Евгений Лукин - После нас - хоть потом

Тут ожил и замурлыкал второй городской телефон. Выверзнев не глядя снял трубку, однако стоило ей только оторваться от корпуса, как из наушника посыпался знакомый взволнованный щебет. Лицо красавца подполковника выразило смятение, затем - беспощадность и наконец - стоическую покорность судьбе.

- М-милая… - с бесконечным терпением в голосе молвил он. - Как ты меня нашла?..

Дело в том, что по этому номеру с Николаем поддерживали связь исключительно осведомители.

- Великолепен!.. - пронзительно зачирикало в наушнике. - Ты был просто великолепен!..

- Я не о том… - с трудом сдерживаясь, процедил он. - Кто тебе дал этот номер?..

- Песик!.. Мой песик!.. Ты дал мне не только номер!.. Ты дал мне…

Николай негромко чертыхнулся и, отложив щебечущую трубку на стол, вырубил компьютер. Запер кабинет и, пройдя гулким пустым коридором, рванул узкую окованную железом дверь.

- Мышей не ловите! - сурово сказал он встрепенувшемуся и крепко заспанному сотруднику. - Там болтунец на проводе повис! Второй раз уже врезается… Специалисты хреновы!..

Сотрудник испуганно заморгал, раскрыл чемоданчик и начал торопливо раскладывать рамки, прутики, прочие колдовские причиндалы… Николай прикрыл дверь и недовольно оглядел пустой коридор. Кабинет генерала Лютого был в двух шагах.

- Присутствовать - разрешишь?..

Генерал Лютый был в кабинете не один - с Матвеичем. Подготовка к встрече специальной комиссии ООН шла полным ходом. Столица заранее сияла чистотой, а в пограничную с Лыцком Чумахлу направили два гусеничных крана с гирями - для сноса частного сектора на восточной окраине.

- Проходи, садись, - буркнул генерал и снова повернулся к ответственному за акцию. - Значит, ты понял, Матвеич?.. Главное - осколков, осколков побольше накидать…

Подполковник Выверзнев огляделся и присел на один из расставленных вдоль стены стульев, сильно надеясь на скорое окончание беседы.

- Да осколки уже на месте… - чуть ли не позевывая, отвечал генералу видавший виды Матвеич. - С полигона еще вчера полторы тонны завезли…

- Ржавые? - с подозрением спросил Лютый.

- Ну зачем же ржавые? - слегка обиделся тот. - Когда это Матвеич ржавь поставлял?.. Первый сорт осколочки - чистенькие, аж скрипят…

- Ладно, верю. Теперь - в-шестнадцатых… Работа с населением… Протестов не было?

Матвеич пожал мятыми плечами и возвел скучающие глаза к высокому потолку - то ли припоминая, то ли дивясь наивности начальства.

- Да какие там протесты, Толь Толич?.. - молвил он с ленивой укоризной. - Как услышали, что американцы заново все отстроят, сами чуть ломать не принялись. Еле удержали…

- Вот это правильно, - подумав, одобрил генерал. - Это ты, Матвеич, молодец, что удержал… И чтобы впредь никакой самодеятельности… Да скажи: пусть не жадничают! Нам же еще наверняка гуманитарную помощь подкинут… А то, не дай Бог, мебель, утварь начнут вывозить… И - в-семнадцатых. Когда мы ооновцев этих туда доставим, надо, понимаешь, организовать сломанную песочницу и чтобы в ней маленькая девочка с чем-нибудь этаким играла… Ну, не с боеголовкой, конечно… С обломком стабилизатора, что ли…

- Организуем… - со вздохом согласился покладистый Матвеич. - Дело нехитрое…

Без особого интереса разглядывая большой портрет Ефрема Нехорошева, что висел над столом генерала, Николай рассеянно подумал, что разговор пора бы уже и закруглять… Матвеич - мужик надежный. Вон сколько властей пережил - и ни одного серьезного нарекания. Только вот без легкой выволочки его все-таки отпускать не следует…

- Золотой ты работник, Матвеич, - как бы подслушав мысли подполковника, подвел итог генерал Лютый. - А пьешь много.

