Питер Гамильтон - Дракон поверженный

Когда сверхзвуковой самолет взлетел, Саймон потерял сознание. Ускорение усилило его страдания настолько, что он ощутил себя сгустком невыносимой боли. На это организм отреагировал самым естественным образом – временно отключил сознание. Придя в себя, Саймон понял, что находится в состоянии свободного падения. Датчики медицинского оборудования издавали настойчивые сигналы тревоги. Когда его взгляд обрел резкость, он увидел на дисплее желтые пиктограммы и движущиеся строки текста. Связь с «Корибу» прервалась. Саймон приказал своему ИР ознакомить его с орбитальными тактическими картами и показаниями датчиков, установленных на космических кораблях и спутниках.

– Боже праведный! – прошептал он.

Обстановка сложилась хуже некуда, как он и предполагал.

– Прошу вас лежать спокойно и не совершать резких движений, – быстро произнес врач. – С вами все в порядке.

– Ваши бы слова – да богу в уши! – оборвал его Саймон. Нечеткие круги тактической карты показали ему сорок восемь спасательных шлюпок, медленно отходивших от «Корибу». Космопланам удалось состыковаться с несколькими из них, однако пространства в их каютах явно не хватало для того, чтобы разместить в них членов экипажа подвергшегося нападению космического корабля. Два космоплана не стали мешкать и просто принялись загружать спасательные шлюпки в свои грузовые отсеки, после чего взяли курс на Даррелл. Остальные шлюпки ожидали дальнейших указаний, не зная, что им делать: оставаться на орбите в ожидании новых «Сяньти» или же попытаться самостоятельно совершить посадку на поверхности планеты. Саймон вернул тактический дисплей в прежнее состояние и увеличил изображения, поступавшие с датчиков «Корибу». Судя по контурам магнитной индукции, «Токамаки» значительно увеличили расход энергии, готовя космический корабль к путешествию со сверхсветовой скоростью.

Саймон приказал ИР установить связь с Себастьяном Мане, капитаном «Норвелля».

– Вы можете вывести «Корибу» из строя? – спросил Саймон. Он знал, что согласно тактической карте корабли находились на расстоянии восьми тысяч километров друг о друга.

– Мы могли бы подвергнуть его бомбардировке, – ответил Мане. – Но сначала я бы дождался того момента, когда он удалится на достаточное расстояние от космопланов и спасательных шлюпок. Иначе они могут пострадать либо от оборонительных ракет «Корибу», либо от детонации.

– Мне не нужна детонация. Я хочу, чтобы «Корибу» был выведен из строя.

– Такими возможностями мы не располагаем.

– Почему бы вам тогда не использовать кинетическое оружие? Нацельте его на отсек, в котором находится привод корабля.

– «Корибу» может привести в действие ядерное оружие. Тогда последствия будут самыми непредсказуемыми.

– Но кинетических ракет у нас должно быть больше, чем у них – ядерных боеголовок.

– Вы правы, это действительно так. Но в последней шлюпке с корабля должен уйти сам капитан Кройен. Он подтвердил цель злоумышленников. Через пять минут они разгонят двигатели для полета со сверхсветовой скоростью. Нам придется сделать по меньшей мере восемнадцать залпов, чтобы нейтрализовать их оборонительное оружие и точно узнать, достигли ли наши удары цели. На это уйдет от сорока пяти минут до часа. Мы не успеем произвести даже один залп.

– Тогда задействуйте против них систему гамма-облучения.

– На то, чтобы установить проектор, уйдет не менее пятнадцати минут.

В ответ Саймон издал хриплый гневный стон.

– Прошу вас! – взмолился врач. – Вы должны сохранять спокойствие. Иначе я велю сделать вам укол успокоительного.

– Если вы приблизитесь ко мне хотя бы на шаг, я прикажу выбросить вас из воздушного шлюза! – рявкнул Саймон. – Не сводите глаз с «Корибу»! – приказал он Себастьяну Мане. – Я хочу знать, что они делают. Да, вот еще что. Начинайте разгонять компрессионный привод «Норвелля»!

– Вы не шутите, сэр?

– Я абсолютно серьезен. Я состыкуюсь с вами ровно через семнадцать минут. Как только я окажусь на борту вашего корабля, мы сразу же отправимся им вдогонку.

Едва Саймон оказался в кабине вертолета, как личный ИР обрушил на него целый каскад самой разнообразной информации. Сведения о захвате «Корибу» были скудными, однако благодаря датчикам космического корабля он смог увидеть, как диверсанты движутся по осевому коридору, загружая информационные узы «Праймом». В грузовом отсеке началась разгерметизация. Спасательные шлюпки одна за другой покидали корабль.

Вмешаться в ход происходящего Саймон никак не мог. Единственное, что ему оставалось, – отдать приказ об обстреле «Корибу» ядерными ракетами. Но это не только лишит жизни членов экипажа и уничтожит корабль, обошедшийся корпорации в миллиарды долларов, но и убьет инопланетянина. В конечном итоге выигрыша не будет никакого. Потери же будут неоспоримыми. Кроме того, Саймон не был до конца уверен в том, что капитаны обоих кораблей подчинятся его приказу.

На дисплее замигала иконка изменения статуса. Его личный ИР всегда подавал сигнал связи с клонами, независимо оттого, насколько серьезной могла быть ситуация, в которой он находился. Саймон увеличил иконку и прочитал переданный текст.

– Что же ты собрался делать? – спросил он клона.

Ответ и краткая аргументация собеседника полностью подтвердили его худшие опасения. Разногласия между клонами Родерика имели место и в прошлом, однако он не мог припомнить ни одной ситуации, когда кто-нибудь из них повел себя столь непредсказуемо. В его нынешнем состоянии SK2 вряд ли согласится с приказом, ограничивающим его обычные полномочия.

Чуть позже вопрос утратил вообще какую-либо значимость, когда клон отключился от линии связи.

– Черт бы его побрал! – раздраженно произнес Саймон. Однако раздражение сменилось настоящей яростью, когда ИР сообщил, что Мему-Бэй отключен от глобальной базы данных. В следующую секунду оборвалась связь вертолета с телекоммуникационным спутником. Саймон попытался восстановить связь через компьютерные системы других вертолетов, расположенных в Арнуне, но и через них связаться со спутником не удалось. Не помог и инфобраслет. Он мог бы по крайней мере засечь радиомаяк спутника, однако и этого не произошло.

SK2 не только самолично взял на себя руководство операцией, но и отрезал от связи оказавшегося во враждебном окружении Саймона. Это полностью лишало его каких-либо полномочий. Саймон устало покачал головой. Если предположить, что его братья когда-нибудь узнают об этом… В данную минуту законность и политическое маневрирование заботили его меньше всего нас свете.

Джасинта сидела за длинным деревянным столом, установленным внутри беседки. Несмотря на присутствие маячивших неподалеку трех десантников, она чувствовала себя совершенно спокойно.