Илья Новак - Высокая магия

– Чтоб ты сдох, Дурбила!

Я упал в кусты. И сделал это достаточно тихо, судя по тому, что четверо эльфов меня не услышали.

Невысокого роста, в остроконечных шапочках-колпаках, широченных грязно-серых штанах, кожаных кирасах и мягких тапочках из сплетенных шнурков, узкоглазые и худые… Четверка диких горных эльфов расположилась на краю перемычки и, кажется, в ближайшее время уходить никуда не собиралась. Рядом стояла небольшая хиробаллистра на покосившейся подставке, тетива ее была натянута. Заплечные котомки валялись на земле вместе с оружием. Трое сидели на корточках, один стоял на самом краю, приложив ко лбу узкую ладонь, и смотрел вниз, в ущелье. Над ущельем протянулись канаты, закрепленные на опорах, горизонтально торчащих из склонов. Рядом с эльфами, между двумя столбами покоилась открытая подвесная люлька.

Тот, что глядел вниз, звавшийся Дурбилой, огрызнулся:

– Сам урод! Кривоногий!

Один из сидящих скривил рожу и выразительно постучал себя по лбу. Другой подтянул котомку, раскрыл и достал внушительных размеров зеленовато-бурый брикет.

Я отстегнул от ремня беручи.

Дикие эльфы сильно отличались от своих равнинных сородичей. Это были отщепенцы расы, маргиналы. В горах они собирались в небольшие банды и промышляли грабежом одиноких путников. Но основной заработок им приносило разграбление древних захоронений и мест, где когда-то происходили битвы между армиями давно исчезнувших государств. Питались бродяги исключительно растительной пищей, а на зиму запасались брикетами-«сухарями» из спрессованной и особым образом обработанной растительной массы. Все эти подробности я узнал еще в детстве от старого учителя, одного из нескольких, что когда-то пытались впихнуть знания в мою голову.

– Ха! – сказал третий эльф и вгрызся в брикет. – Дурбила, как злой, такое может ляпнуть… Ну че, тут пока втыкаем? А ежели Каппер разведает, что вокруг тихо, дык и переночуем здеся.

Мне это не понравилось. Если Каппер подтвердит, что в округе ничего опасного нет, то они останутся возле порта канатной дороги и… Каппер?

Я дернулся назад, под прикрытие кустов, и одновременно надо мной раздался выкрик:

– Гля, лежит!

Тонкая короткая стрела, больше похожая на дротик, с треском расщепила изогнутый ствол чигилизника. Спустя мгновение Каппер прыгнул, но я уже был готов и стоял на коленях спиной к нему, подняв руки. Как только эльф свалился на меня, ухватил его за шею, нагнулся вперед и, перебросив через себя, отправил дальше, вниз.

Трое вскочили, хватаясь за оружие, а четвертый только поворачивался, все еще стоя на самом краю… Каппер врезался в него, и вдвоем они исчезли из виду, что сопровождалось стуком посыпавшихся вдоль почти отвесного склона камней.

Я уже бежал, на ходу раскручивая беручи. Один из эльфов, у которого в зубах торчал недожеванный брикет, успел схватить короткий меч, но цепочка беруч закрутилась вокруг его шеи, и покрытые шипами металлические шарики с треском столкнулись на затылке. Когда я вылетел на узкую площадку перед причалом канатной дороги, самый проворный эльф, стоя передо мной, натягивал небольшой, словно игрушечный лук. Я пригнулся, стрела свистнула, раздирая одежду на спине, а я врезался головой в его живот. Эльф оказался тщедушным, легким – с воплем он отлетел в сторону.

Я отпрыгнул и чуть не зацепился за хиробаллистру. Оружие было заряжено толстой стрелой, к наконечнику, торчащему между двумя короткими столбиками, примотан брусок взрывчатки с трутом. Я рванулся дальше, ногой выбил клинышек из-под днища люльки и перемахнул через высокий бортик. Люлька покачнулась, вверху что-то щелкнуло. Вцепившись в борт, я присел, а она тем временем перевалилась через край обрыва. Из днища тянулась длинная мачта с горизонтальной реей в верхней части. На рее были закреплены четыре колесика: тихо зашипев, они покатились по канату. Я встал на колени и обернулся. Один из эльфов бежал к хиробаллистре.

Канат тянулся под небольшим уклоном, люлька, постепенно набирая ход, удалялась от причала. Вдоль мачты висел зеленый шнур, нижний его конец был закреплен металлическим кольцом. Люлька могла набрать слишком большую скорость, и шнурок предназначался для того, чтобы притормаживать, пока она не сорвалась с каната.

Я глянул вниз. Ущелье заканчивалось каменной насыпью – следом недавнего обвала.

Эльф на обрыве вцепился в заднюю часть хиробаллистры и развернул оружие в мою сторону. Я упал на дно люльки.

Щелчка тетивы я не услышал, но вверху звонко цокнуло, и мгновение спустя раздался взрыв. Не такой уж и громкий, но люлька сильно качнулась, так что я вновь вцепился в борта.

Верхняя часть мачты превратилась в почерневшее мочало из обугленной древесины. Сам канат не загорелся – его, насколько я знал, пропитывали каким-то укрепляющим составом, – но от горизонтальной реи шел сизый дымок.

Скорость нарастала. Ущелье закончилось, мы пронеслись над каменным завалом, внизу распростерлась широкая долина, по которой протекала горная река. Стянув через голову куртку, я увидел, что от воротника и почти донизу протянулась узкая прореха, след пролетевшей надо мной эльфийской стрелы. На спине я нащупал длинную царапину. Скомкав куртку, бросил ее на дно люльки и вновь глянул вниз.

На волнах бурной реки посверкивали солнечные блики – казалось, что внизу тянется дорожка расплавленного золота. Колесики на рее пронзительно шипели от сумасшедшей скорости, черное мочало сгоревшей древесины постепенно вытягивалось. Опоры проносились мимо, каждый раз колесики громко постукивали. Я потянул шнур. С треском его верхний конец упал мне на голову. Люлька подскочила, что-то захрустело, и пол ушел из-под ног. Я животом повалился на бортик, верхняя часть тела свесилась из люльки.

Река стремительно увеличивалась, я уже различал белые хлопья пены и воронки водоворотов.

Люлька была сделана из длинных реек и формой напоминала лодку. Если я упаду вместе с ней, то она перевернется и обязательно хлопнет бортом мне по голове…

Я посильнее оттолкнулся ногами от дна, ныряя вниз, и тут же упал в воду, подняв фонтан брызг.

Когда вынырнул, между волнами тяжело крутилась наполовину притопленная люлька. Захлебываясь, сделал несколько гребков, вцепился в борт и осторожно перевалился через него.

До берегов было недалеко, но подгрести к ним сейчас я не мог – течение с каждой секундой становилось быстрее. Да и волнение нарастало, лодку качало все сильнее. Я сидел, поджав под себя ноги, ухватившись обеими руками за борта. Сквозь шелест и плеск спереди доносился гул. Возник скалистый островок, течение ускорилось, и лодку пронесло мимо. Гул превратился в рев.