Иван Беляев - Галобионты

Сильнее всего профессора бесило сознание того, что этот галобионт, о котором до сего момента он почти не задумывался, присвоил себе право на Любовь. Страшные догадки роились в голове Степанова. Не было сомнений, что эти двое успели сблизиться на острове. При мысли о том, насколько далеко могли зайти их отношения у Антона Николаевича мутился рассудок.

– Хозяин, я запер их в реабилитационной камере.

– Что с женщиной?

– Я поместил ее в барокамеру.

– А этот…, – Степанов так и не подобрал подходящего определения, – он с ней?

– Да, Хозяин.

– Что у них там произошло?

– Простите Хозяин, но я должен сказать вам, что вы совершили ошибку, когда не захотели довести процесс адвентации до конца.

– У тебя короткая память, – злобно ответил Степанов, – ты что, не помнишь, в каких условиях нам пришлось это делать?

– Я помню, Хозяин. Но я также помню, что еще тогда предложил вам умертвить его.

– А кто бы охранял женщину?

– Спора нет, он справился со своей задачей, но по-моему, нам с вами от этого будет только хуже.

– Ничего, друг мой, – забормотал профессор, – мы все поправим. Главное, что они здесь. Никогда не поздно подвергнуть их обоих установке психопрограммы. Мы все вернем на круги своя. Все будет хорошо, мой друг.

Геракл с раздражением выслушивал это бормотание. Неясно было, кого пытается успокоить Степанов, помощника или себя самого.

– Хозяин, раньше я не говорил вам этого, так как считал, что не вправе вмешиваться в вашу работу. Н теперь вижу, что мои подозрения подтвердились.

– О чем ты?

– Вы могли бы подвернуть их зомбированию еще в период конечной стадии генезиса. Насколько мне известно, именно так вы поступали со всеми предыдущими сериями, включая мою. Но в этот раз вы по каким-то причинам не сделали этого. Почему?

– Как ты смеешь выговаривать мне, как сопливому мальчишке? Что происходит на этой проклятой Базе? Все словно взбесились. Теперь мне уже и перед тобой нужно отчитываться!

– Я просто хочу уяснить для себя причины, Хозяин, – спокойно ответил Геракл.

– Это тебя не касается! – голос профессора сорвался на фальцет. – Я здесь царь и бог. Я все решаю!

– Вот так сюрприз, – раздался вдруг голос Дзержинца, стоявшего в дверях, – у нашего дорогого Антона Николаевича развилась мания величия.

– Это вы? – при виде полковника ярость Степанова мигом улетучилась.

– А вы ждали кого-то другого?

– Разумеется нет, полковник, – ответил смятенный Степанов, – я ждал вас.

– Что тут у вас происходит? – осведомился Дзержинец. – Ваши крики слышны еще у самого входа.

– А сами вы не видите? Базы больше нет! Я больше не могу работать! Все катится в тартарары.

– Только без истерик, Антон Николаевич, – резко произнес полковник, – держите себя в руках. Няньки в лице Тихомирова у вас больше нет.

– Вам хорошо говорить, полковник, – не унимался Степанов, – вы наведываетесь сюда, когда вам вздумается. А мне приходится вариться в этом котле круглые сутки!

– Что случилось? – Дзержинец посмотрел на Геракла, который с видом мрачной невозмутимости исподлобья наблюдал за происходящим.

– Я не знаю, – произнес Геракл, пожав плечами.

– Вы закончили транспортировку на запасную базу?

– Да, – коротко ответил Геракл.

– Значит, вы уже можете туда переезжать, Антон Николаевич, – резюмировал полковник.

– А вы не желаете поинтересоваться, хочу ли я этого?

– Нет, Антон Николаевич, не желаю. Сейчас не то время, чтобы изъявлять какие бы то ни было желания.

– Это время тянется уже целую вечность…

– Успокойтесь Антон Николаевич, – прервал его Дзержинец, – согласен, мы все переживаем сейчас критический этап. Но могу сказать вам наверняка, что самое трудное уже позади. Еще немного, и все закончится. Постарайтесь не терять присутствия духа.

– Вы хотите, чтобы я сейчас же переехал отсюда?

– Не сейчас, но уже в самое ближайшее время, Антон Николаевич. Я работаю над этим.

– Тогда мне не совсем понятно, почему вы здесь, полковник?

– Мне нужен Геракл, – проговорил Дзержинец, оборачиваясь к помощнику Степанова.

Геракл поднял голову.

– У меня есть для тебя ответственное поручение. Я долго подбирал кандидатуры и пришел к выводу, что ты, как никто другой подходишь для выполнения одного важного задания.

– Что я должен сделать?

– Избавить всех нас от одной персоны, которая, собственно говоря, и повинна во все наших злоключениях.

– Кто это?

– Я расскажу тебе обо всем подробно.

– Полковник, – вступил в разговор Степанов, – мой помощник очень устал – он только что вернулся из длительного и трудного плавания и нуждается в отдыхе.

– Понимаю, профессор, и ничего не имею против. Так или иначе, задание, которое я собираюсь поручить Гераклу, слишком ответственное, чтобы выполнять его без предварительной тщательной подготовки. Прежде всего, я хочу обсудить с вами кое-какие моменты. Предлагаю пройти в ваш кабинет. Насколько мне известно, это единственное помещение на Базе, в котором еще можно удобно устроиться. А ты, Геракл, можешь пока быть свободен.

Степанова покоробило, что полковник позволяет себе распоряжаться галобионтом так, словно Геракл является его собственностью. Трудно было угадать, какие эмоции это вызывает у самого помощника профессора. Коротко кивнув, Геракл вышел из лаборатории.

Степанов и Дзержинец направились в кабинет. Там, действительно, все было почти так же, как и прежде. В последнее время профессор редко заглядывал в свой кабинет.

Он предпочитал находиться в лаборатории. Ему казалось, что в этом опустевшем помещении он ближе всего к достижению главной мечты своей жизни. Войдя в кабинет, Степанов по давней привычке вспомнил о законах гостеприимства.

– Кофе, полковник?

– Не откажусь, Антон Николаевич, если вас это не затруднит.

Не отвечая, Степанов подошел к шкафчику, достал из него электрический чайник, чашки, пакетики с растворимым кофе и пластиковую флягу с дистиллированной водой.

– Привыкаете обходиться без ассистента, Антон Николаевич? – заметил Дзержинец.

– Меня это не затрудняет, полковник, – ответил профессор, силясь сохранять спокойствие, – тем более, что в последнее время у меня не так много дел.

– Это временное явление, Антон Николаевич, – успокоил Дзержинец, – очень скоро ситуация изменится. Но для этого нам с вами придется приложить немало усилий. Кстати, именно это я и собираюсь с вами обсудить.

Степанов вернулся к столу, поставил на него кофейник с чашками и сел напротив полковника.

– Слушаю.

– Как вы считаете, Антон Николаевич, на что способен ваш Геракл?

Степанов ответил сразу, ни секунды не колеблясь:

– Практически на все, полковник.