- Норму знаю… - равнодушно отозвался тот, нисколько не удивившись внезапному повороту беседы. Подобные упреки он опять-таки слышал при всех властях.

- Норму он знает!.. - усмехнулся шеф контрразведки. - А у кого чертик зеленый из правого кармана выглядывает?

Матвеич недоверчиво взглянул на генерала, потом, видать, вспомнил, что у Лютого есть допуск в пограничный астрал, и с тревогой проверил правый карман пиджака.

- Не, нету… - с облегчением сообщил он.

- Есть, есть… - сказал генерал. - Просто ты его пока не видишь, а я уже вижу… Ладно, иди… И уменьшай рацион, Матвеич, уменьшай… Сгоришь ведь на работе… И креститься прекращай… публично… Ты ж не в Лыцке, ты в Баклужино!..

Не выразив ни малейшего волнения на помятом и ношеном - под стать пиджаку - личике, Матвеич поднялся с кресла и неспешно двинулся к выходу. Уменьшать рацион пошел…

- Запугал мужика… - не без иронии заметил Выверзнев, когда дверь за Матвеичем закрылась.

- Его запугаешь… - ворчливо откликнулся Лютый. - Что у тебя?

Николай пересел на теплый стул, только что освобожденный Матвеичем, и проникновенно взглянул на шефа:

- Толь Толич! Ну ты установку хотя бы уточнить можешь?

- Не могу.

- Нет, ну вот что я должен конкретно сделать?.. Уничтожить Африкана? Арестовать Африкана?

- Прежде всего найти Африкана.

- Хорошо. Нашел. Дальше!

- Ты найди сначала…

- Да Толь Толич! Мне же сейчас ребят в засаду сажать! Их же проинструктировать надо… Ну вот появляется Африкан в краеведческом, лезет прямиком к чудотворной. Вязать его?

- Вязать.

- Ладно. Стали вязать. Не вяжется… Открывать огонь на поражение?

- Стоп! Почему не вяжется?

- Н-ну… чудотворец ведь… Опять же икона рядом…

- Но ведь в прошлый-то раз - повязали.

- Сравнил! В прошлый раз! Да кем он тогда, был? Главарем подполья… Ни авторитета, ни поддержки… А теперь?.. Чуть ли не первый чудотворец региона! Ну ты сам прикинь…

Генерал Лютый с крайне утомленным видом отер сначала одну бровь, потом - другую.

- Достал ты меня, Коля… - искренне признался он. - Чего ты хочешь-то?

Подполковник Выверзнев поскучнел, закручинился:

- Может, подойти еще раз к Кондратьичу, уточнить…

- А кто подходить будет? - с живым любопытством спросил генерал Лютый.

- Ну не я же!..

- Значит, я, да? - Ласково глядя на Николая Выверзнева, генерал покивал мудрой седеющей головой. - Не, Коль, не прокатит, даже не надейся… Не в духе сейчас Кондратьич, а на часах уже, глянь, начало второго… Еще, не дай Бог, опетушит спросонья - одним заклинанием… Другие вопросы есть?

Страдальчески сморщась, Выверзнев почесал переносицу.

- Знаешь, если честно… В гробу я видал этого Африкана! А вот Кондратьич… Они ж ведь в детстве друганы были…

- Мало ли что были! Теперь-то - враги…

- Враги… Вражда - это, знаешь, продолжение дружбы иными средствами. Шмальнешь ненароком - потом всю жизнь не отмоешься… Толь Толич! Нутром чую: что-то здесь не то… Ну на кой ему ляд было устраивать весь этот цирк на воде?.. Рядом с мостом! На свету… А домовой? Вот ты можешь себе представить второе лицо Лыцкой Партиархии с домовым на руках?..