Иван Беляев - Галобионты

– Ты только не унывай, парень, – снова заговорил водитель, – все у тебя наладится. И мой тебе совет: никогда больше не бросайся машине наперерез. Не все такие, как я. Кое-кто переедет и глазом не моргнет.

Автомобиль подъехал к автобусной остановке, где стояло несколько человек.

– Вот и люди стоят, – заметил Толян, – значит, автобус вот-вот подойти должен.

– Счастливо тебе, парень, – добавил водитель, когда попутчик вышел из машины.

Он кивнул и пожал протянутую ему руку.

На этот раз дверь он закрыл осторожно и не спешил отходить от машины, провожая взглядом отъезжающего Толяна. Тот помахал ему рукой из окна и дал два коротких гудка. Он махнул в ответ, продолжая стоять на обочине. У него было ощущение чего-то недоделанного или недосказанного. И это не давало ему покоя, заставляло вперивать взгляд вслед исчезнувшему из вида автомобилю.

Внезапно он понял, что должен был сделать. Он должен был произнести одно-единственное слово. Простое, довольно короткое словечко, но емкое и важное.

– Спасибо, – вполголоса произнес он и пошел к автобусной остановке.

Час спустя он оказался в центре города. Здесь воздух был еще хуже, чем на шоссе. В голове свербила только одна мысль: как можно скорее оказаться в месте, где можно принять холодный душ. Он уже не ощущал голода, но жажда, подступившая еще на трассе, мучила все сильнее.

В автобусе, среди рыбаков и дачников он совсем не выделялся, в городе же на него с удивлением поглядывали прохожие.

Откуда-то неподалеку раздавался шум поездов, из чего он заключил, что рядом располагается вокзал. Туда он и направил свои горящие огнем стопы. Проходя мимо магазинчика, он увидел в витрине батарею бутылок. Жажда стала нестерпимой. Достав из кармана бумажник, он вошел в магазин.

– Вода есть?

Молоденькая продавщица непонимающе уставилась на него.

– Вода у вас есть? – повторил он хрипло.

– Какая? Минеральная? Дистиллированная?

– Любая, я хочу пить.

Не сводя с покупателя недоумевающего взгляда, девушка попятилась к холодильнику и наугад вынула бутылку.

– «Боржоми» вас устроит?

– Давай, – он выхватил из рук девушки мгновенно запотевшую бутылку с холодным напитком, одним махом отвинтил пробку и опрокинул в себя бутылку.

Это было ни с чем не сравнимое по своей остроте наслаждение. Вместе с ледяной влагой, в него вливались жизненные силы. Продавщица, словно завороженная, наблюдала за тем, как странный человек огромного роста с плечами, достойными чемпиона мира по культуризму, жадно поглощает минералку.

– Еще, – прохрипел он, вытирая рот и бросая на пол опустевшую пластиковую бутылку.

Не говоря ни слова, девушка достала вторую бутылку и протянула ее мужчине.

Эту он пил уже не так жадно и даже сумел определить ее вкус, который, кстати, нисколько ему не понравился.

– Еще две, – сказал он, переведя дыхание.

К продавщице вернулся дар речи.

– Надо заплатить сначала, – произнесла она осторожно.

Несколько покупателей заинтриговано наблюдали за происходившим. Он обвел их мрачным взглядом.

– Сколько?

Продавщица назвала сумму. Он бросил на прилавок купюру, забрал две бутылки и направился к выходу.

– Подождите! – крикнула девушка. – Вы не взяли сдачу.

Не останавливаясь, он бросил через плечо быстрый взгляд и вышел из магазина, так не удостоив продавщицу ответом. Эту девушку ему благодарить совсем не хотелось.

На вокзале, среди толчеи и суматохи, он довольно легко затерялся в толпе и перестал обращать на себя внимание. Побродив некоторое время по привокзальной площади, он оказался рядом со старухой, торгующей вареной кукурузой.

– Купи, сыночек, – заверещала она, – кукуруза свежая, только что сваренная.

Он взял у нее початок, кинул ей какую-то мелочь, но уходить не спешил.

– Где здесь рядом гостиница? – просил он у старухи.

– А ты что, приезжий? – старуха оглядела его зоркими глазками.

– Да.

– А деньги у тебя есть, сынок?

– Да, – так же односложно отвечал он.

– Надолго к нам? – старуха так и буравила его глазами.

– Нет, всего на пару дней.

– Я могу комнату сдать, только деньги вперед.

– Сколько?

– Я много не беру, – издалека начала бабка, алчно вытаращившись на него.

Ему было противно говорить с этой старухой, а тем более выносить ее неприятный взгляд. Но он подавил отвращение и задал единственный интересующий его на данный момент вопрос:

– Душ у тебя есть?

– А как же, сынок, конечно, есть, – закивала старуха, – все удобства. Лучше, чем в гостинице. И помоешься, и покушаешь, и поспишь, как барин.

– Пойдем, – сказал он.

– Э-э, – протянула бабка, не двигаясь с места, – я деньги вперед беру.

Он бросил ей на колени бумажник.

– Хватит?

Старуха пересчитала деньги.

– Ой, касатик, – медоточивым голоском, от которого она сделалась еще противнее, заговорила бабка, – должно хватить.

Он понимал, что заплатил ей гораздо больше, чем следовало бы, но ему было все равно. Все его существо требовало прохлады и отдыха, казалось, еще немного, и он упадет замертво. По пути бабка начала было приставать к нему с расспросами, однако он сразу оборвал ее в довольно грубой форме.

«Надо послать старуху в магазин, чтобы купила мне приличную одежду», – подумал он, шествуя за семенящей бабкой.

Судя по всему, можно было говорить о том, что первая часть задуманного мероприятия прошла вполне успешно.

Стоял погожий денек бабьего лета. Супруга советника Президента Ольга Викторовна Тимофеева с удовольствием шла пешком по Малой Бронной. Это была статная дама сорока лет, весь облик которой говорил о неусыпных стараниях приостановить увядание и сохранить остатки былой привлекательности. В первые минуты прогулки Ольга Викторовна не жалела о своем решении отпустить водителя: так приятно было пройтись по улице, наслаждаясь последними в этом году теплыми лучами солнца. Несмотря на то, что часы только что пробили одиннадцать, улица буквально кишела народом, словно люди в одночасье сорвались со своих рабочих мест и студенческих парт, чтобы, подобно Ольге Викторовне, успеть урвать последние солнечные денечки. Все успели соскучиться по теплой безветренной погоде за четыре недели не по-сентябрьски холодной и сырой осени, пришедшей на смену благодатному августу. По утверждениям синоптиков, наблюдалась аномально теплая для этого времени года погода. Говорили, что сейчас на добрых десять градусов теплее, чем должно быть в октябре. Неизвестно было, сколько продлится это неожиданное второе бабье лето.

Ольга Викторовна сняла пиджак, оставшись в кашемировой водолазке, но ей все равно было жарко. По ее мнению девицы дефилировали чуть ли не в чем мать родила. Когда едешь в машине с тонированными стеклами, это не так заметно. А теперь Ольге Викторовне казалось, что она находится не на одной из оживленных центральных улиц столицы, а где-нибудь на приморском курорте, откуда рукой подать до пляжа. Она нахмурилась и начала жалеть, что отпустила шофера – до ее дома оставалось еще шесть кварталов. Пока она дойдет, будет вся в мыле и не то что не получит удовольствия от прогулки, но напротив, запыхается и устанет.