Александр Громов - Погоня за хвостом

А тогда казалось, что до решающего момента, до окончательного ответа - быть или не быть человечеству - осталось куда больше пяти лет…

В общем-то, правительство (а позднее - военное командование) Крепости не наделало грубых ошибок. Мирмикантропы оказались сильнее, только и всего. В те времена их корабли не превосходили по боевой мощи корабли людей, но кораблей у них было больше. В бою они легко могли менять три корабля на один. И меняли.

Осада длилась долго. Человечество отступало, огрызаясь поначалу на дальних подступах, затем на ближних, дорого продавая одну космическую базу за другой, не давая и не прося пощады. Кому не было известно, что враг не берет пленных? Может быть, в последний раз равнодушная Вселенная увидела примеры величайшей жертвенности и отваги. Патрульные катера бросались в атаку на изливающие огонь линкоры. Расстреливаемые в упор корявые вспомогательные крейсера, переделанные из грузовых посудин, шли на абордаж и зачастую гибли. Ни Бранд, ни кто-либо иной из выживших даже в мыслях не могли упрекнуть защитников Крепости в недостатке воли, храбрости, терпения. Люди сделали, что могли. Их ли вина, что ресурсы оборонявшихся иссякли раньше, чем ресурсы нападавших?

Крепость не была захвачена - даже мирмикантропам оказалось не под силу истребить на ней людей, сохранив планету в относительной целости для своих нужд. Оккупировать куда труднее, чем уничтожить. Планета была испепелена, на ней не осталось ничего живого, включая микроорганизмы в выкипевших океанах. Разумеется, глубоко вырытые убежища не могли спасти гражданское население. Когда окончательно рухнуло управление обороной и исход битвы стал ясен, когда до всеобщей гибели остались минуты, с планеты стартовало несколько кораблей, набитых беженцами - случайными, кого удалось подобрать в безумной спешке предстартовой подготовки. Проскользнуть сквозь неприятельские эскадры, оторваться от погони и затеряться в безднах космоса им могло помочь только чудо. Бранду и его родителям повезло - они оказались на том корабле, которому это удалось. Вероятно, на единственном.

Звучно капала вода со сталактита, который Бранд выращивал, не пожелав замуровывать трещину в своде. За тридцать шесть лет выросла сосулька длиной в палец. Кап. Кап. Без конца, без смысла. Кап. Кап. Метроном. Бессмысленно уходит время, а делать нечего: надо ждать. Впрочем, разве не бессмысленна вся жизнь маленькой человеческой колонии? Сохранить себя и продолжить себя же в потомстве - главнейшая и, по сути, единственная, но убогая цель. Жить, рожать детей. Последнее время Бранду все настойчивее предлагали взять новую жену - последнему осколку человечества нужны дети, нужно будущее. Через два-три поколения придется вести генетические карты, следить, чтобы не было вырождения, подбирать пары не по любви, а по генетической целесообразности - и рожать, рожать!

И знать в то же время, что рано или поздно придут те, для кого люди - помеха, подлежащая устранению, и чем скорее, тем лучше.

Когда Большой взрыв создал звезды и планеты, он создал их достаточно. Даже более чем достаточно для человечества.

Но не для мирмикантропов.

Быть может, им уже и галактика стала мала? Бранд находил это вероятным. Иначе с чего бы им исследовать малоперспективные звездные задворки?

Без сомнения, старый Ираклий был не прав - не люди пожаловали в гости. Неоткуда взяться гостям-людям. Пожалуй, с большей долей вероятности можно было предположить, что канал пробили посланцы чужой, неизвестной цивилизации, чего заведомо не могло быть. В галактике нет третьей цивилизации, этот факт был установлен давным-давно, еще в золотые времена владычества человека над сотнями планет. Во всяком случае, нет цивилизации, осуществляющей звездную экспансию подобно людям или мирмикантропам.

Азбучная истина. И тем не менее Бранд, поглядывая на экраны, не раз ловил себя на неосновательной вере в чудо и, опомнившись, злился на себя. Так маленький ребенок верит, что с ним уж точно не может случиться ничего плохого. Так приговоренный к виселице может жить свои последние минуты верой в то, что глупая веревка оборвется, непременно оборвется! Как она может не оборваться?

Лишь повешенные знают - как.

– После полудня связь ненадолго ожила, и Ираклий спросил:

– Как дела?

– Пока никак, - ответил Бранд. - Веду наблюдение.

– Ты его видел?

– Корабль? Да. Здоровенная махина. Орбита почти меридиональная, круговая, высота над поверхностью двести девяносто километров. Пока не предпринимает никаких маневров. Может оставаться на этой орбите суток пять.

– Вряд ли они будут ждать пять суток.

Ираклий отключился. Бранду очень хотелось спросить, как там Цитадель, нет ли признаков того, что обнаружена, но он удержался от ненужного вопроса. И так ясно, что пока не обнаружена. Будь иначе - Ираклий попрощался бы.

Медленно перемещалось по небу оранжевое солнце, не краснея к закату, а, наоборот, желтея, и лениво плыли облака. Ветер шевелил кроны рощицы. В прерии, полускрытое купой деревьев, паслось стадо пугливых некопытных; к нему вразвалочку приближался клешняк. Экосистема планеты жила своей жизнью, ей не было никакого дела ни до старых пришельцев, ни до новых.

Текли часы.

Бранд дважды плотно поел - нервное ожидание всегда возбуждало в нем зверский аппетит, - поразмыслил над тем, не велеть ли синтезатору изготовить литр-другой пива в самораспадающейся упаковке, и отверг эту мысль. Подозвав робота, он приказал ему протестировать все системы Дома, в первую очередь, охранные, и, дождавшись благополучного доклада, еще раз скрупулезнейшим образом проверил все сам. Несущественные мелочи существуют для тех, кому не дорога жизнь, а Бранд с удивлением осознал, что он, оказывается, дорожит собой. Это открытие привело его в недолгое замешательство, но он быстро расставил все по полочкам. Умереть от болезни, погибнуть на никому не нужной охоте, убить самого себя, устав жить, - это одно. Такая смерть может выглядеть глупо, но только не с точки зрения ее жертвы. Быть убитым мирмикантропами, да еще не в бою, а прячась под землей, - это совсем, совсем другое! Человек не кролик и не мышь.

Впрочем, это смотря с чьей точки зрения…

Задолго до того как Бранд появился на свет, мирмикантропов в галактике было уже куда больше, чем людей. С тех пор постепенно, но неуклонно людей становилось все меньше, а мирмикантропов, напротив, больше. Теперь их, наверное, сотни миллиардов, если не триллионы…

А людей?.. Население планеты Крепость в пик наплыва беженцев насчитывало менее миллиарда человек. Той же величине равнялась численность человечества, ибо Крепость оставалась последней планетой, населенной людьми. Она оставалась таковой долго, лет десять… А теперь численность человечества известна с абсолютной точностью и равна ста восьмидесяти семи. Не миллионов и не тысяч. Единиц.