Кир Булычев - Голые люди

Анита не удержалась и спросила:

- Неужели вы совсем ничего не предпримете, майор?

Майор не успел ответить, как заговорил мрачный, похожий на богомола профессор Никольсон:

- К сожалению, наш эксперимент закончен, так и не начавшись. Мы лишены возможности подглядывать за несчастными детьми природы хотя бы потому, что теперь они знают, что не одиноки в этой долине. И, подозреваю, они знали об этом до встречи с Матуром.

- Но он мог пропасть совсем по другой причине, - сказал профессор Мангучок.

- Вряд ли его растерзал тигр - думаю, что тигров распугали на сто миль вокруг. Если же он попал в руки таким же, как он, авантюристам, - ответил Никольсон, - то значит, наше ущелье не такое уж безлюдное место. И дикари не впервые видят современного человека.

- Вы все отказываетесь от самого простого объяснения, - возразила Анита. - Допустите, что он попал к дикарям. Это несчастные запуганные существа. У них свои понятия о ценности человеческой жизни. Вы же все этнографы, и не мне вам объяснять...

В ответ на удивленный взгляд майора Мангучок объяснил:

- Мисс Крашевская имеет в виду ритуальный каннибализм, но я полагаю, что это предположение лишено оснований.

Я испытывал приступ холодной дрожи! Это в наши-то времена, во времена, когда на шестой части суши строится развитое социалистическое общество, когда в небе летают космические корабли, мы не имеем права подозревать некоторые отсталые народы в людоедстве. Наша цель - стремиться к братству всех людей.

Именно в таком духе я немедленно высказался перед моими коллегами и был вынужден выслушать ядовитую реплику профессора Никольсона:

- Я думаю, мы зря не разрешили господину Вспольному отправиться голышом в пещеру. Ведь директора Матура хватило лишь на жаркое, а вот сладкого пудинга дикарям не досталось.

Тут пришел солдат, который, как я понимал, дежурил напротив пещеры, и доложил майору обстановку. Мы все замолчали, ожидая, что же скажет Тильви.

- За последние часы, - сказал нам Кумтатон, - ни один человек не вышел из пещеры и не вошел в нее. Обычно же утром охотники уходят в лес, а женщины готовят пищу перед входом в пещеру. Племя ушло.

- Когда же? - воскликнул я.

- Возможно, на рассвете. До того, как мы поставили там пост.

- Но как же Матур? - воскликнула Крашевская.

- А это мы сейчас узнаем, - сообщил майор. - Я пойду туда с солдатами, и мы осмотрим пещеру.

- Мы пойдем с вами, - сказал Мангучок, - и будем наблюдать с другого берега.

Майор кивнул.

В результате сразу после завтрака мы начали собираться в поход.

Некоторые думали, что стоит вызвать вертолет и лететь на нем к пещере, чтобы затем солдаты взяли пещеру штурмом. Но этот вариант, высказанный майором, был отвергнут остальными, потому что они надеялись на то, что Матура все же в пещере нет. И в таком случае травмировать голых дикарей бесчеловечно.

Но так как река от дождей вздулась и перейти ее вброд было невозможно, мы все отправились вниз по тропинке к висячему мостику, а от него уже вверх по течению Пруи к пещере.

Хорошо сказать - отправились. В район пещеры мы приползли - я не знаю другого более точного слова - к двум часам дня и производили такой шум, словно по чаще двигалось стадо слонов. При этом прошу учесть, что к пещере отправились не все члены экспедиции - профессор Никольсон, например, остался в лагере, потому что полагал, что спасение Матура выходит за пределы его научных интересов. С ним остались повар и два солдата.

Так что из кустов, что подходили к пещере почти вплотную, тяжело дыша, наблюдали за входом три этнографа, включая вашего покорного слугу, майор Тильви Кумтатон и два солдата.

Мы просидели в этих кустах до тех пор, пока нас не сожрали слепни и неизвестные мне жгучие мухи, но черный зев пещеры был безмолвен.

Я поглядел на часы. И, к своему изумлению, обнаружил, что мы пробыли в ожидании лишь десять минут. Вот так субъективно восприятие времени человеком! А ведь на сладостном любовном свидании часы превращаются в секунды.

- Пошли, - сказал негромко майор Тильви Кумтатон.

Он подал сигнал солдату, который направился первым, держа перед собой автомат, за ним шел сам майор, потом Анита, которая категорически отказалась остаться в лагере, профессор Мангучок и я.

Сзади процессию замыкал второй солдат, вернее, солдатик, так он был мал и пуглив - похожий на мышонка, вооружившегося противотанковой пушкой.

Я ступил на каменный козырек, прикрывавший часть площадки перед пещерой. Здесь было несколько прохладней, чем в кустах, но мне в ноздри ударил неприятный запах тухлой пищи. Я понял, что он исходит от валявшихся на утоптанной площадке рыбьей чешуи и внутренностей, клочьев шерсти и полуобглоданных костей. Из холодного пепла кострища на меня глядела белым мертвым глазом еще покрытая шерстью голова оленя мунжака.

Я поспешил миновать неприятное место в надежде на то, что внутри пещеры будет лучше.

Но оказалось, что это вовсе не так.

... Мы стояли в большом зале, достаточно освещенной сквозь широкий вход, которым мы туда проникли. Потолок нависал довольно низко ровной сплошной плитой на высоте метров трех, постепенно понижаясь в глубину. Зал широко раздавался в стороны, словно пустой мешок. Я бы сравнил его по размеру с волейбольной площадкой. Пол был плоским, но неровным, кое-где в нем поднимались холмики и выпуклости, у дальней правой стены они были очевиднее, и оттуда доносился неприятный запах. И лишь по реакции Аниты я догадался, что именно там голые люди устроили свою уборную.

Мы миновали это место, стараясь ни на что не наступить, а я, в свою очередь, задумался, как много мы упускаем в истории подсознательно, зато и сознательно вычеркивая из нее ту обычную обязательную физиологическую деятельность человека, без которой он не может существовать. С ходом столетий все превращается в прах и камень. А камни не пахнут. Обедненные и лишенные земной плоти, наши предки оказываются как бы призраками... А ведь они были такими же, как и мы, только мы специально выдумали водопровод и канализацию, свалки и выгребные ямы, чтобы скрыть от археологов будущего, которые вознамерятся нас изучать, действительную нашу жизнь полнокровную, но некрасивую.

К счастью, дальше, по мере углубления в пещеру, воздух стал чище и прохладней. Мы продвигались по широкому, но сужавшемуся туннелю, скорее низкому, чем узкому, и вскоре попали в следующее расширение пещеры. Там зажженные майором и солдатами сильные фонари осветили жалкую спальню дикарей - вороха высохшей травы и клочья шкур, составлявшие их постели, или, вернее, лежбища. Лишь одна из "постелей" была устроена лучше прочих на ней лежало несколько шкур, - видно, там почивал вождь племени.