Сергей Гуреев - Последний бог

Приказ пришел поздним вечером. Он прибыл со спецкурьером штаба округа. Но, вопреки заведенному порядку, он исходил лично от командующего авиацией страны. Это было достаточно необычно. Особенно для мирного времени. Впрочем, отголоски масштабной войсковой операции докатились и до отдаленного северного гарнизона. Поэтому командир отдельного авиационного полка стратегического назначения не удивился. Конечно, получение приказа непосредственно от самого командующего не входило в число рутинных событий. Но полковнику случалось общаться и на таком высоком уровне. Это, как правило, означало всего лишь увеличение сложности задания.

Он вскрыл пакет, прибывший со спецкурьером, и оцепенел. Содержание приказа выходило за рамки понимания! За всю свою карьеру ему не приходилось слышать даже намека на что-то подобное. Командир полка перечитал текст еще раз, тщетно надеясь, что произошла ошибка. Однако приказ имел абсолютно недвусмысленный характер. Ему осталось только впасть в тягостное недоумение. Полковник аккуратно положил бумагу на стол перед собой и застыл, обхватив голову руками.

Мысли у него в голове ворочались вяло. Вообще-то, все они были направлены на то, как избежать выполнения безумного приказа, и чем это может грозить лично ему. Скорее всего, приемлемый вариант нашелся бы непременно. И до исполнения указаний командования дело бы не дошло. Так как без личного и непосредственного контакта ни один здравомыслящий командир не стал бы воплощать такие распоряжения в жизнь. Вот только «на верху» предвидели такую реакцию, и шансов выкрутиться командиру полка не оставили… По пустынному штабу внезапно разнесся истошный вопль дежурного офицера:

– Смирна-а!!! Товарищ министр обороны, старший лейтенант…

Полковник вскочил с места. Не задумываясь, он вылетел из кабинета и обомлел! Прямо на него, по коридору, действительно шел лично министр обороны! Следом за ним шагали два генерала и человек в камуфлированной форме без знаков отличия. Командир полка с трудом подавил желание протереть глаза и заторможенно поднял руку, отдавая честь. Министр кивнул:

– Здравия желаю, товарищ полковник, – он приблизился и негромко сказал: – Пройдемте в кабинет.

Командир полка невольно посторонился, освобождая проход. Дурные предчувствия многократно усилились. Но к ним добавилась еще и тоскливая обреченность. Дверь кабинета беззвучно закрылась. Гости неторопливо расселись вокруг длинного стола. На его полированную поверхность лег еще один плотный конверт с сургучной гербовой печатью. Полковник ВВС судорожно вздохнул.

– Ознакомьтесь, – коротко бросил министр, – и не переживайте так. Это всего лишь подтверждение предыдущего приказа вашего командующего. Учитывая важность и секретность предстоящей миссии, я счел необходимым лично проконтролировать его выполнение.

Командир полка судорожным движением вскрыл конверт. Потом достал один-единственный лист и пробежал его глазами. В конце стояла личная подпись президента. Полковник внимательно изучил приказ Верховного Главнокомандующего и вдруг успокоился. Ему стало окончательно ясно, что он влип в историю. И выхода из нее нет. Просто потому, что из таких историй выхода не существует в принципе. Он вложил бумагу обратно в конверт и сунул его в ящик стола. Министр обороны деловито произнес:

– Давайте перейдем к делу. Непосредственно операцией будет руководить генерал Кузнецов. Он представляет спецгруппу службы внешней разведки.

Человек в камуфляже приподнялся со стула.

– Разрешите, полковник, я вкратце изложу суть…

Эскадрилья стратегических бомбардировщиков была поднята по тревоге сразу после полуночи. По всем документам тревога носила плановый учебный характер. Но – с максимальным приближением к реальным боевым условиям. То есть, самолеты оказались оснащены ядерным боемкомплектом. Они набрали высоту и рассредоточились по заданному району, четко выполняя полетное задание.

Один из самолетов пилотировал лично командир полка. В четком соответствии с расписанием полетов, он поднялся в воздух последним. Его борт К-016 сделал круг над аэродромом и ушел в сторону Ладожского озера. Его персональная задача отличалась от заданий остальных членов эскадрильи. Но ничего необычного в этом не было. В стратегической авиации каждый владел информацией, касающейся строго его собственной компетенции, не больше.

Одновременно со стартом бомбардировщиков к расположению части подъехала колонна грузовиков. Они были снабжены всеми необходимыми накладными и пропусками. В предписании значилось, что авторота отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения прибыла с целью осуществления подвоза дополнительного оборудования. Командовал ротой «майор» Кузнецов. Хотя, судя по возрасту, он вполне мог быть и полковником, и генералом.

Колонна встала недалеко от автопарка, не привлекая лишнего внимания. В связи с ночным временем любопытных глаз было немного. Да и выставленный вокруг грузовиков караул не способствовал удовлетворению праздного интереса. Шоферы почему-то остались сидеть в кабинах. Но на этот факт никто не обратил внимания…

В час ночи народ у Исаакиевского собора обычно не толпится. Да и погода не располагает к прогулкам. Из низких серых облаков сыплется противная мелкая морось. Так что поблизости не видать даже случайных прохожих. Это неплохо. Вряд ли кому-то понравятся мои скачки в бараньей шкуре. И вообще, нам с Палычем лишние свидетели ни к чему. Думаю, наше шоу будет очень вредно для здоровья зрителей.

Подходим ближе к собору. Ага! Вот и служебный вход. Петр Палыч критически смотрит на замок. Интересно, как он его будет взламывать? Не думаю, что в древней Греции, например, имелись сложные запоры. Однако смотрю, старого бога это не смущает. Ладонь к двери, пара слов на КШТРЫ, крохотный зеленый огонек бежит к замочной скважине… Негромкий щелчок, и дверь открылась. Еще одна изумрудная искорка ползет по проводам сигнализации, отключая датчики… Мы вошли.

Палыч похлопал меня по плечу:

– Мне нужно пять часов, пионэр. Думаю, до утра управлюсь. Ты готов?

А что мне остается?! Как говорили древние римляне – идущие на смерть приветствуют Цезаря… В смысле – идите вы все в жопу! Умирать не хочется совершенно. Я вынул из кармана батончик «Марса» и с горя откусил сразу половину. А бог уже тянет меня за рукав:

– Пойдем!

Да-а… Мрачновато здесь. Над большим залом собора нависает купол. В синеватом дежурном освещении бородатая физиономия моего сэн-сэя смотрится просто зловеще. Однако пора получить последние инструкции.

– Петр Павлович, ты скажи, что делать, пока я в отказ не пошел.