Дэвид Файнток - Надежда смертника

– Эй, Пуук! – окликнула меня Старшая Сестра. – Помоги.

– А мзда? – Должна же она дать мне хоть что, раз помогаю.

Она угрожающе посмотрела на меня:

– Получишь мзду, дрянной мальчишка! Хочешь сегодня есть или нет?

– Ну чего? – Когда я говорю таким тоном, Чанг называет меня угрюмым.

– Кто приносит овощи в консервах? Помидоры и прочее?

– Не знаю.

Она пошарить под столом, достать оттуда ботинки – почти целые, всего одна дырочка сбоку.

– Иди обменяй.

– Я? – Мой голос как писк. Я покраснеть и говорю потише:

– То есть не сомневайся.

Я схватил ботинки, пока она не передумала. Мена – это работа взрослых мидов, а она меня просит. Я раздулся от гордости.

– Не вздумай отдавать ни за две, ни за три консервы, – предупредить она.

– Не учи Пуука, как торговаться, – пренебрежительно ответил я ей. Я уже соображаю, как буду прочесывать улицы, чтоб найти кого с кучей консервов. С нижним, у кого всего пара консервов, чего и разговаривать. Если не отыщу достаточно консервов, пойду к Чангу, он поможет. С другой стороны, может, он снимет с меня кожу в обмен на консервы. Чанг хуже отморозок, чем нижние на улице.

– Что скажешь, Робби?

Я выключил голографовидео и прищурился. Яркий солнечный свет, отражаясь от заваленного бумагами отцовского письменного стола, бил в глаза.

– Ты действительно гнешь свою линию.

– Ерунда, – отмахнулся он. – За тридцать лет политиканства я научился выступать так, чтобы добиваться своего. Кроме того, в моей речи нет ни слова не правды. Одно только возрастание стоимости земель оправдает…

Я вставил, пока его совсем не понесло:

– Только не нужно передо мной толкать речи.

– Разок и послушаешь, – проворчал отец. – Ну как тебе мое выступление?

– Отличная артподготовка, теперь дело за пехотой. Твои сторонники готовы к атаке?

– Конечно. – Он озабоченно задумался. – Вот бы убедить Ника примкнуть к нам. Я пытался, но он только все выспрашивает.

– Капитан никогда не согласится на публичные выступления.

– Может, обратится с письмами к кое-кому из наших друзей?

– Это возможно.

– Попроси его. – Он пододвинул ко мне телефон.

– А почему не ты?

– Он питает к тебе слабость, Робби. Я же для него всего лишь политик.

Я вздохнул. Даже после двадцати с лишним лет знакомства мне становилось не по себе от одной мысли – оказать давление на отставного Генерального секретаря ООН. После целого ряда трагических событий он привел домой космический корабль, став уже его капитаном. Более того, он сообщил о первой за всю историю человечества встрече с разумными существами неземного происхождения – рыбами, которые едва нас не уничтожили.

Второе космическое путешествие капитана Сифорта закончилось катастрофой, когда идиот адмирал бросил его на вышедшем из строя «Дерзком» с пассажирами, которых адмирал невзлюбил. Благодаря мужеству, твердости характера и силе воли Сифорт сумел дать бой рыбам и вернуться домой на неисправном корабле.

Он вновь отправился на планету Надежда, но оказался вовлеченным в заговор плантаторов. Совершенно больной, оставленный на ответственном посту представлять земную администрацию после отбытия всего космического флота, Сифорт сумел усмирить восстание. После этого он на шаттле отправился на орбитальную станцию уничтожать сотни рыб, которые начали набеги на планету. Сифорт считал при этом, что его поступок равнозначен измене и его повесят. Если бы на Земле за время его отсутствия не внесли поправку к закону, его бы отправили на скамью подсудимых, а не приветствовали как героя. Отец и один адмирал Военно-Космического Флота не дали ему уйти в отставку. Капитана назначили начальником Военно-Космической Академии, куда я поступил кадетом. Несколько месяцев спустя мне было позволено сопровождать его во время рокового полета на «Трафальгаре».

Отец нетерпеливо пошевелился.

– А это нельзя отложить? – спросил я.

– Роб, мне нужно знать.

Я неохотно набрал номер и подождал, пока меня соединят с Вашингтоном.

– Адам? Это Роб Боланд. Спасибо, с сенатором все в порядке. Я пришлю вам речь, с которой он собирается выступать. Нам бы хотелось, чтобы мистер Сифорт просмотрел ее. Я могу позвонить э-э-э… завтра.

Отец нахмурился, но я не отреагировал. Он сам учил меня терпению. Если на капитана слишком нажать, он тут же откажется.

Адам обрадовался моему звонку.

– Может, сядешь на суборбитальный да присоединишься к нам за обедом? Я знаю: ему будет приятно повидаться с тобой.

– Не хочу навязываться…

– Прекрати.

Я судорожно сглотнул – давала о себе знать память о тех днях, когда Адам уже был полноправным гардемарином, а я – простым кадетом.

– Если вы уверены, сэр…

– Ждем тебя в семь. Захвати с собой речь, он ее прочитает, если я скажу, что дал тебе обещание.

– Спасибо, Адам.

– Жду. А потом выпьем вдвоем – ты да я.

– Заметано, – Я повесил трубку. У отца был довольный вид:

– Вот видишь! Я всегда знал, на какой рычаг нажимать.

– Вот, значит, кто я для тебя? – Я улыбнулся, чтобы вопрос не прозвучал слишком язвительно.

Отец расплылся в улыбке, отчего морщинки вокруг глаз собрались в складки:

– И это тоже, но в целом гораздо больше. Кроме того, ты с удовольствием навешаешь их.

– Конечно. С другой стороны, там будет сын Адама. Рот отца сжался в тонкую линию.

– Твой… «племянник»?

– Лучше б я не соглашался изображать «дядю». Неприятный мальчишка.

Через несколько минут я отправился домой собираться: капитан, скорее всего, пригласит меня остаться на ночь. Если не он, то Адам наверняка.

Укладывая смену белья, я размышлял о своем друге Тенере. Он расхлебывал кашу, которую сам заварил. Вместо того чтобы наказывать сына за проступки сызмала, он все ему прощал, пока не стало слишком поздно. Но даже теперь его могла спасти жесткая дисциплина, вроде той, какую применил ко мне капитан.

С другой стороны, чего мне совать нос куда не следует? Я пока не женат. Возможно, растить ребенка гораздо сложнее, чем кажется. Я глянул на часы. Пора отправляться в порт на шаттл.

– Мама, что ты говоришь? – я пытался расслышать сквозь треск в наушнике и гул двигателя.

– Прошлой ночью я видела вас в новостях.

– На станции свежей воды? У меня не было выбора, ехать или не ехать.

Как член Генеральной Ассамблеи от приморских городов я просто был обязан присутствовать при разрезании ленточки, хотя станция на Гудзоне – еще один пример печально известных бессмысленных проектов генсека Кана. Я знаком попросил стюарда долить мне джина.

– У Ричарда был мрачный вид, – заметила мать. – Как он там?

– У него все хорошо.

С тех пор как родители развелись, они старались через меня узнавать новости друг о друге. Я не возражал. Их взаимный интерес был добрым знаком. Мать давала отцу советы по поводу его публичного имиджа, а он помогал ей пережить тоскливые недели после операции с трансплантантом.