Михаил Пухов - Корабль Роботов

Штурман Бабич наконец немного успокоился и покончил со своими застежками. Вакуумные присосы люка глухо чмокнули, отделив ангар от внутренних помещений. Шум голосов исчез, голова вернулась в привычное состояние. Даже Бабич почти не мешал. Далеко позади лязгали запоры, задраивались переборки, выравнивалось давление. Впереди открывался пусковой канал. Ангар, бывший только что одним из отсеков "Земляники", оказался теперь снаружи, по ту сторону толстой брони высшей защиты. Магниты мягко толкнули катер к выходу. Штурман Бабич опять заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле и с вызовом глядя на затылок пилота, загораживающий ему пульт управления. "Первые! - думал он. - Самые первые! Тысяча километров для нас, сто лет прогресса для человечества. Куда тебе это понять!"

– Напрасно вы так себя настраиваете, - осторожно сказал Александр Синяев. - Сколько, по-вашему, во Вселенной брошенных звездолетов?

– Ну и сколько же?…

– Очень много. Неимоверное количество.

– Потрясающе точная цифра! - восхитился Бабич. - Плюс-минус бесконечность?…

– Цивилизации гибнут, корабли остаются, - спокойно продолжал Александр Синяев. - Вопреки поговорке, их никто не сжигает. Если планета строит их всего тысячу, то среднее расстояние между звездолетами уже на порядок меньше расстояния между цивилизациями; если миллион - то на два порядка. Все они, как правило, давно пережили хозяев.

– Перестаньте, - поморщился сзади Бабич. - Теория и практика - разные вещи. Что вы знаете? Ничего. И я ничего. Но я-то, слава богу, хотя бы молчу!

– Зачем знать? Все и так очевидно. Нельзя отрицать, что звездолетов во Вселенной множество, что в основном это пустые, брошенные машины…

– Посещать которые очень опасно, - подхватил Бабич. - Просто ужас как страшно!

– Именно по этой причине, - сказал Александр Синяев, - вы, видимо, и прихватили свою пушку?…

Бабич рефлекторно поправил на поясе пистолет, выданный Мониным под расписку, но не ответил. Возмущаться уже не было ни сил, ни желания. Подумал только, что пилот, очевидно, вдобавок злится на него из-за пистолета. Ничего, пусть позлится. Официально назначенный! Генерал без шпаги ты, вот кто. Человек с пустой кобурой…

– Вы хоть стрелять-то умеете? - поинтересовался Александр Синяев. "Уж получше тебя!" - подумал Бабич, но вслух ничего не сказал.

Пилот на работе, не стоит его отвлекать. Потом, в чем-то он прав: побережем нервы. Взаимно. Пускай делает свое дело…

Пока что, правда, работали автоматы. Экраны все еще оставались слепыми. Катер, уже без ускорения, медленно шел на выход по невидимым рельсам магнитного поля. Александр Синяев чувствовал, как спереди надвигается выходное отверстие и как с такой же неотвратимостью их нагоняет бесплатная лапа толкателя. Она поравнялась с катером у самого среза канала и ударила его сзади, как ногой футболиста.

Катер вырвался наружу.

Кругом был мрак, но глаза, привыкшие к темноте, уже различали мелкую звездную россыпь на экране кабины. Почти во всю заднюю полусферу зияла продолговатая яма - черный силуэт "Земляники". Тень звездолета медленно сжималась к центру экрана.

– А вы умеете включать двигатель? - с вызовом спросил Бабич.

– Зачем? Вы с Мониым хорошо подошли, почти вплотную. Ближе было рискованно. Малая скорость - наш главный шанс. Если она велика, как отличить вас от метеорита?

– Метеорит летит себе и летит, - сказал Бабич. - Вы видели где-нибудь маневрирующие метеориты?

Он умолк, довольный своей репликой. Александр Синяев тоже молчал. Тень "Земляники" на кормовых экранах сжалась в удлиненную черную точку, открыв бесконечное звездное поле. На контрольной трубке курсового локатора росла другая, яркая точка. Радар зацепился за цель. Обзорные экраны не показывали пока ничего, кроме россыпи далеких звезд.

– А как вы будете тормозить, не включая двигатель? - поинтересовался Бабич.

Александр Синяев молча смотрел вперед. Там, на фоне плотного звездного поля, возникло круглое четное пятно. Тень "Земляники" потерялась за кормой. Тень чужого росла. Не в центре экрана, а чуть сбоку. Ничего, дело поправимое.

Александр Синяев ощутил спиной мягкую твердость кресла. Катер сильно тряхнуло. Его магнитные искатели нащупали цель, и ракеты подправили курс. Тень чужого росла, переместившись в центр экрана. Катер мчался безмолвно, как магнитная торпеда в борт океанского лайнера.

– И почему молчат ваши знаменитые метеоритные батареи?…

Александр Синяев не ответил. Он внимательно смотрел вперед, но все там было спокойно. Он физически ощущал, как катер обволакивает тормозным полем. Да, они были магнитной торпедой, только со знаком минус. Россыпь звезд на экранах крутнулась. Катер развернулся кормой вперед. Готовясь к встрече, умная машина заботилась о пассажирах.

И снова Александр Синяев ощутил вес. Его плотно вжимало в кресло. Тормозное поле почуяло массу чужого.

– А как мы попадем внутрь, по-вашему? - не надеясь на ответ, спросил Бабич.

– Через дверь, надо полагать, - сказал Александр Синяев. Черная тень чужого звездолета заслонила уже всю переднюю полусферу. Катер тормозил, приближаясь к цели.

– Вот так. А теперь так. Видите, как все просто? - произнес штурман Николай Бабич, очень довольный собой. - Эти штуки называются магнитные якоря. Теперь никуда он не денется. Но я, признаться, не понимаю, как вы можете кого-то учить, не зная таких элементарных вещей.

– Ну, теперь-то я их уже знаю, - примирительно сказал Александр Синяев.

Облаченные в легкие скафандры, они стояли в центре плоской равнины, тускло сиявшей светом далеких звезд. Чужой звездолет был громаден. Рядом с ними чернел высокий силуэт десантного катера, окаймленный ходовыми огнями. Катер, благодаря полузабытым познаниям штурмана, был сейчас надежно пришвартован к гладкому металлу. Линия горизонта терялась вдали, в нескольких сотнях метров. Люди стояли рядом с катером, прочно привязанные магнитными подошвами к поверхности чужого корабля.

Летательный аппарат, на внешней оболочке которого они стояли, был очень велик - правильный шар диаметром в несколько десятков километров. Судя по всему, он принадлежал древнейшей галактической культуре Маб из центральных областей Галактики. Если так, он пустовал уже много миллионов лет.

Александр Синяев посадил катер примерно там, где должны были располагаться входные шлюзы. Но шлюзов поблизости не замечалось. Лучи прожекторов скользили по гладкой, как старое зеркало, поверхности звездолета.

– Жуть какая-то лезет в голову, - внезапно признался Бабич. Александр Синяев понял. Он знал, о чем Бабич пытается сейчас думать: о том, как почетно первыми из людей ступить на борт чужого звездолета, построенного неизвестно когда; о том, что новый пилот оказался кругом посрамленным, особенно с этими магнитными якорями; о других столь же приятных вещах. Но ни о чем таком Бабич думать не мог, хотя и пытался: все его мысли тонули в беспричинном, казалось бы, страхе. И Александр Синяев знал, откуда берется он у неподготовленного человека.