Илья Новак - Планета под контролем

Несмотря на все старания Магазина, к киборгам многие все еще относились как к существам второго сорта, и врачей аварийными передатчиками не снабжали.

Но на удачу киборга сидящий в первой «мурене» пилот каким-то чудом углядел фигурку, прилепившуюся к бледно-желтому телу поплавка. Пока «мурены» совершали сложный маневр, пока на борт одной перетаскивали ошалевшего от испуга и радости заиндевевшего врача, прошло довольно много времени. Из-за этого фаланга задержалась на одном месте дольше обычного, и спустя час сидящий за консолью управления второй «мурены» капитан Заан Ушастый заметил стратостат пиратов.

После того как халган потеснили, а кренч стали делить более справедливо, из всех заинтересованных сторон свою долю не получил лишь Конклав Света. Заан Ушастый помнил, что в последний раз челнок с очередным урожаем достиг орбиты позже, чем положено. Вскоре с «Плюмажа» космополу сообщили, что на Глифе обнаружились пираты, которые, судя по всему, и пытались задержать челнок. Дело было в том, что за два века на планету разными путями успело проникнуть некоторое количество гуманоидов, не прошедших мнемообработку халган. Называли их глифанами. Для халган они всегда были помехой, геноцид против них проводился постоянно – в результате у жителей Глифа, обитающих за границей Парника, теперь не было ни одного постоянного поселения, которое можно было бы с успехом отследить и уничтожить. Сложилась так называемая кочевая культура: небольшие таборы, состоящие из семи-восьми семей, постоянно передвигающиеся по планете. Скорее всего, Конклав Света, стремясь урвать свою долю от урожая кренча, смог договориться с одним из таборов и снабдил его стратостатом, чтобы глифаны попытались ограбить челнок, дистанционно остановив его в атмосфере, состыковавшись и сняв груз клубней.

На фоне перламутровых облаков, прошитых лучами Бенетеша, неподвижно висел вытянутый морщинистый куль с темной цилиндрической кабиной. Расплывчатая тень извивалась по поверхности сплошного облачного слоя далеко внизу. Рядом парил гигантский «спрут», одно его щупальце-переходник почти касалось открытого люка кабины. Космический корабль был раз в десять больше стратостата.

Корабли класса «спрут» намного превосходили своими габаритами и мощностью «мурены», но это были исключительно «штатские» аппараты – транспортные и пассажирские. На них часто оборудовали научные лаборатории, их даже можно было снабдить оружием – но в любом случае конструкция их не предназначалась для быстрых передвижений в атмосфере планет, для стремительных ускорений и маневрирования.

После того как киборг был снят с поплавка, Ушастый на своей «мурене» остался в одиночестве. Он не мог отдавать команды по радио, но, отключив автопилот, проделал несколько воздушных кульбитов. Фаланга давно разработала соответствующую сигнальную систему, так что для его подчиненных движения «мурены» означали приказ о немедленной атаке.

«Спрут» уже всплывал, отцепив терминальное щупальце от стратостата, когда два экипажа открыли огонь из бортовых пулеметов. Часть игольчатых зарядов достигла цели, и «спрут», не успевший включить защиту, взорвался. Огонь накрыл стратостат и мгновенно воспламенил газ, но за секунду до этого цилиндрическая кабина-модуль, отстрелив стропы, начала падать.

«Мурена» Ушастого рванулась следом, мгновенно оставив напарников и горящий космический корабль далеко вверху.

Капитан, как явствовало из его имени, принадлежал к универсалу Заанов с ледовитого побережья планеты Дзен. В Оси за дзенскими универсалами закрепилась репутация школ, воспитывающих лучших бойцов и оперативников, продающих свои таланты тем, кто готов хорошо заплатить. Заан еще со времен Бунта Глифа работал на космопол. Прозвище ему дали после Бунта, из кровавой мясорубки которого он выбрался хотя и в чине капитана, но с начисто отсутствовавшим левым ухом и жалким огрызком, оставшимся от правого.

«Мурена» пронеслась сквозь незримую пелену тропопаузы и в считаные мгновения достигла облачного слоя. Наполненное солнечными лучами голубое пространство исчезло, сменившись серыми красками Глифа. Модуль скрылся в хаосе кучевых облаков, где и выпустил резонансный разрядник, а Заан допустил ошибку, следуя за пиратами строго по вертикали. Направленная волна резонанса предназначалась для мелких целей и не могла принести «мурене» заметного ущерба. Но Ушастый, весь экран обзора перед которым заполняла плотная пелена бушующих ледяных кристаллов и капель влаги, врезался в разрядник.

Взрыв на некоторое время ослепил внешнюю оптику. Когда Заан вновь обрел возможность видеть окружающее – фрагментарно, потому что часть систем так и не заработала, – корабль уже миновал облака и продолжал падать. Кабина стратостата, снабженная, как выяснилось, простейшим реактивным двигателем, снижалась по касательной к поверхности планеты далеко в стороне. Руки Ушастого замелькали над консолью, пробуждая вспомогательные контуры. Приборы донесли, что двигатель горит и противопожарная система не работает. Заан кое-как стабилизировал курс, направив корабль вслед за модулем, и попытался задействовать бортовой пулемет.

В ролике подвижной турели застрял обломок взорвавшегося разрядника: пулемет функционировал, но не мог двигаться. Ушастый позволил автоматике вспрыснуть в догорающий двигатель большую часть оставшегося топлива, затем изменил направление полета так, чтобы нос «мурены» обратился в сторону пиратов. У «мурены» все-таки отличные летные качества, а цилиндрическая кабина – штука громоздкая, так что расстояние между ними постепенно уменьшалось.

Тонкие зеленые линии координатной сетки и карта полушария на экране слева от дзена уже безмолвно сообщили ему, куда стремятся пираты.

Они понимали, что, даже если удастся уйти от «мурены», их все равно найдут и уничтожат после того, как об инциденте узнают на «Плюмаже». И потому пираты направили модуль к единственной ценности планеты – к горам Стигес и Парнику.

Ушастый нахмурился. Именно ради сохранности Парника он и его подчиненные уже несколько третейских лет совершали ежедневные рейды в атмосфере Глифа. Заан локтем выдавил защитный колпак и дернул короткий рычаг, открывая боковой аварийный люк.

В кабину ударил ветер, но шлем защитил глаза. Дзен, схватившись за края люка, до пояса высунулся наружу. Пулемет был рядом, виднелись сглаженные очертания стойки и рваный кусок металла, торчащий из роликов турели. Ноги оставались в кабине; дзен распластался по обшивке, понимая, что воздушный поток в любое мгновение может сдуть его, протащить вдоль борта и бросить прямо в огненные объятия реактивных струй, вырывающихся из дюз. Дотянувшись до турели, он кулаком ударил по металлическому обломку. Ничего не произошло; в этот миг пронзительный сигнал донесся до него сквозь распахнутый аварийный люк.