Кир Булычев - Инопланетяне

Не глядя, Доник подвинул к себе листок бумаги, брошенный на столе Катькой, и принялся выписывать из Моранди - для себя, потому что знал, если выпишешь - лучше запоминается.

Откладывая ручку, он заметил, что по рассеянности снова взял Катькину ручку. Он отбросил ее как маленькую гадюку и тут вспомнил, что собирался засветло обследовать место высадки пришельцев.

Он поднялся, проходя мимо сидевшей перед зеркалам среди своих сокровищ Катьки, протянул ей ручку и сказал:

- Не разбрасывайся.

- Ты что! - возмутилась Катька. - Зачем в сумку лазил?

- Я не лазил, - сказал Доник и поспешил прочь, чтобы не тратить время на перебранку.

- Только ненадолго, - сказала вслед бабушка, - скоро обедать.

Барбос увязался было за Доником, но Доник его не взял.

- Машин много, - сказал он коту, - задавят еще тебя.

Барбос смотрел на него так выразительно, что Доник пошутил:

- Я буду осторожен. И если мне предложат улететь на Альдебаран, я категорически откажусь.

При дневном свете сквер казался совсем другим. Куда меньше - мельче.

Трава уже пожухла, и листва тополей стала почти серой - во всем чувствовалась осень. Сквер был неухоженным, хотя сюда многие ходили утром на обеих лавочках сидели мамаши и бабки с колясками, а вечером сюда приходили собачники или любители распить. Мать уверяла, что когда-то сюда ходили целоваться - но Доник такого не застал.

Доник сразу прошел на то место, где погиб космический корабль - он думал, что какой-то след останется - примятая или выгоревшая трава.

Нет, ничего такого не было. Через поляну по траве шел ежик, спокойно шел, не таясь. Еще год назад Доник обязательно бы поймал ежика, притащил бы домой. А сейчас он только сказал ему:

- Шел бы куда подальше, попадешься малышам, замучают.

Он взял ежика, который вместо того, чтобы свернуться, спокойно лежал теплым животом на ладони и смотрел на Доника, и отнес его к густым кустам. Там отпустил. И подумал - какой красивый ежик! Вот вроде был глупое существо - колючки растут из спины, ноги короткие, а все равно красивый.

И тут Доник понял, что он не найдет на месте приземления никаких следов. Ведь взрыв был не обычный, а имплозивный.

Когда он вернулся домой, бабушка уже накрыла на стол, мать, которая пришла с работы чуть раньше обычного, уже вымылась и рассказывала бабушке, до чего докатился Ваганов из месткома. Доник пошел было мыть руки, но тут вошла Катька и сказала ему:

- Издеваешься, да?

- А что?

Катька держала в руке три совершенно одинаковые черные фирменные ручки с золотой надписью по-немецки.

- Зачем подсовываешь?

- Зачем мне подсовывать?

- А я говорю - ты нарочно, чтобы меня волновать!

- Ничего я тебе не подсовывал. Я вижу, что ты на столе забыла, вот и отдал. Зачем мне твои ручки?

- А зачем мне три? Может, их вообще миллион? Я у Багировой взяла, потому что она так и сказала - будет одна, одна на всю Москву, понял? На что мне три?

- Так отдай мне.

- Еще чего не хватало!

Катька тут же спрятала все три ручки в сумку, а Доник подумал, что надо будет расследовать загадку трех фирменных ручек. Но в тот вечер разгадать ее он не смог, надо было садиться за Моранди - но некуда спрятаться, потому что к Катьке пришли сразу две девицы:

Варфоломеева - дура почище Катьки и незнакомая спекулянтка шмотками.

Причем денег у этих куриц нет, и они все время устраивают ченьч и базарят. На кухню тоже не пойдешь - там Салима устроила очередную стирку, а в большой комнате телевизор на полную громкость. Но лучше при телевизоре, чем в щебетанье интеллектуалок из швейного техникума.

Доник уселся с книгой в угол, но с трудом понимал, что пишет Моранди.

Вдруг бабушка сказала:

- Вера, спасибо, что ты мне шерсть принесла.

- Ага, - сказала мать, которая уже впилась в телевизор.

Потом минут через десять, когда случилась какая-то пауза в действии, мать спросила:

- Какую шерсть?

Донику было забавно слушать, с какими перерывами идет разговор между мамой и бабушкой, но они этого не замечают.

- Синюю, - сказала бабушка еще минут через пять, кончив считать петли.

- А я не покупала, - сказала мать.

- Три мотка, - сказала бабушка. - Я же еще вчера просила тебя купить.

- Ага, - сказала мать, - я не покупала. Нет синей шерсти.

- А эти мотки - Доник, что ли, принес?

- Ах, оставь, - сказала мать, - ты мне смотреть мешаешь.

И тут Доник увидел ежика. Того самого, из сквера. Он не спеша топал через комнату, направляясь к Донику, а следом за ним, медленно переставляя лапы, как зачарованный, двигался Барбос, который, видно, расценил появление ежика в комнате как личный подарок судьбы.

- Барбос! - крикнул Доник. - Фу!

Кот не обратил никакого внимания на его слова, но мать услышала и оторвалась от экрана - проследила направление взгляда Доника и, еще не поняв, что в комнате бродят ежи, завизжала на всю улицу.

Ежик остановился, Барбос отпрыгнул в сторону, потому что решил, что в квартиру ворвалась пантера, бабушка выронила вязание, подруги вбежали из соседней комнаты, Салима распахнула двери и закричала с порога:

- Какой право имеешь меня нервы дергать?

Испугавшись за ежика, Доник схватил его на руки. Ежик был тот, из сквера - он не умел сворачиваться в шар.

Девушки окружили Доника, хотели приласкать ежика, им было смешно, что он поднялся на второй этаж и пришел в гости. Мать чувствовала себя неловко, что так закричала, и потому стала ругать Доника за то, что тот без спросу принес домой ежа. Бабушка поддержала ее, сказав, что ежи дома не живут и оставить его дома - это замучить животное, к тому же его Барбос растерзает.

- Хорошо, - сказал Доник, как бы признавая этим, что принес ежика сам. - Я его отнесу.

И он понес ежика к выходу. Салима шла за ним до двери и твердила, что от ежей этих и крыс бывает чума и СПИД.

Уже темнело. Доник прижимал к себе ежика, тот доверчиво лежал на руке, и от него исходило спокойствие и теплота. Даже жалко стало расставаться с таким хорошим и добрым ежом. Доник подумал, может, отдать его Карапетяну, который как раз вышел гулять со своими близнецами, но потом решил - нет, пускай ежик живет на свободе. А он к нему будет приходить...

Когда, перейдя улицу, Доник вошел в сквер и стал искать место поглуше, чтобы отпустить ежика, ему в голову пришла гениальная мысль: "Ежик каким-то образом связан с космическим кораблем!".

В этой мысли заключался не вопрос, не предположение, а утверждение.

С этой мыслью Доник зашел в кусты и отпустил ежика. Ежик и не собирался убегать, он стоял у его ног и ждал. Из кустов Донику была видна скамейка. На скамейке сидели две девочки, лет по пяти, они держали в руках по ежику. А рядом с ними сидел их дед, толстый старик в пиджаке, обвисшем от груза медалей и юбилейных значков. Он тоскливо и монотонно вещал: