Владимир Михановский - Тайна одной лаборатории

«Лечу, отец! Уже год, как мы стартовали, и «Азора» все продолжает набирать скорость. На выходе из Солнечной системы мы получили радиограмму с Земли, где был привет и от тебя. Спасибо».

Эллор нажал клемму и выключил записыватель биотоков. Задумался. Ему снова припомнилась праздничная Земля и впечатляющее Прощание с поколением, длившееся три дня. Они, астронавты, увидели тогда то, что должно было врезаться в память на всю жизнь. Бегущие поля, напоённые солнцем, где тихо зреет ветвистая пшеница… Прозрачные кленовые рощи, тронутые осенью… Просторные города, кажущиеся с высоты стремительного орнитоптера игрушечными… Наконец, изумительные песни и танцы людей Земли. Мало кто останется из нынешних землян к тому времени, когда «Азора» возвратится. Разве что некоторые из тех, кто сейчас безмятежно посапывает в детских колясочках. Но и они тогда будут столетними дедами, а ему, Эллору, едва минет тридцать…

И всё-таки ему безумно хочется верить, что он встретится с отцом. Они так мало были вместе на Земле!

Эллор рано потерял мать. Отец много времени проводил на Марсе, где руководил возведением крупного инженерного комплекса. А Эллор, двадцатилетний юноша, едва окончив Звёздную академию, пошёл добровольцем на «Азору».

Мерно тикает хронометр, бежит по экрану осциллографа бесконечный голубой ручеёк. Воздух в каюте свеж и слегка припахивает хвоей.

Через сорок минут мысли Эллора, записанные с помощью биотоков, так же как и мысли пятнадцати остальных азориан, будут сконцентрированы в гиперонной депеше. Затем вспыхнет направленный разряд — и чудовищный сгусток энергии уйдёт в сторону Земли. И следующая депеша уйдёт ровно через год, а на Земле к тому времени пройдёт десять лет…

«Я верю, что мы увидимся ещё, отец… — Эллор сосредоточился и снова включил записыватель биотоков. — Тебе сейчас шестьдесят. Береги себя. Избегай перегрузок. Обещай мне, что не будешь летать на грузовых ракетах, у них слишком велико ускорение».

Связь с Землёй была односторонней, ибо «Азора» была слишком малой мишенью для гиперонной депеши, направленной с Земли. «Азора» же не могла позволить себе роскошь участить передачи, ибо каждая депеша забирала баснословную энергию. В кормовой части корабля находился аккумулятор, питаемый самостоятельным реактором. Энергия реактора в течение целого года собиралась для того, чтобы в течение одной миллиардной доли секунды вылиться в гиперсветовую депешу. Включение передающего устройства происходило автоматически, когда накапливалась достаточная для передачи энергия и при условии, что на блоке памяти записано было необходимое количество информации, составлявшее сорок слов.

«Сегодня на «Азоре» большой праздник. Мы превысили проектную скорость. Это событие совпало с моими именинами. Мне сегодня исполнилось двадцать два года».

Два года тому он простился с отцом. Сколько ему сейчас? Только точно… Эллор придвинул лист бумаги и взял карандаш. Можно было, конечно, включить решающую машину или обратиться к счётному роботу, который застыл у пульта управления, но Эллору захотелось самому подсчитать возраст отца. Это было не так уж сложно. Формула Эйнштейна… Скорость «Азоры»… Кривая ускорения… Время полёта… Да. Отцу сейчас восемьдесят два года. Доживёт ли он до следующей, третьей передачи?..

«Субсветовая скорость имеет свои законы. Глядя на гроздья неведомых звёзд, окружающих «Азору», я часто стараюсь представить себе, что дома, наверное, давно уже вступил в строй марсианский космодром, который ты проектировал. Цветёт ли вишня, которую я посадил, уезжая? А мои товарищи и друзья, выпускники Звёздной? Где-то они сейчас? Следи за собой, отец, и старайся хотя бы два раза в неделю бывать в умеренных широтах: тебе это так полезно. А лучше всего, если бы ты покинул тропики и совсем переехал на родину, на берега Волги. Я знаю, ты любишь охоту в джунглях, но ведь годы!..»

Люди сгрудились перед головным экраном. Экран стал неузнаваем. Похоже было, что в голубой ручеёк осциллограммы кто-то швыряет камни, — настолько резки были отдельные всплески.

— Наружная бомбардировка, — слышались голоса.

— Мы попали в облучение.

— Пустое! Обычные космические лучи, — уверенно сказал кто-то стоявший рядом с Эллором. Эллор безмятежно улыбнулся. Уже не раз за три года полёта попадала «Азора» в подобные передряги. Самое большее десять минут — и поле излучения, обычное для этой части Галактики, останется далеко позади. А затем по команде оператора наружу выйдут несколько роботов и расплавом нейтрита и титана «подлечат» «Азору», зальют все выбоины и вмятины в обшивке.

Но слишком уж велики на этот раз голубые всплески на экране. Отдельные пики достигают красной аварийной черты, что совсем уже необычно.

Эллор не заметил, кто первый произнёс это страшное слово — антивещество. И все лица разом как бы посуровели и отвердели.

Антивещество? Но откуда оно здесь, в этой части Вселенной? Ведь это противоречит всем наблюдениям и прогнозам. И тем не менее сумасшедшие скачки стрелок на счётчиках Гейгера не оставляли сомнений…

Уже не отдельные всплески осциллограммы, а почти все голубые волны перехлёстывали через красную горизонталь.

Дорога́ была каждая секунда. Получив от капитана короткое указание, люди торопливо направлялись — каждый на свой участок. Выслушав приказ, Эллор выскочил из головной рубки и, ступив на ленту транспортёра, понёсся к кормовым дюзам: он отвечал за их бесперебойную работу. По коридорам разносились глухие удары гонга, означавшие чрезвычайную опасность.