Джек Вэнс - Аластор-2262

– Кто приобрел остров Эмбл?

– Некто Льют Касагэйв, человек очень приятный и хорошо воспитанный. По-моему, он родом с какой-то иной планеты – слишком уж безупречные у него манеры, чтобы принять его за трилла.

Глиннес закончил есть и стал открывать привезенные им чемоданы.

– Я тут привез кое-какие мелочи. – Матери он протянул пакет, который она взяла, ничего не сказав при этом. – Вскрой его. Это тебе.

Она потянула за петельку и извлекла отрез пурпурной ткани с фантастическими птицами, вышитыми зелеными, серебряными и золотыми нитями.

– Какое совершенство! – изумленно воскликнула Марча. – Ну, Глиннес, подарок потрясающий!

– Это еще не все, – сказал Глиннес и стал извлекать другие пакеты, а Марча принялась тут же их раскрывать, не в силах сдерживать свой восторг. В отличие от большинства триллов, обладание ценными вещами приносило ей огромное удовольствие.

– Вот это – звездные кристаллы, – сказал Глиннес. – У них нет никакого другого названия, их как раз такими, с уже как бы отшлифованными гранями и всем остальным, находят среди шлака, покрывающего поверхность потухших звезд. Ничто не может их поцарапать, даже алмаз, и к тому же у них совершенно необычные оптические свойства.

– О, они такие тяжелые!

– А вот это старинная ваза, никто толком не знает, сколько ей лет. Надпись на днище, говорят, выполнена на языке эрдов.

– Восхитительная вещица!

– Ну а это не имеет такой уж особой ценности, просто привлекло мое внимание своей необычностью – щипцы для орехов в виде морды фантастического зверя. По правде говоря, я откопал их в одной из лавчонок среди всякого старья.

– Но с каким искусством выполнена эта вещица. Она, ты считаешь, для раскалывания орехов?

– Да. Закладываешь орех между вот этими челюстями и прижимаешь сзади… А вот это для Глэя и Ширы – ножи, выкованные из протеума. Режущие кромки представляют из себя единую цепочку из взаимосвязанных молекул – совершенно неразрушаемый сплав. Таким ножом можно сколько угодно ударять о сталь, и он никогда не затупится.

– Глэй будет в восторге, – чуть сдержаннее, чем раньше, произнесла Марча. – И Шира тоже будет очень доволен.

Глиннес скептически фыркнул, а Марча не без душевной борьбы проигнорировала этот выпад сына.

– Большое тебе спасибо за подарки. Они, по-моему, просто замечательные. – Она взглянула на открытую на веранду дверь, из которой просматривался причал. – А вот и Глэй.

Глиннес вышел из дома и стал дожидаться брата на веранде. Глэй, поднимаясь по дорожке, вдруг остановился, но особого удивления не высказал. Затем снова зашагал, но уже медленнее. Глиннес спустился по ступенькам, и братья принялись радостно хлопать друг друга по плечам.

На Глэе, как сразу же заметил Глиннес, был не обычный парай триллов, а серые брюки и темный пиджак.

– Добро пожаловать домой, – произнес Глэй. – Я встретил Харрада-младшего. Он сказал мне, что ты уже здесь.

– Я очень доволен тем, что вернулся домой, – сказал Глиннес. – Тебе и маме было, наверное, очень неуютно здесь. Но теперь, когда я здесь, мы быстро сумеем сделать дом таким, каким он всегда был раньше.

– Да, – как-то неопределенно покачав головой, произнес Глэй. – Жизнь как бы приостановилась. Но теперь все определенно меняется, я надеюсь, к лучшему. Глиннесу показалось, что он не очень-то понимает, о чем говорит Глэй.

– Нам очень многое нужно обсудить. Но самое главное – я очень рад тебя видеть. Ты теперь выглядишь таким повзрослевшим, таким умудренным жизнью и, как это повернее сказать, таким уверенным в себе.

Глэй рассмеялся.

– Когда я оглядываюсь назад, я вижу, что всегда слишком много размышлял и пытался разгадать слишком уж большое количество загадок. Все это я давно уже забросил. Я, так сказать, разрубил гордиев узел.

– Каким же образом?

Глэй умоляюще закатил глаза.

– Все это слишком сложно, чтобы объяснить так сразу… Ты тоже прекрасно выглядишь. Служба в Гвардии пошла тебе на пользу. Когда ты должен туда вернуться?

– В Гвардию? Никогда. Я взял расчет, поскольку я теперь, кажется, сквайр Рабендари.

– Да, – бесцветно заметил Глэй. – У тебя преимущество в целый час передо мною.

– Пройдем в дом, – предложил Глиннес. – Я привез тебе подарок. И кое-что для Ширы. Сам ты что думаешь – он мертв?

Глэй печально кивнул.

– Другого объяснения не существует.

– И я так считаю. А вот мама уверена в том, что он «в гостях у друзей».

– В течение двух месяцев? Такое исключено.

Они вошли в дом, и Глиннес вынул нож, который он приобрел в Лаборатории новых технологий в Бореаль-Сити на планете Мараньан.

– Будь поосторожнее с лезвием. Можно порезаться даже при малейшем прикосновении к нему. Но им можно перерубить толстый стальной стержень без всякого вреда для него самого.

Глэй осторожно взял нож и с опаской провел взглядом вдоль невидимой кромки.

– Мне как-то даже страшно смотреть на него.

– Да, этот нож почти что волшебный. Второй нож, поскольку Ширы нет в живых, я оставлю у себя.

– У нас нет полной уверенности в том, что Шира умер, – отозвалась Марча из дальнего конца комнаты.

Оба брата оставили это заявление матери без ответа. Глэй положил свой нож на каменную доску.

– Нам не мешало бы разобраться в отношении острова Эмбл, – произнес, усевшись поудобнее, Глиннес.

Глэй прислонился к стене и исподлобья взглянул на Глиннеса.

– Тут уж ничего не добавить, ни убавить – я продал остров Льготу Касагэйву.

– Эта сделка не только неразумна, она незаконна. Я намерен аннулировать договор о продаже.

– В самом деле? И каким же образом ты этого добьешься?

– Мы вернем деньги и велим Касагэйву убраться. Все крайне просто.

– Если ты располагаешь двенадцатью тысячами озолов.

– Я – нет, но вот ты располагаешь. Глэй медленно покачал головой.

– Их больше нет у меня.

– Тогда где же деньги?

– Я отдал их.

– Кому?

– Некоему Джуниусу Фарфану. Я отдал их, он взял. Я не могу забрать их у него назад.

– По-моему, нам следовало бы встретиться с Джуниусом Фарфаном – и сделать это немедленно. Глэй снова покачал головой.

– Пожалуйста, не ворчи на меня за судьбу этих денег. Твоя доля остается у тебя – ты теперь сквайр Рабендари. А остров Эмбл позволь мне считать своей долей.

– Ни о каких долях даже и речи быть не может. Так же, как и о том, что кому принадлежит, – возразил Глиннес. – Рабендари принадлежит нам обоим в равной степени. Это наша родина.

– Если следовать формальной букве закона, то это действительно так, – сказал Глэй. – Но я предпочитаю рассматривать данный вопрос иначе. Как я уже тебе говорил, все сейчас меняется самым коренным образом.

Глиннес откинулся к спинке стула, не в силах выразить словами охватившее его негодование.