперь для нас стала верхней. В невесомости нет верха и низа, нет пола и крыши. На чем стоишь – то и пол. На этой стороне диска станции антенн и радаров было меньше. В центре окружности, как крылья бабочки, были развернуты солнечные батареи.

Вдруг мой шлем наполнился истошным визгом Адама. Он в ужасе смотрел куда-то поверх моей головы. Я оглянулся. Над станцией медленно плыл по инерции изуродованный труп кадета в прожженном скафандре.

Адама вырвало, рвотные массы залепили лицевое стекло скафандра. Не дай Бог, они еще забьют воздушные шланги! Тогда Адаму не прожить дольше трех минут. Я поставил своего кадета на ноги, включил в его ботинках электромагниты, с трудом оторвал от себя его судорожно цепляющиеся руки, бросился к Адаму, сграбастал его под мышки и потащил подальше от опасного края. Адам бешено трепыхался.

– Спокойнее, спокойнее, – уговаривал я, едва удерживая его извивающееся тело, – потерпи, осталось недолго. – Что это, лодка или «Трафальгар»? Кажется, «Трафальгар». Слава Богу! Вот его трос.

Наконец я ступил на корпус кораблика. До шлюза 20 метров. Шаг, еще шаг… Агония Адама подходила к страшному концу. Выживет ли? Надо спешить, но торопиться нельзя, один неверный шаг – и мы улетим в бесконечность. 15 метров, 10…

Наконец, шлюз. Я открыл люк, втолкнул внутрь Адама, влез сам, задраил люк, включил насос. Медленно нагнетался воздух. Медленно, чертовски медленно! Одна атмосфера! Я сорвал с Адама шлем. Бледное, синюшное лицо.

Я перевернул его на живот, нажал на спину ладонями. Толчок, еще один. Слава Богу! Адам вздохнул сам! Жуткие рвотные позывы, снова вздох. Жить будет! Я открыл внутренний люк, втащил кадета в каюту, бросился обратно к шлюзу, задраил внутренний люк, включил откачивающий насос.

Открылся внешний люк. Толливер швырнул в шлюз Роберта Боланда и бросился к двум кадетам, оставшимся на корпусе.

– Держись за поручень! Не трогай пульт управления! – приказал я Роберту и выплыл из шлюза на корпус станции.

Толливер потащил за руку одного кадета, я – второго, вернее, как оказалось, кадетку.

– Я сама умею ходить! – с достоинством пропищала она, вырывая руку.

Сама так сама. Я отпустил ее и пошел следом, догнал Толливера, взял его подопечного за руку. Первой в люк шлюза забралась проворная кадетка, потом мы с Толли-вером, словно родители маленького ребенка, подняли за обе руки второго кадета. Из-за края станции выплыл наездник-пузырь. Толливер ударил по кнопке закрытия люка.

Не снимая скафандра, я поплыл на капитанский мостик, пристегнулся к креслу пилота, включил двигатели.

– Мы же на привязи! – крикнул Толливер. – Подожди, я открою люк! Надо отсоединить трос!

Но меня в этот момент сверлила одна мысль: побыстрее отчалить от станции, побыстрее отделаться от пузыря. Не слушая Толливера, я направил наш кораблик прочь от опасности. Трос, крепившийся к корпусу «Трафальгара» возле люка шлюза, натянулся.

– Повредишь шлюз! – заорал благим матом Толливер.

– Скорее трос лопнет! – огрызнулся я и включил экран. Рыба приближалась. Я прибавил мощности, «Трафальгар» дернулся сильнее, но трос не рвался.

– Не дергай! Я выйду наружу!

– Нет! Некогда! – В ушах шумело, дышать становилось труднее. Наверно, в баллоне скафандра кончался воздух. В глазах потемнело, все вокруг поплыло. Я сорвал шлем. Если теперь пузыри проплавят нам корпус, все кончено. Я врубил мощность двигателей на полную, «Трафальгар» бешено рвался вперед, но трос никак не хотел лопаться. Я убрал мощность, включил задний ход. Трос ослаб.

– НЕ ТУДА!

Из-за края станции выплыла рыбина.

– Знаю! – Приблизившись к станции еще на несколько метров, я дал полный вперед. На этот раз наш кораблик успел разогнаться как следует, трос лопнул.

Рыбина устремилась за нами. «Трафальгар» набирал скорость медленно, как в кошмарном сне.

Расстояние между нами катастрофически сокращалось, рыба едва не ткнулась мордой в люк шлюза, но в этот момент скорости сравнялись. Некоторое время рыбине удавалось сохранять дистанцию, но мало-помалу разрыв начал увеличиваться, чудище отставало все больше и больше, пока не превратилось в точку, неразличимую на фоне звезд.

– Слава тебе, Господи! – облегченно вздохнул я.

– Аминь, – произнес Толливер, не отрывая глаз от экрана.

Я включил гравитроны, радиостанцию. Гравитация плавно выросла до привычного уровня. Адам опустился на пол, лег, все еще не в силах подняться.

– Докладывает гардемарин Тайер, сэр, – послышался из приемника взвинченный голос. – Где вы? Что нам делать?

Почти истерика. Пора успокоить свою команду. Я переключился на частоту четвертой лодки:

– Мистер Тайер, в окрестностях вашей лодки есть рыбы?

– Нет, сэр. Пока нет.

– Вот и хорошо, успокойте свой экипаж. Одного кадета пошлите в инженерное отделение, двух посадите у дисплея для расчета координат сверхсветового полета, четвертый пусть дежурит у радиостанции и следит за радарами.

– Есть, сэр.

Так, с этими разобрался. Пора навести порядок на собственном корабле. Со мной Эдгар Толливер, Адам Тенер и… Кто еще?

– Кадеты! – рявкнул я. – Снять шлемы! Представиться!

– Кадет Роберт Боланд, сэр.

– Кадет Рена Салетт, сэр.

– Кадет Джеренс Бранстэд. сэр.

У меня отвисла челюсть. Откуда он взялся? Я же его не брал! Поклялся его отцу! А теперь он погибнет!

– Ты как сюда пролез!? – загремел я. В ярости я бросился на него, влепил пощечину. – Отвечай!

– Я… просто…

Я вмазал ему по физиономии, потом еше, еще… Вдруг между нами возник Толливер.

– Толливер! Ты куда смотрел?!

– Я сам пробрался. – прохныкал Джеренс. Мои ноги стали ватными, я опустил руку.

– Докладывает гардемарин Цай, сэр, – раздалось из динамика. – Что делать?

– Одну минуту. – Я отключил микрофон, покосился на покрасневшего от моих ударов (или от стыда?) Дже-ренса. – Толливер, убери его с глаз долой! – Включил микрофон:

– Слушаю, мистер Цай.

Час драгоценного времени был потерян, зато все лодки получили от меня инструкции, люди успокоились. В седьмой лодке не было гардемарина, но самым трудным было положение на восьмой, где тоже без присмотра офицера осталось четверо плохо подготовленных кадетов. Зря я взял добровольцев, надо было отбирать самых лучших… Поздно уж, придется действовать с этой командой.

Я объяснил Адаму стоящую перед ним задачу.

– Но, сэр… – ужаснулся он, – ведь…

– Мистер Тенер! – рявкнул я. Адам аж вздрогнул.