Кир Булычев - Смерть этажом ниже

Зажигалка горела ровно, но свет ее был очень слаб.Шубин присел на корточки — внизу, насколько доставал свет, тумана не было. Шубин спустился еще на две ступеньки вниз, снова посветил. Так он добрался до второго этажа, не обнаружив тумана. Он выпрямился.

Слабый свет падал через окно, на столе стояла бутылка из под водки и пустой стакан.

Шубин прислушался. Из коридора донесся какой-то неясный шум. Хлопнула дверь.

Шубин окликнул:

— Сергей Иванович!

Кто-то громко выругался.

Шубин выскочил в коридор. Там, в дальнем конце, он увидел свет. На полу стояла керосиновая лампа. Возле нее дверь в номер была раскрыта, и в дверях возились какие-то темные фигуры.

Шубин побежал к свету. Там дрались… Невнятные и гулкие в темноте всхлипы, удары, возгласы…

Когда Шубин подбежал ближе, раздался тонкий, будто детский крик. Один из драчунов упал.

— Стой! — кричал Шубин. — Стой, я говорю!

Еще один человек старался подняться, перебирая руками по стене. Третий побежал к Шубину.

— Уйди! — кричал он на бегу.

— Не пускай! Не пускай! — кричали от открытой двери. И Шубин узнал голос Спиридонова.

Шубин кинулся навстречу бегущему, тот махнул рукой, но не удержался от встречного удара, что-то звякнуло о пол, человек упал, откатился к стене, но тут же поднялся и, прихрамывая побежал дальше.

Второй, согнувшись, бежал следом. Нет, не Спиридонов — этот был тонок и невысок.

— Держи же, черт тебя дери! — Спиридонов лежал там, у двери, царапаясь, рвался прочь.

Шубин мгновенно вцепился в убегавшего, повис на нем. Человек вырвался из объятий Шубина, тот побежал за ним. Нет, не догнать. Он молодой и очень испуган.

— Ты куда! — это был голос милиционера Коли. Он раздался сверху.

Милиционер стоял на лестнице, подняв керосиновую лампу.

Шубин успел увидеть искаженное дракой, отчаянием плоское лицо. И тут на площадку выбежал, держась за бок, второй — тот, за которым бежал Шубин.

— Стой, стрелять буду! — крикнул Коля.

И оба беглеца, ничего не соображая и думая только о спасении, кинулись по лестнице вниз.

— Туда нельзя! — Закричал Шубин. — Вы что!

Снизу раздался стон, глухой мягкий удар тела о пол. И еще один удар…

— Все, — сказал Шубин. — Идиоты.

— Чего же они, — сказал милиционер. — Не понимают?

— Теперь поздно рассуждать.

Шубин сказал:

— Дай лампу.

— А что там случилось?

— Что-то со Спиридоновым.

Он взял лампу и первым пошел по коридору. Коля шел сзади и задавал пустые вопросы:

— Слушай, а кто они? Ты их пугнул? А ты их рассмотрел? Здешние или пришли?

— Откуда пришли? — огрызнулся Шубин. — С крыши?

Спиридонова они увидели не сразу, потому что между ними и им была полоса огня: керосиновая лампа в драке упала, керосина в ней оставалось мало, но достаточно, чтобы пятнами занялся в коридоре грязный палас.

— Еще пожара нам не хватало! — крикнул Шубин. Он начал топтать пятна огня, от них сыпались искры. Шубин высоко поднял лампу, чтобы в нее не попадали искры.

Милиционер тоже принялся было протаптывать дорожку дальше. Было дымно, палас отвратительно вонял.

— Потом! — крикнул Шубин. Он перепрыгнул через полоску огня и наклонился над Спиридоновым. Тот полусидел, прислонившись к стене, закрыв глаза, прижав толстые крепкие пальцы к боку. Пальцы были темными от крови.

— Сергей Иванович! — позвал Шубин. — Что с вами?

