Карел Чапек - Средство Макропулоса

ГРЕГОР. Это называется справедливостью, мадемуанзель!

ЭМИЛИЯ. Почему же не Грегору?

КОЛЕНАТЫЙ. Ах, многоуважаемая, по разным тоннким юридическим основаниям и учитывая, что ни Грегор Мах, ни Фердинанд Карел Грегор не являлись родственнниками покойного...

ЭМИЛИЯ. Постойте! Ведь он его сын.

КОЛЕНАТЫЙ. Кто? Чей сын?

ЭМИЛИЯ. Грегор. Ферди был сын Пепи.

ГРЕГОР. (вскочив). Сын?! Откуда вы знаете?

КОЛЕНАТЫЙ. (поспешно слезая с лестницы). Его сын? А мать кто, скажите, пожалуйста?

ЭМИЛИЯ. Мать была... Ее звали Эллен Мак-Грегор. Она была певицей Венской императорской оперы.

ГРЕГОР. Как? Как фамилия?

ЭМИЛИЯ. Мак-Грегор. Шотландская фамилия.

ГРЕГОР. Слышите, доктор? Мак-Грегор! Мак! Мак! А вовсе не Мах! Понимаете, в чем дело?

КОЛЕНАТЫЙ. (садится). Разумеется. А почему фанмилия сына -- не Мак-Грегор?

ЭМИЛИЯ. Из-за матери... Он вообще не знал ее.

КОЛЕНАТЫЙ. Вот как. А есть у вас какие-нибудь доказательства, мадемуазель?

ЭМИЛИЯ. Не знаю. Продолжайте.

КОЛЕНАТЫЙ. Продолжаю. С тех пор вот уже почти сто лет спор между Прусами, Грегорами и Стефанами об имении Лоуков тянется из поколения в поколение с ненбольшими перерывами до наших дней, при компетентном участии нескольких поколений адвокатов Коленатых. С их помощью сегодня после обеда последний Грегор окончательно проиграет дело. Вот и все.

ЭМИЛИЯ. А стоит Лоуков всей этой кутерьмы?

ГРЕГОР. Я думаю!

КОЛЕНАТЫЙ. Видите ли, в шестидесятых годах проншлого столетия на угодьях Лоуков были обнаружены занлежи угля. Стоимость их не поддается даже приблизинтельному подсчету. По-видимому, миллионов сто пятьндесят.

ЭМИЛИЯ. И больше ничего?

ГРЕГОР. Ничего! Мне бы хватило и этого.

КОЛЕНАТЫЙ. Есть у вас еще вопросы, мадемуазель?

ЭМИЛИЯ. Да. Что вам нужно, чтобы выиграть пронцесс?

КОЛЕНАТЫЙ. Лучше всего было бы формальное письменное завещание.

ЭМИЛИЯ. Вам что-нибудь известно о таком завенщании?

КОЛЕНАТЫЙ. Его не существует.

ЭМИЛИЯ. Как глупо!

КОЛЕНАТЫЙ. Бесспорно. (Встает.) Есть еще вонпросы?

ЭМИЛИЯ. Да. Кому принадлежит старый дом Пруса?

ГРЕГОР. Моему противнику Ярославу Прусу.

ЭМИЛИЯ. А как называется такой шкаф, куда прячут старые бумаги?

ГРЕГОР. Архив.

КОЛЕНАТЫЙ. Регистратура.

ЭМИЛИЯ. Так вот, в доме Пруса был такой шкаф. На каждом ящичке -- дата. Пепи складывал туда старые отчеты, счета и другие бумаги. Понимаете?

КОЛЕНАТЫЙ. Да, да.

ЭМИЛИЯ. На одном ящичке была дата -- "тысяча вонсемьсот шестнадцатый год". Как раз когда Пепи познанкомился с этой самой Эллен Мак-Грегор. На Венском конгрессе или где-то еще...

КОЛЕНАТЫЙ. Так, так!

ЭМИЛИЯ. И в этом ящичке он хранил все письма Эллен.

КОЛЕНАТЫЙ. (садится). Откуда вы это знаете?

ЭМИЛИЯ. Не спрашивайте.

КОЛЕНАТЫЙ. Извините. Как вам угодно.

ЭМИЛИЯ. Кроме того, там были письма от управляюнщих и другая деловая переписка. Короче говоря, пронпасть всяких старых бумаг.

КОЛЕНАТЫЙ. Понимаю.

ЭМИЛИЯ. Как вы думаете: кто-нибудь сжег все это?

КОЛЕНАТЫЙ. Может быть. Очень возможно. Впрончем -- увидим.

ЭМИЛИЯ. Вы посмотрите?

КОЛЕНАТЫЙ. Обязательно. Конечно, если позволит господин Прус.

ЭМИЛИЯ. А если нет?

КОЛЕНАТЫЙ. Тогда ничего не поделаешь.

ЭМИЛИЯ. В таком случае вы должны достать этот ящик другим способом, понимаете?

