Юрий Манов - Звездные фермеры

Жрец сделал паузу, высморкался (в сезон дождей жрец очень страдал от сырости) и наконец закончил рассказ трагическим описанием того, как Ма взяла за руку самого никчемного мужчину племени и сама спустилась в пасть Карбуа, а он дал людям солнце и еду.

От запаха ароматических свечей в носу у Джоша свербело, очень хотелось чихнуть, но приличия того не позволяли, и Джош крепился.

— Так вот, Джош, — сказал вождь, когда жрец закончил. — Ты ведь не можешь охотиться?

Джош кивнул, мол, чего уж там, сам, что ли, не видишь, с такой ногой-то…

— Ив шахте ты тоже работать не можешь?

Джош вспомнил свою попытку спуститься в шахту и последовавший сразу за этим страшный приступ аллергии и снова кивнул. Лицо вождя вдруг изменилось, он как-то по-звериному оскалился:

— Собиратель из тебя никакой, рыбак тоже, жены себе в племени не нашел, ни одна из вдов от тебя не понесла, только и можешь, что на помойке копаться. Врать не буду, вещи, которые ты выкапываешь на помойке, очень необычны и приятны, — он снова погладил пробочное ожерелье на волосатой груди, — но жрец уговорил духов, они разрешили его ученикам пройти в «плохую долину», смотри, что им дали духи, — и вождь разжал кулак.

Ну конечно, куда уж Джошу со своими фантиками. На раскрытой ладони вождя лежали стекляшки из детского калейдоскопа и горстка оплавленных разноцветных микросхем, видимо выдернутых из какого-то прибора.

— И еще вот что, — вождь пошарил под шкурой и как величайшую драгоценность продемонстрировал Джошу что-то круглое и блестящее. Джош присмотрелся внимательнее. Это был рождественский шар, внутри него виднелся маленький домик с елкой во дворе. Вождь потряс игрушку, и из шара раздался задорный мотивчик «Джинго Белл» и на домик посыпался снег. Надо же, даже батарейка еще не села. Не иначе как жрец все-таки набрался храбрости и решил раскопать помойку в «плохом месте», откуда три недели назад выгнал Джоша.

— В общем так, — вождь сделал паузу, — согласен ли ты с тем, что ты — самый никчемный мужчина в племени?

Джош пожал плечами и кивнул. Вождь облегченно вздохнул, видимо, этот ответ снял с него какой-то тяжелый груз, он привстал и даже потрепал Джоша по плечу.

— Хорошо, иди на ужин.

Джош вышел из пещеры и снова пожал плечами. И чего звал? Еще раз обозвать никчемным чучелом? Что за жизнь…

Порядок рассаживания вокруг племенного костра только с первого взгляда казался хаотичным, на самом деле была система, довольно четко отображающая официальный статус каждого члена племени. В первом, самом малом ряду, точнее, круге сидел вождь с женами и сыновьями, старейшины, лучшие воины, копатели и охотники, жрец с семейством. Во втором круге сидели остальные воины и охотники, рудокопы, рыбаки. За их спинами, в круге третьем, располагались их жены с детьми, подростки-собиратели, инвалиды, получившие увечья на охоте или в шахте. В четвертом круге ожидали своей очереди незамужние женщины, еще не получившие статуса невест, вдовы, старики, уже не способные к работе, сироты. Завершали ли социальный «круговорот» рабы из других племен. Но, как понял Джош, войны в последнее время практически не велись — поди повоюй здесь, когда с неба беспрерывно льет, так что рабов было так мало, что постепенно они просто присоединились к четвертому кругу, расположившись по соседству с иждивенцами.

Джош хорошо знал свое место за совместной вечерней трапезой племени. Он садился по соседству с собирателями — с подростками, еще не окрепшими для достойной мужчин работы, стариками и инвалидами, не работавшими в шахте и не ходившими на охоту, но заслужившими уважение многолетним добросовестным трудом на благо племени. В задачу собирателей входило бродить по джунглям и собирать все годное для нужд племени. В основном, конечно, еду. Заняв свои места, собиратели терпеливо ждали, пока придет их очередь получить миску пахучего варева и попробовать зацепить какую-нибудь кость с остатками мяса с больших блюд, передаваемых с передних рядов. Удавалось это далеко не всегда, обычно уже со второго ряда кости попадали на третий практически полностью обглоданные, но порой после удачной охоты кое-что перепадало и им. Тут главное было не упустить момент и одним из первых запустить руку в блюдо с костями, при этом совершенно не возбранялось заехать соседу локтем в ухо.

Джош довольно долго «имел билет в четвертом ряду» и хорошо знал, что мяса его обитателям практически никогда не достается, но и голодными даже здесь редко оставались. Густого бобового варева с кусочкам фруктов, каких-то корнеплодов, моллюсков и еще бог знает чего готовилось всегда в избытке, и любой член дикого племени мог попросить добавку. Ну, или в крайнем случае вылизать вместе с рабами котел. А уж во время большой рыбалки даже последний племенной сирота мог вволю наесться самой свежей рыбы. Поначалу Джош этой рыбы есть не мог, уж больно похожа была она на ихтиозавров, виденных им в каком-то учебном фильме. А потом ничего, привык, и сытно к тому же.

Впрочем, в четвертом ряду он просидел относительно недолго, сразу же после того, как он указал «копателям» хорошую медную жилу по соседству с деревней, вождь приказал ему «подсесть поближе», С вождем не спорили, а уж после первых изыскательских работ Джоша на помойке место в третьем ряду за ним закрепилось плотно. Пару раз после особо, удачных находок Джоша даже приглашали во второй ряд, и вождь лично бросал ему обгрызенные кости. Однако, как выяснилось, привилегии в этом племени часто сопровождались и определенными обязанностями. Обязательным участием в некой религиозной церемонии. Причем обитатели социального дна племени — те самые, столовавшиеся в четвертом круге, — имели право лишь на роль зрителей.

Называлось это священнодействие — принесении хвалы богам за хороший ужин. Вкусив, чем боги в этот день расщедрились для смертных, все племя перемещалось на большую поляну на восточной окраине деревни. Социально недостойные располагались по кругу и начинали бить в барабаны или просто в ладоши, а главный жрец, отведав священного напитка, начинал прыгать вокруг здоровенного каменного истукана, очень похожего на земную черепаху. За ним, тоже вкусив священной браги, вступал в пляску вождь с семейством, потом остальные обитатели первого круга. Они плясали, высоко задирая ноги и выкрикивая славу мудрому богу Карбуа и прочим духам джунглей. Далее по знаку жреца в пляску вступали воины — охотники, рыбаки и рудокопы. Охотники громкими криками просили у богов хорошей добычи, рыбаки — улова, рудокопы — хорошей жилы. А жены их тут же пели громкую песнь о том, как им хорошо живется с любимыми мужчинами, и что они за их спинами как за каменной спиной. И наконец, вступали в пляску обитатели третьего круга. Правда, им давали выпить всего по ковшику бражки — весьма недурного на вкус хмельного напитка, настоянного, как понял Джош, на том самом черном корешке. Общеплеменная пляска продолжалась где-то в течение часа. Потом опять же по знаку жреца объявлялся перерыв. «Танцоры» рассаживались на циновки, дабы отдышаться и принять еще порцию бражки, а в круг выходили незамужние девахи. В своем страстном танце они должны были показать все свои прелести, дабы боги оценили да и соплеменники порадовались. Здесь молодые воины приглядывали себе невест. Честно говоря, эта часть церемонии радовала Джоша Петрова больше всего.