Далия Трускиновская - Перо Мнемозины

В «Мнемозине» знали, но говорили об этом только в своем кругу, что у банды есть свои мнеморедакторы, которые подсаживают террористам блоки с программой самоуничтожения.

– «…накопитель, куда ведет длинный коридор с живой дорожкой…» – услышал он.

И подумал: все ясно, заложников взяли в накопителе, который представляет собой круглую двухэтажную башню. Находится эта дура чуть ли не у большой взлетно-посадочной полосы, на ровном месте. Руслан вспомнил, как летел недавно на свадьбу к двоюродной сестре. Самолет сделал круг над аэродромом, и он увидел в иллюминатор темный длинный прямоугольник здания аэропорта, и от него – отросточек, метров чуть ли не в шестьсот, и на конце этого отростка – серебряный кружок на зеленом поле…

– Сволочи… – прошептал он.

Дурацкая башня была предназначена только для получасового, не более, торчания в ней пассажиров. Удивительно будет, если там найдется хотя бы один туалет! То есть, заложники лишены не только пищи, но и воды, а оборонять башню легко – из нее виден весь аэродром, со стороны поля не подобраться, а заблокировать узкий коридор с живой дорожкой – плевое дело, двух бойцов с автоматами хватит.

Руслан не сразу понял, что дети в салоне молчат. Молча слушают радио и словно бы что-то вспоминают.

А бойкий мальчик с микрофоном уже пробрался к директору аэропорта и задавал ему бойкие вопросы все тем же лихим и жизнерадостным голоском, захлебываясь восторгом от жутких подробностей.

На сей раз террористы пытались освободить какого-то сомнительного «узника совести» и собирались положить за его жизнь шестьдесят восемь человек, да и сами заодно погибнуть. Кому и на что мог бы понадобиться этот человек – Руслан не знал, за политикой он не следил, но подозревал, что «узник совести» – дутая величина, привычный повод для конфликтов, и не более того.

– «…но если их требование будет выполнено, югу страны угрожает гражданская война, потому что!…» – перспектива гражданской войны привела микрофонного мальчика в особый восторг, так что он даже закашлялся.

Машину хорошо тряхнуло, и она встала.

Руслан заглянул к Тимуру.

– Что там, брат?

– Что-что! Ремонтники покрытие разобрали, какой-то козел ограждение снес…

– Так мы что, встали?

– Встали, чтоб им…

Тимур пожелал козлу, который на лету снес светящиеся столбики с полосатой лентой, а заодно и ремонтникам, настолько хитрого сочетания половых извращений, что Руслан присвистнул. И тут же оглянулся на детей.

Они молчали, но кое-что изменилось – сейчас мальчишки держались за руки. Сидели на полу, сбившись в тесную кучку, и – рука в руке, рука в руке…

Руслан выскочил из микроавтобуса и оценил обстановку. Самостоятельно они бы из ямы не выбрались, но, к счастью, в этом месте большая объездная пересекалась с проспектом Согласия. Если не заблудиться в развязке и благополучно выбраться на проспект, то можно за двадцать минут пешком дойти до «Мнемозины»…

Он объяснил эту географию Тимуру, тот кивнул. Да и был ли у них другой выход?

– Вылезайте, ребята! – сказал Руслан детям. – Сейчас мы пойдем пешком.

– Ты поведешь нас? – несколько оживились они.

– Да, конечно, я поведу вас.

– Ну вот, так же и было обещано, – сказал черноглазый Жорка. – Пошли!

Не размыкая рук, они выкарабкались из машины, и Ренатик протянул свободную ладошку Руслану.

– Это были мои кони! – сказал он гордо. – Значит, ты за мной пришел!

– Ну, брат, так тоже нельзя, – возразил Руслан. – Значит, тебя я поведу, а они так и останутся на объездной? Ночью, одни? Нехорошо получается!

Ренатик смутился.

– А белка будет? – спросил тонкий голосок. Похоже, мальчик в клетчатой футболке все же был девочкой.

– Мы постараемся, – пообещал Тимур, запирая машину. – Пошли! Не отставать! Брат, ты веди, я иду замыкающим.

Естественно, попытка спрямить дорогу оказалась напрасной – они не там свернули с проспекта, вышли к парку с непредвиденной стороны, запутались в аллеях и оказались не у парадного входа в офисное здание, верхние этажи которого занимала «Мнемозина», а на пустыре, откуда это здание было хорошо видно – над ним горела неоновая реклама холодильников.

А внизу светились большие окна типографии – чуть ли не километровый ряд окон. Там работали всю ночь, чтобы утром Руслан нашел в холле «Мнемозины» пачку свежих газет.

– Это аэропорт? – спросил старший из мальчиков.

Руслан от неожиданности остановился.

– Н-ну… – только и смог произнести он.

Тимур услышал вопрос и подошел.

– Это еще не аэропорт, но отсюда мы попадем в аэропорт, – пообещал он. – Только не разбегайтесь. Сейчас мы поужинаем, а потом пойдем дальше.

– Как мы попадем туда? – спросил Руслан, имея в виду вооруженную охрану на входе. У них с Тимуром были круглосуточные пропуска, но впустить ночью в здание дюжину ребятишек – ситуация для охраны нештатная, могут заартачиться.

– Побудь с ними, брат, я что-нибудь придумаю.

– Свяжись с Шефом! – крикнул Руслан вслед Тимуру. Но тот, убегая, даже не махнул рукой – мол, слышу, понял…

С другой стороны, если Шеф узнает, что его мнеморедакторы, один из которых – «Золотое перо Мнемозины», сдали заказчику некачественные квазики, – реакция непредсказуема. Конечно, потом выяснится причина этого странного сбоя (тут Руслан довольно сердито посмотрел на притихших ребятишек), но это будет потом! А что будет сейчас? Ведь головы полетят!

А работа мнеморедактора – самое то, к чему Руслан максимально приспособлен!

Терять ее он не собирался и полностью положился на Тимура.

– Братьям плохо, – вдруг сказал Ренатик. – Плохо им в этих штуках…

– В масках, – подсказал Жорка.

– Им страшно, – добавила девочка, за которой должна была прийти белка.

– Они приклеились…

– Руками…

– К автоматам…

Руслан попятился. Ничего себе братья!

– Так надо же скорей идти! – потребовал светловолосый парень.

– А чего он не ведет? – спросил Жорка, указывая на Руслана.

– Погодите, ребята. Не все сразу. Там свои сложности, – сказал Руслан. – Вот сейчас вернется Тимур и скажет, что нам делать дальше.

– Тебе тоже плохо? – вдруг спросил Ренатик.

– Ну как мне может быть хорошо, если там такие дела творятся? – ушел от ответа Руслан.

Ренатик поднял к нему ангельскую мордочку убежденного в своей правоте ребенка.

– Ты дай руку, – попросил он. – Эту – мне, а левую – Максу.

– И что получится? Хоровод?

Тем не менее Руслан позволил вовлечь себя в этот хоровод. Главное было – продержать детей в неведении до той минуты, когда их можно будет поодиночке подключить к аппарату. Главное – чтобы всех их доставить к аппарату…

Но хоровод оказался с изюминкой. Тревога и страх Руслана остались, но прорезалось что-то вроде легкой, необъяснимой радости. Это было – как будто на страшную рожу замогильного беса накинули волшебный полупрозрачный невестин платок. Бес – на прежнем месте, но его черты смазались, поплыли, оказались за невесомой, но очень прочной преградой.