Евгений Лукин - После нас - хоть потом

Поплутав по простенкам и едва не заблудившись впотьмах, Анчутка почти уже вышел на искомый шепоток, но тут кирпичи пронизала легкая дрожь - видимо, окончательно обнаглевший пилот прошел совсем уже низко. А тут еще слева из общего мрака, как назло, подкрался все тот же скандал:

- Сама уже не знает, что кому врать!..

- Это я-то не знаю, что кому врать?..

Кажется, шепоток шел справа. Анчутка осторожно выставил наружу настороженное ушко… Все верно! Домовые находились в соседней квартире - точнее, в ванной комнате. Их было двое. Странно… Тут скандал за стеной, а им хоть бы хны…

- Что-то копоть вроде какая-то… неконкретная… - с сомнением бормотал один.

- Правильная копоть… - сипловато возражал другой, чем-то шурша. - Прямиком из Лыцка…

- Через Чумахлу… - со смешком добавил первый.

Второй обиделся, не ответил. Потом оба, кажется, встали. Анчутка ударился в панику: померещилось, будто речь идет о нем («Из Лыцка…», «Через Чумахлу…»), и только-только перевел дух, как почувствовал вдруг, что его не больно, но крепко берут за торчащее наружу ушко.

- И кто ж это у нас такой любознательный?.. - ласково осведомился сипловатый, извлекая Анчутку из стены за чуткий лопушок. - Н-не понял… - озадаченно сказал он, узрев незнакомое смущенное личико - Ты кто, братан? Назовись…

Пришлось назваться и заодно объяснить, что он делал в простенке. Выручила дымчатая масть. Это ведь только местные разношерстки своих же баклужинских сплошь и рядом топят, а лыцкие друг за друга держатся крепко, тем более - на чужбине…

- А-а, беженец… - смягчившись, протянул тот, что сомневался в качестве копоти (иными словами - ладана). - Мохнатый зверь на богатый двор?.. Ну как там, в Лыцке-то?. Да садись, чего стоишь!..

Все трое присели на резиновый коврик. Сипловатый забил косяк и чиркнул позаимствованной на кухне спичкой. Почмокал, затягиваясь, и передал косячок товарищу. Анчутка хотел было приступить к жалостному рассказу, но тут как раз подкатила его очередь. Обижать хозяев не хотелось, так что пришлось тоже затянуться…

Внезапно сквозь дверь в ванную просунулась совершенно зверская дымчатая мордочка еще одного домового. Носопырка - раздута, глазенки от изумления и бешенства - тоже. Не иначе - старшой по масти…

- Вы что делаете?.. - испуганным шепотом рявкнул он. - Вконец оборзели?.. Ванная вся уже ладаном пропахла!.. - Присмотрелся - и чуть не плюнул. - И курить-то, сявки, не умеют… - вконец расстроившись, молвил он. - Без затяжки надо облачко выдохнуть - и носиком, носиком его собирать…

Тут он заметил Анчутку - и осекся.

- А это еще что за зверь?

Анчутка отдал косячок и неловко поднялся с коврика.

- Да беженец он… - лениво пояснил кто-то из сидящих.

Старшой прошел сквозь дверь целиком и остановился перед Анчуткой.

- Ну вы что? - с упреком обратился он к курильщикам. - Совсем уже, что ли?.. Не разобравшись, не проверив…

- Да дымчатый он, дымчатый… Чего проверять-то?

- Дымчатый! - недовольно фыркнул тот. - Дымчатые, они тоже, знаешь, всякие бывают… - Сердито оглядел Анчутку и кивнул на дверь. - Пошли к Кормильчику…

Признанный авторитет лыцкой диаспоры в Баклужино, больше известный под кличкой Кормильчик, был крупным домовым нежно-дымчатой масти, личико имел упитанное, угрюмое, а нрав, судя по всему, вредный да въедливый.

- Ладно, верю… - буркнул он, выспросив у Анчутки все подробности из жизни лыцкой нечисти. - Обитал, обитал ты на Коловратке… Если Марашку знаешь, значит, обитал…

Разговор происходил в одной из квартир четвертого этажа, где вот-вот должна была случиться плановая разборка с некой злостной неплательщицей. Кроме развалившегося по-хозяйски в мягком кресле Кормильчика и потупившегося беженца, в комнате еще присутствовали два смешливых бойца, с которыми Анчутка недавно подкуривал ладан. Один из них держал за шкирку то и дело пытающегося вырваться буйного рукастого барабашку.

- Нет, ну это ладно, это ладно, братан… - задумчиво продолжал Кормильчик, снова удостаивая Анчутку благосклонным взглядом. - Ну а границу-то, границу ты как переходил?..

И успокоившийся было Анчутка осознал с тоской, что тут-то его и начнут припирать к стенке.

- Контрабандист переправил… - грустно соврал он, вильнув глазенками. - Или браконьер…

- Кликуху, кликуху назови…

- Да я не спросил…

- Ну а какой он из себя, какой?..

- Здоровый такой… - начал неуверенно плести Анчутка. - С кулаками…

- Знаю… - сказал Кормильчик, на мгновение перед этим призадумавшись. - Якорь у него кликуха. Якорь… Туда - с приворотным зельем, обратно - с ладаном…

Тем временем отворилась входная дверь - вернулась квартиросъемщица. Слышно было, как она сбрасывает в прихожей туфли и, отдуваясь, тащит на кухню что-то увесистое и неудобное. Затем последовало несколько секунд звонкой тишины - это хозяйка услышала голоса. Далее грохнуло, зазвенело - и в комнату со скалкой в руках ворвалась кряжистая особа женского пола. Окажись на месте домовых грабители, аминь бы настал всей банде. Даже огнестрельное оружие не помогло бы, поскольку по габаритам гражданочка в аккурат соответствовала дверному проему и уложить ее можно было разве что разрывной противослоновьей пулей.

Грабителей в помещении она, естественно, не обнаружила. Комната была пуста, а вот голоса продолжали звучать как ни в чем не бывало… Квартиросъемщица охнула, выронила скалку и опрометью кинулась к дверям - рисовать на притолоке кресты и звезды. Потом запустила ручищу в лифчик восьмого размера и выхватила ампулу со святой водой, надо полагать, лыцкого производства.

- Займись… - недовольно молвил Кормильчик.

Один из бойцов (тот, у кого руки не были заняты прозрачным загривком рвущегося в бой барабашки) вразвалочку приблизился к хозяйке и, поднявшись на цыпочки, выдернул ампулу из толстых пальцев.

- Во, дура!.. - подивился он, брезгливо разглядывая трофей. - Водичка-то левая, из-под крана… А ампула, гля, настоящая! «Выведем нечисть на чистую воду!..» В Чумахле небось разливали…

Уставив безумные глаза на плавающую в воздухе ампулу, хозяйка, тихо подвывая от ужаса, отступала к дверям. Затем налетела спиной на косяк и взвыла в полный голос…

- Спускай Барбоса… - буркнул Кормильчик. Второй боец направил исступленного барабашку в нужную сторону и закатил напутственный пинок. Тварь подпрыгнула, метнулась к серванту и упоенно принялась бедокурить. Со всхлипом распахнулись стеклянные створки, заныл, задребезжал хрусталь, забрякало серебро и всякий там прочий мельхиор… Из выскочившего нижнего ящика вспухло и заклубилось мучное облако. Квартиросъемщица, припадочно закатив глаза, оползала широкой спиной по косяку.

- Ладно… - сказал Кормильчик, вставая. - Дальше - по плану, по плану… Только ты… это… намекни потом, чтоб заплатила… А с домовладельцем - я уж сам…