Сергей Щеглов - Восход на Аиде

Многоцветные тени упали на мозаичный пол, Петров смотрел и внимал, он был бледен, лицо строго вытянулось, он видел и не понимал; и все же не смел ни словом, ни жестом прогнать очарование этого зрелища; а пляска цветов проникала, тем временем, в самое сердце...

Патрик шевельнул затекшей ногой. Тишины и очарования хватило ненадолго - он торопился. Двадцать восемь минут сидели они в зале, и это заставило Патрика нахмуриться.

- Надеюсь, ты раздумал уезжать? - спросил он вполголоса.

Петров ничего не ответил. Тогда Патрик поднялся и встал между окном и Петровым. Тот нехотя шевельнулся, выжав растерянную улыбку.

- Да... - только и сказал он. - И это здесь - каждый день?

- Конечно, нет. Но пойдем!

Они вышли в коридор. Патрик скользнул взглядом по табло, снял со стены шифроключ и передал Петрову. Тот кивнул, увидев на бирке номер тринадцатый.

- Место безопасное, - обнадежил Патрик. - Заодно к феноменам привыкнешь. Недели через две можно будет наверх, к нам.

- К вам?

- К старожилам. Новичку туда лучше не показываться.

Они подошли к квартире, Петров открыл дверь и пригласил Патрика войти. Потом спросил:

- Почему?

- Феномены.

- Какие? - Петров обнаружил на стене большой, в полметра, список феноменов и приготовился слушать разъяснения. Патрик усмехнулся:

- Не эти. Соляроиды, фантомы, дрязги... Зато этой мелочи почти не бывает. Мы-то привыкли, а новичкам плохо.

- Понятно...

Петров посмотрел в список. "Эффекты и феномены". Последние строчки совсем свежие, приписаны от руки. Поднял глаза: квартира что надо, три комнаты, окна во всю стену. Сквозь толстое стекло видны причудливые скалы.

- Ну что, устроился? - спросил Патрик нетерпеливо.

- Сейчас...

Петров еще раз посмотрел список и поежился. Под взгляд попалась строчка - "Отслоение кожи". В графе "Оптимальные действия" стоял жирный прочерк.

Не искушая судьбу, Петров отвел глаза и согласился, что устроился.

- Тогда - в лабораторию.

Заперев дверь - привычка - Петров, как в тумане, зашагал за неутомимым главным врачом. Коридоры, коридоры - корпуса состояли, похоже, исключительно из них, - лестница в подвал.

Тут помещались владения Патрика Лоу. Он вошел в темноту, не сбавляя скорости, протянул руку, и подвал осветился. Патрик поморщился на получившийся мертвенно-зеленый свет, щелкнул по-особому пальцами. Свет просветлел, стал нежным и приятным. И одновременно раздался чей-то голос:

- А, новенький! Привет, давно ждем!

- Алан! - воскликнул Патрик раздраженно. - Уходи, добром прошу!

- Еще чего! Я тебе уже год, как не подчиненный! Лучше располагайтесь, и поболтаем!

- Имей совесть, Алан, - Патрик двинулся вперед, туда, где располагался невидимый Петрову Алан. - Это же новичок!

- Ну и что? - Раздалось бульканье, означавшее, по всей видимости, смех. - Новичком больше, новичком меньше - какая разница?! Мы все здесь в равных условиях! Хотите безопасности - присоединяйтесь!

Петров почувствовал себя неуютно.

- Э... Вы меня не представите? - обратился он к Патрику, который стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел в сторону высокого кресла перед большим панорамным экраном. Случайно опустив глаза, Петров наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и над этой тенью колебалась как бы полутень - легкое, зыбкое потемнение в форме человеческой фигуры.

- Нет, - отрезал Патрик. - Уходи, или...

- Да брось ты! - сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам. - С чем пожаловали?

Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман его халата. Петров онемел от возмущения, глядя, как Патрик вытаскивает лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула кнопка, Алан за креслом забулькал, но теперь это бульканье и отдаленно не напоминало смех, и Петров увидел, как полутень заколебалась, на секунду сделалась темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле - и вдруг исчезла.

- Э... - выдавил Петров, но привычка взяла свое. - Нельзя ли возвратить мне аппарат?!

- Подействовал, - как будто удивляясь этому, сказал Патрик. - Надо же... Ах, да, конечно, конечно!

Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.

- Конечно, подействовал. - Спрятав лорик в карман, повеселевший Петров презрительно пожал плечами. - Вы что, совсем тут все позабыли? Лорик - примитивная машина, ну тот же чайник, и его возможности общеизвестны.

- Таких машин в номенклатуре семь миллионов. - Патрик подошел к креслу. - Начисто...

- Зачем вы его так? - спросил Петров.

- Не его. Это был финалят.

- Что?!

- Финалят. Феномен, - Патрик опустился в кресло. - Вот так и живем.

- Как это - финалят?

- Сейчас, сейчас...

Патрик несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру. Засветился экран. Петров с минуту ждал объяснений, потом сообразил - огляделся, нашел список феноменов и прочел вслух:

- "Финалят". Образование, возникающее после катарсиса - смотри катарсис. Воздействия: эмоциональное, семантическое, редко биохимическое... Оптимальные действия: ждать конца цикла. Эмпирическая формула длительности цикла... Это уже не то... Ага, вот: "Катарсис". Переход человека в метастабильное состояние с сохранением только рассудочной деятельности... И кто эти формулировки придумывал...

- Не нравится? - Патрик довольно хохотнул. - Тогда вычеркивай смело все равно это одно явление, хроносценция. Открытое Пэ Лоу минуту назад.

- Зачеркнуть? Охотно... - Петров пошарил по карманам. Фломастера не было: не запасся. - Без лорика у вас, похоже, как на Земле без телекома. Финалят я уже видел, а как выглядит катарсис?

- Колебания эфира; если человек оказывается в их зоне, сначала кричит, потом постепенно теряет сознание, становится все прозрачнее и как бы растворяется в воздухе. Происходит это редко, раз в пять-шесть месяцев. Защита неизвестна.

- Так это смерть?

- Официально да, но по сути... Алану не повезло первому: он как раз сказал "финита", откуда пошло название. Потом, в циклах, рассказал, что происходит после конца... Память сохраняется.

- Тогда зачем вы его уничтожили?

- Из-за тебя. Финалят - это не для новичков...

- Неужели?

- И в его присутствии невозможно работать, болтун... И потом, честно говоря, он слишком меня раздражает!

Петров издал сдавленный звук, слишком странный для того, чтобы быть реакцией на слова Патрика.

Лицо человека, возникшее в воздухе прямо перед ним, казалось знакомым. Жаль, что ничего, кроме лица, не было вообще - по фигуре, по одежде можно было бы догадаться, кто это.

- А повторить нельзя? - осведомилось висящее в воздухе лицо голосом Алана.

Петров покосился на Патрика. Тот ничего не делал. Стоял, опершись на кресло, и смотрел, словно все происходящее его уже не касалось.