Джек Макдевитт - Обреченная

Гигантский цветок являлся Хатч во снах, отчасти пугающий, отчасти пьянящий. Некоторое время она лежала спокойно, размышляя о нем и надеясь приписать свои впечатления разгулу воображения. Однако что было, то было.

Она решила, что когда вернется, предъявит иск Академии.

- Ты проснулась? - осведомилась Келли.

- Да так, все равно хочется спать…

Келли улыбнулась и понизила голос.

- Из-за этого не переживай. - И спустя несколько секунд спросила: - А это и вправду было здорово?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты выглядела так, будто отлично провела время.

- Ага, думаю, да. - Она потянулась. - Который час?

Морган стоял прямо над головой и стал еще больше. Чернота скрывала половину диска гиганта.

- Ты уходишь от разговора.

- Ну что я могу тебе сказать, Келли? Я просто-напросто потеряла контроль надо всем.

Келли поворошила затухающий костер. В ночное небо взвились искорки.

- Мы словно бы сидим в огромной такой кувшинке. Странное место…

- Да, точно.

- Такое могло случиться с любым из нас. И все это понимают. - Келли осмотрела правую руку Хатч. - К утру все должно пройти.

Очевидно, во время своей внезапной встречи Хатч разделась догола. Ожоги оказались на обеих ногах, на правой руке, в тазовой области, на запястье, грудях, горле и лице.

- Когда мы нашли тебя, ты сладостно стонала, - улыбнулась Келли.

Хатч захотелось сменить тему.

- Сегодня мы потеряли немало времени.

- Да нет, мы прошли сколько надо. И Рэнди даже не ныл.

Хатч всмотрелась в темноту. Она видела на фоне темного неба очертания огромных цветов.

- Рэнди считает, что у них есть глаза, - заметила Келли.

Хатч пожала плечами. Она приписывала это впечатление просто особенностям человеческого восприятия. Но глаза! Это делало цветок своего рода личностью.

- Может быть, это не совсем глаза, - продолжила Келли. - А очень сложные световые рецепторы. Найтингейл считает местную растительную жизнь чем-то далеко выходящим за рамки того, что мы знаем и с чем сталкивались.

Хатч не нравилось оставаться так близко к цветам. Она чувствовала себя неуютно.

- Он утверждает, что у них даже может быть нервная система. Он очень внимательно рассмотрел пару самых маленьких цветов. Они не любят, когда с ними делают это.

- Не любят чего?

- Ну, вырывают с корнем или рассекают.

- Да, это уж точно.

«Эдвард Дж. Цвик» прибыл в систему Малейвы без фанфар. Кэньон разглядывал планету Морган через телескопические камеры. Потом обратил свой взор на Обреченную. Он чувствовал жалость к людям, шагающим сейчас по этой земле.

«Цвик» назвали в честь журналиста, убитого при переходе одной из многочисленных границ во время войны в Южной Америке. Случилось это в конце века. Капитана этого корабля, бывшего бойца миротворческих войск, звали Майлз Частайн. Тридцативосьмилетний, высокий, сухощавый и очень спокойный. Что-то в его поведении вызывало у Кэньона неловкость. Майлз человек всегда казался ему слишком серьезным.

Кэньон считал его человеком такого рода, кто в чрезвычайных обстоятельствах сделает для вас всё, что сможет, но не пригласит на обед к себе за столик, чтобы отдать дань обычной вежливости.

Эмма сетовала, что даже с ИИ Вилфридом общаться приятнее. Он как минимум дружелюбнее. Эта ее жалоба свидетельствовала о нелепости его прежних подозрений, что по вечерам в полутемных коридорах «Цвика» процветают любовные интрижки.

Капитан проводил большую часть времени в кубрике или в своей личной каюте. Он никогда не вступал в разговор, если того не требовало дело. А теперь, когда они прибыли к Обреченной, до момента столкновения с гигантом дел у него практически не было.

Коммуникатор Кэньона завибрировал. Это оказалась Эмма.

- Август, - сообщила она. - Я только что подслушала еще один разговор между Келли Колье и Клерво.

- В самом деле? И о чем же они говорили?

- Клерво интересовался, почему они задержались с выступлением. Келли Колье ответила, что Хатчинс требовался отдых. Потому что на нее напало растение.

- Растение?

- Так она сказала.

Посадите мужчин и женщин в одну комнату, и уровень интеллекта каждого упадет на тридцать шесть пунктов. Психологи это обнаружили, тесты это подтвердили, а дальнейшие исследования не оставили сомнений. Страсть делает из всех нас полных дураков. Грегори Макаллистер. Предназначение удобных случаев. Любовь и шоколад

Расчетное время до разрушения: 140 часов

На командном дисплее Николсона появился образ Лори в виде почтенной женщины. ИИ была одета в форменный черный костюм с белым кашне. Это означало, что дело, о котором она собирается сообщить, - весьма серьезно.

- Полагаю, вы делаете ошибку, отказывая в помощи, - проговорила она.

- Мой первейший долг - безопасность пассажиров, Лори.

- В подобной ситуации устав не дает четких указаний. В любом случае, имеетсяугроза жизниодного из ваших пассажиров. Вдобавок, у вас есть инструкция Корпорации сотрудничать со спасательной командой.

- Черт подери, это инструкция не спасет меня, если кто-нибудь из добровольцев погибнет.

- Совершенно согласна, капитан. Однако, надеюсь, не надо объяснять, что если нынешнее положение станет безнадежным и мистер Макаллистер погибнет, у вас возникнут серьезные проблемы из-за того, что вы отказались оказать помощь.

- Знаю.

- Единственный образ действий, который, возможно, будет вам не в ущерб - это оказать ту помощь, какую сумеете, и надеяться, что никто не пострадает. Если же такое все же случится…

Николсон провел рукой по волосам. Он все еще не мог решить, что безопаснее.

- Не мне здесь принимать решение, капитан, - добавила Лори. - Однако мой долг давать советы. Не хотите связаться с капитаном Клерво?

Марсель велел Бикману продолжать работу над планом эвакуации. Он намеревался снова попробовать убедить Николсона помочь. Однако требовалось дать капитану время на размышления. А времени оставалось очень мало.

Замерцал вспомогательный дисплей.

С ВАМИ ХОЧЕТ ГОВОРИТЬ КАПИТАН НИКОЛСОН.

Это случилось раньше, чем он ожидал.

- Еще нам нужен кто-нибудь, разбирающийся в дистанционных помпах.

- Помпах?

- Послушайте, Эрик. Я прекрасно понимаю, как все это воспринимается. Но сейчас у меня просто нет времени объяснять все подробно. Мы поздно начинаем, и нам надо сделать очень много. Прошу вас, просто поверьте мне.

- Хорошо, Марсель. Вечером я сделаю заявление.

- Нет не вечером. Это слишком поздно. Собрать каких-либо добровольцев вы можете сейчас. Мне бы хотелось поговорить с ними. С теми, кто будет нам помогать, и с теми, кто может оказаться полезным. Эти люди должны прийти первыми.