Карел Чапек - Первая спасательная

- Господин инженер,- медленно произносит Мартинек, показывая назад толстым большим пальцем, - мы с Матулой можем пока вон там кровлю подбить.

Хансен кивает головой,- смотри-ка, значит он все понимает! Мартинек стаскивает с себя пиджак и с трудом расстегивает толстыми негнущимися пальцами пуговку у ворота рубашки; при этом он смотрит вверх на полопавшиеся перекладины.

- Силища-то какая, - говорит он с мальчишеским восхищением и не может удержаться, чтобы не коснуться кровли ладонью. - Вот так сила, братцы, изумляется он, и на лице его сияет счастливая улыбка. - Ну пошли, Матула, будем ставить подпорки.

Матула неохотно отрывает взгляд от "пса" Андреса и, хрипло пыхтя, вразвалку идет за крепильщиком. "Он, верно, пьян", - думает Станда.

А запальщик Андрее все еще стоит навытяжку перед Хансеном, видимо ожидая распоряжений; Адам стаскивает с себя рубашку; Пепек уже поплевал на ладони и начинает выбирать камни из груды обломков.

- Постой, - басит Адам, пытаясь сдвинуть какое-то торчащее бревно.

Андрее вдруг бешено накидывается на Стаяду.

- А вы что, ворон считать пришли? Марш носить вон те камни!

- Куда? - неуверенно спрашивает Станда.

Запальщик даже зашипел при виде такой беспомощности.

- Пойдем, - рявкнул он и отвел Станду шагов на тридцать по штреку. Сюда. И складывать ровным штабелем, понятно? Уголь отдельно, пустую породу вот туда.

Станда снял пиджак и принялся таскать камни, обливаясь потом. "Как каторжник, - сказал он себе.И это называется спасать человеческую жизнь!"

VIII

У него уже болит поясница, руки разбиты в кровь этими камнями; между лопатками по спине струится пот, щиплет глаза, щекочет ноздри и жжет губы; Станду мучит жажда, он пил бы и пил, шумно втягивая в себя воду. Он уже давно сбросил взмокшую рубаху, теперь штаны прилипают к тощему заду! Непременно какой-нибудь чирей вскочит, - бегаю весь потный с этими камнями! Разве не видит Хансен, как я надрываюсь? А тут вдобавок пришел "пес" Андрее, пнул камни и кричит:

- Это, по-вашему, штабель?! Это куча навозная! Точно метр на метр, и чтоб углы были прямые!..

А Адам с Пепеком тем временем тихонько переговариваются у груды обломков:

- Постой, я немного подрублю...

- Шевельнулось? Ну-ка. погоди...

- Я держу, давай! - пыхтит Пенек, и мышиы у него вздуваются буграми.

Адам прямо сверлит своими впалыми глазами заклиненные обломки и расщепленные бревна; все здесь уже принимает другой вид, появляется отверстие, в которое можно вползти на четвереньках. Издалека доносятся удары по бревнам и скобам - должно быть, это Мартинек с Матулой. "Пес" Андрее усердно бегает от Мартинека к Адаму, торчит над Пепеком, снова обнюхивает кучу камней у Станды, чтобы не стоять без дела; Хансен прислонился к лопнувшей стойке и прикрыл глаза - видимо, прислушивается; над головой иногда так странно потрескивает и шумит, словно где-то с шорохом сыплются камни.

"Как бы с ним чего не случилось", - заботливо, как женщина, думает Станда, - о себе он уже почему-то совершенно забыл. Человек ко всему привыкает.

- Погоди-ка, - громко говорит Адам и оборачивается к Андресу. Суханек что-то запропастился.

Запальщик Андрее остановился как вкопанный, Хансен отлепился от стены, и оба прислушались. Тишина. Слышен лишь визг пилы, и снова шорох, словно сыплются камни.

- Я, пожалуй, полезу погляжу, - нерешительно произносит Адам и озабоченно моргает. - Пора бы ему вернуться.

У Андреса снова твердеет лицо.

- Идите посмотрите, что с ним.

Адам на четвереньках лезет в дыру, вот он втянул свои длинные ноги; только слышно, как он возится где-то в глубине. Станда наклонился было за очередным камнем, но Андрее метнул на него сердитый взгляд и прошипел:

- Тише!

Что ж, тише, так тише; Станда бессильно прислоняется к стене и прикрывает глаза. Вот, значит, и все.

Никакой доблести, никакого "положить жизнь", только камни таскай, как раб...

Опять зашуршало, теперь ближе, из щели между вздыбившимися стойками высунулись опорки Адама.

- Подай кайло, - глухо донеслось из дыры.

Пепек мигом подает кирку, и опорки втягиваются внутрь. Станда вопросительно поглядывает то на Хансена, то на Андреса-что-то случилось? А Мартинек между тем преспокойно работает топором. Из отверстия доносится осторожное постукивание и возня; "пес" Андрее присаживается на корточки у дыры и прислушивается с суровым, напряженным лицом.

- Может, Станде сбегать за носилками? - вдруг предлагает Пепек, но Андрее отрицательно качает головой, не переставая слушать; вдруг он быстро, как барсук, сам влезает в дыру.

Едва исчезли его ноги, как следом за ним ползет и инженер Хансен...

- Случилось что-нибудь? - с замирающим сердцем спрашивает Станда.

- Видно, деда засыпало, - цедит Пепек сквозь зубы. - И на кой черт старый хрен полез туда. - Пепек злобно оторвал щепку от разбитой стойки, потуже стянул ремень на животе. - Надо поглядеть. Погоди тут.

И протиснулся в дыру за остальными.

Теперь Станда остался один на один со своим бьющимся сердцем. Деда засыпало. Каких-нибудь полчаса назад он засучивал здесь рукава... Опять запрещало где-то в кровле; да нас всех засыплет!

Стандс жутко и тоскливо; он прислушивается у дыры, светит в нее лампочкой - ничего, кроме мешанины из дерева и камней. Бух, бух! - долетают глухие удары с той стороны, где работает Мартинек.

Станда побежал туда, не думая больше о лопнувшей обшивке. Крепильщик Мартинек забивает кувалдой толстую подпорку под треснувшую перекладину. Матула, приподняв ее жирным плечом и поддерживая своей бараньей головой, тяжело пыхтит.

- Еще немного, - спокойно говорит крепильщик и бухает большим молотом так, что содрогаются верхние переклады.

- Суханека засыпало, - еле переводя дух, сообщает Станда.

- Да ну? - слегка Давай-ка еще малость...

Лампочка освещает крепильщика снизу; видно, как при каждом взмахе кувалды высоко поднимается его грудная- клетка. Матула тяжело дышит, подпирая разбитое бревно тучным загривком; при каждом ударе кувалды он весь сотрясается и внутри у него что-то покряхтывает; над головой трещит крепь и хрустят раздробленные камни, но Матула, лоснящийся от пота, держит, упираясь широко расставленными ногами, - еще раз, бух, теперь можно отпустить...

Крепильщик Мартинек поглаживает ладонью круглую балку.

- Так, ладно, - говорит он своим мягким, каким-то приглушенным голосом.

Каменщик Матула растирает опухшей ручищей мокрый затылок и, хрипя, переводит дух.

- Нам тут работенки хватит, - объясняет крепильщик, любовно оглядывая две пары рухнувших стоек. - Зато держать будут.

И, вытирая ладони о штаны, Мартинек отправляется за новой подпоркой.

- Суханека засыпало, - повторяет Станда Матуле.

Каменщик поднимает налитые кровью глаза.