КОЛЕНАТЫЙ. Да. В полночь, при помощи веревочнной лестницы, отмычек и тому подобного. Ах, мадемуанзель, хорошенькое у вас мнение об адвокатах!

ЭМИЛИЯ. Но вы должны достать эти бумаги!

КОЛЕНАТЫЙ. Увидим. Что дальше?

ЭМИЛИЯ. Так вот... если там есть еще эти письма... то между ними лежит... большой желтый конверт...

КОЛЕНАТЫЙ. Ив нем?

ЭМИЛИЯ. Завещание Пруса. Собственноручное и занпечатанное.

КОЛЕНАТЫЙ. (встает). О, господи!

ГРЕГОР. (вскакивает). Вы уверены?

КОЛЕНАТЫЙ. Скажите, пожалуйста, что же в этом завещании? Каково его содержание?

ЭМИЛИЯ. В нем Пепи отказывает... поместье Лоуков... своему внебрачному сыну Фердинанду... рожденному в Лоукове... такого-то числа, не помню точно.

КОЛЕНАТЫЙ. Так все и сказано?

ЭМИЛИЯ. Так.

КОЛЕНАТЫЙ. И конверт запечатан?

ЭМИЛИЯ. Да.

КОЛЕНАТЫЙ. Личной печатью Иозефа Пруса?

ЭМИЛИЯ. Да.

КОЛЕНАТЫЙ. Благодарю вас. (Садится.) Скажите: с какой стати вам вздумалось нас дурачить, маденмуазель?

ЭМИЛИЯ. Дурачить? Значит, вы мне не верите?

КОЛЕНАТЫЙ. Конечно, нет. Ни одному слову.

ГРЕГОР. А я ей верю. Как вы смеете...

КОЛЕНАТЫЙ. Да имейте же голову на плечах! Если конверт запечатан, как может кто-нибудь знать, что в нем? Ну, скажите!

ГРЕГОР. Но...

КОЛЕНАТЫЙ. В конверте, запечатанном сто лет тому назад!

ГРЕГОР. И все-таки...

КОЛЕНАТЫЙ. Да еще в чужом доме. Не будьте ренбенком, Грегор.

ГРЕГОР. Я верю, и все тут.

КОЛЕНАТЫЙ. Ну, как хотите. Дорогая мадемуазель Марти, у вас особый дар... рассказывать сказки. Поистине своеобразная слабость. Часто это с вами бывает?

ГРЕГОР. О, помолчите.

КОЛЕНАТЫЙ. Ну да, буду молчать как могила. Абнсолютная тайна, мадемуазель.

ГРЕГОР. Имейте в виду, доктор: я верю всему, что сказала мадемуазель. Каждому слову.

ЭМИЛИЯ. Вы настоящий джентльмен.

ГРЕГОР. Поэтому -- или вы сейчас же отправитесь к Прусу и попросите выдать вам бумаги, датированные тысяча восемьсот шестнадцатым годом...

КОЛЕНАТЫЙ. Этого я, очевидно, не сделаю. Или?

ГРЕГОР. Или я поручу это первому попавшемуся адвокату, выбрав его наугад по телефонной книге. И ему же передам ведение моего процесса.

КОЛЕНАТЫЙ. Сделайте одолжение.

ГРЕГОР. Ладно. (Идет к телефону и перелистывает книгу.)

КОЛЕНАТЫЙ. (подходит к нему). Послушайте, Гренгор, перестаньте глупить. Мы ведь с вами друзья, не правда ли? Помнится, я даже был вашим опекуном.

ГРЕГОР. Адвокат Абелес Альфред, двадцать семь шестьдесят один.

КОЛЕНАТЫЙ. О, господи, только не этого! Это же третьесортный адвокатишко. Он погубит все дело...

ГРЕГОР. (в трубку). Алло! Двадцать семь шестьденсят один...

ЭМИЛИЯ. Отлично, Грегор!

КОЛЕНАТЫЙ. Не срамитесь! Неужели вы доверите наш наследственный процесс такому...

ГРЕГОР. Доктор Абелес? Говорит Грегор из конторы...

КОЛЕНАТЫЙ. (вырывает у него трубку и вешает ее). Постойте. Я еду.

ГРЕГОР. К Прусу?

КОЛЕНАТЫЙ. Хоть к черту на рога. Но вы отсюда ни ногой!

ГРЕГОР. Если не вернетесь через час, я позвоню...

КОЛЕНАТЫЙ. Перестаньте! Прошу прощения, маденмуазель. И, пожалуйста, не задурите ему голову оконнчательно. (Убегает.)

ГРЕГОР. Наконец-то!

ЭМИЛИЯ. Он на самом деле так глуп?

ГРЕГОР. Нет. Но он практик и не учитывает возможнность чудес. А я всегда ждал чуда. И вот явились вы. Позвольте поблагодарить вас.

ЭМИЛИЯ. О, не стоит благодарности.

ГРЕГОР. Слушайте... я почти уверен, что завещание действительно окажется там. Не знаю, почему я так безгранично вам верю. Наверно, потому, что вы красивы.