Спиридонов ответил, еле шевеля губами:

— Пырнули, суки. У них нож был.

Милиционер продолжал вытаптывать очажки огня.

— Я думал, что сгорю, — сказал Спиридонов.

— Больно? — спросил Шубин.

— Нет, не больно, тошнит.

— Это от дыма, — сказал милиционер. — Давайте посмотрю, что там.

Спиридонов с трудом, как со сна, приоткрыл маленькие светлые глаза.

— А ты умеешь?

— Нас учили первую помощь оказывать, — сказал Коля.

— Тогда оказывай.

Шубин с милиционером помогли Спиридонову лечь на спину. Милиционер задрал пиджак и рубашку, чтобы увидеть рану.

— Эй! — сказал Спиридонов. — Огонь то опять пошел.

Шубин поднялся и принялся топтать проклятый палас.

— Ну и что? — спросил Спиридонов. — Как говорится, жить буду?

— А черт его разберет, — сказал Коля. — Рана небольшая. Только не знаю, какая глубокая. Это у них пером называется.

— Черт меня дернул, — сказал Спиридонов. — Я услышал, что они тут шуруют — удивился. Думаю, ну кому придет в голову шуровать в такое время? Я решил, что, может, кто из клиентов решил свои вещички наверх вытянуть. А они… а они… Слушай, живодер, ты можешь пальцами не лазить? Больно же! Еще микробы занесешь!

Шубин осмотрелся. Кое-где палас еще тлел. Водой бы его полить.

— Товарища надо наверх отнести, — сказал милиционер.

Спиридонов натужно кашлял. Он снова схватился за обнаженный грязный бок, и видно было, как кровь течет сквозь пальцы.

— А может, не трогать меня? — спросил Спиридонов.

— Нет, — принял решение Шубин. — Сюда газ в любой момент может проникнуть. И дымно.

— Вы не дотащите, только замучаете.

Палас дымил, дышать и в самом деле было трудно, милиционер пропал за пеленой дыма.

— Мы на одеяле, — сказал он. — Я из номера возьму.

Он отыскал дверь в номер, споткнулся обо что-то, выругался. Спиридонов застонал.

— Паршиво, — сказал он.

— Черт знает что, — сказал Шубин. — В самом деле грабители. Неужели в такое время они бывают?

— А почему нет? — сказал Спиридонов. — В такое время грабить

— самый шик. Сбежали они?

— Сбежали, — сказал Шубин.

— Зря вы их не поймали. Они же на других этажах этим займутся.

— Нет, они вниз побежали.

— Ясно… Значит, сильно мы их пугнули… черт, больно. Знал бы, не сунулся. Ты понимаешь, я думал, кто из клиентов…

Спиридонов замолчал. Он тяжело и быстро дышал.

Появился милиционер. Он тащил за собой одеяло. В дверях опять натолкнулся на чемодан, который, видно, бросили мародеры. И Шубин с равнодушным отстранением понял, что это его чемодан. Хороший, купленный в Кельне и совершенно не нужный.

Они перетащили тяжелого, как камень, Спиридонова на одеяло. Потом пришлось оставить его и снова топтать тлеющий палас.

— И ведра нету, — сказал милиционер.

— Сейчас, отнесем его к лестнице, там народ позовем, с ведрами. Потушим.

Они поволокли одеяло по коридору. Оно рвалось из рук, выламывало своей тяжестью пальцы.

— Здоровый вы мужик, — сказал милиционер.

— Теперь сам жалею, — сказал Спиридонов. — Осторожно, черти!

Пока они дотащили его до лестничной площадки, Шубин выбился из сил. Еще шаг — и сердце лопнет.

Он отпустил одеяло и сказал милиционеру:

— Погоди, я сейчас.

Только сейчас он сообразил, что милиционер так и не оставил лампы. Тащит одеяло одной рукой, лампа — в другой. Упрямый.