Евгений Лукин - После нас - хоть потом

- В какой Гааге?.. - страшно раскрывая глаза, угрожающе переспросил Партиарх. - Ты… Ты соображаешь, что говоришь? Да чтобы мы… любимца партии, любимца народа… выдали этим собакам империалистам? Этим еретикам?..

- Нет, мы-то, понятно, выдавать не хотели… - поспешил объясниться Питирим. - А в Баклужино думали, что выдадим… Ну и выкрали…

- М-да?.. - Порфирий подумал. - А в чем он собирался их разоблачать?

- Преступления подберем… Фактуры хватает…

- Почему не разоблачил раньше?

- Так ведь Гаага же… - тонко заметил митрозамполит. - Мировая огласка…

Партиарх помычал, в сомнении качнул головой:

- Тогда выходит - Африкан сам должен был потребовать суда…

- А он и требовал!.. - со всей убежденностью подхватил Питирим. - Хотел явиться в Гаагу добровольно, а мы его не пускали… боясь за его безопасность…

Партиарх призадумался.

- Труп нужен, - сурово молвил он наконец.

- Нужен… - сокрушенно подтвердил Питирим.

- А спросят: где взяли?

- Выкрали из баклужинских застенков…

- То есть сами признаемся, что наш спецназ шурует на их территории?

- Ну почему же спецназ?.. Местные патриоты выкрали - и нам передали…

- Хм… - сказал Партиарх. Все еще колебался. - Ну а умерщвлять-то как собираешься? - прямо спросил он.

Питирим крякнул. Честно сказать, задача казалась ему неразрешимой. Пока Африкан жив, статуса чудотворца его никак не лишишь! А пока у него статус чудотворца - покушаться нет смысла: ни пулей не достанешь, ни ножом…

- Н-ну, может быть… как-нибудь все-таки… вычеркнуть его из списка?.. - с надеждой молвил он.

- Как?.. - сдавленно спросил Партиарх. - Как ты это сделаешь без огласки?.. А в него три четверти избирателей верят!.. Хочешь их переубедить? Иди - переубеждай!..

Молоденький нарком инквизиции пригорюнился, затосковал.

- Динамитом попробовать? - расстроенно предположил он.

- С ума сошел? - вскинулся Партиарх. - Динамитом!.. А что тогда в ООН будешь предъявлять? Клочья?..

За окнами высотной кельи Партиарха черной глухой стеной стоял двенадцатый час ночи по лыцкому времени. Сам Порфирий восседал за столом, угрюмо вслушиваясь в зловещий шелест над столицей. «Ночные призраки» шестого флота США возобновили разведку целей. Мало им было той катастрофы…

Вся эта история с Африканом настолько удручала Порфирия, что пару часов назад он вывел из состава Политбюро и отправил на пенсию престарелого протопарторга Василия, имевшего неосторожность внешне напоминать собою Африкана. Причем формулировка была страшна: «Отстранить от занимаемой должности с острой сердечной недостаточностью…»

Тоненько прозвенев, на левую руку Партиарха опустился прозрачный худосочный комар. Видимо, прилетел откуда-нибудь из-за Чумахлинки. Лыцкие на подобное кощунство просто бы не отважились… Любой на месте Порфирия сразу бы согнал его к чертовой матери, а то и размазал единым взмахом. Но Партиарх был политик во всем. Сокрушенно покачивая головой, с мягкой укоризной следил он за тем, как, вызревая в рубиновую каплю, раздувается брюшко неразумного кровопийцы… «Ну куда же ты столько пьешь, дурашка? - казалось, говорили скорбные глаза Порфирия. - Меня, допустим, не убудет, но ты хотя бы о себе подумай…» Наконец зарвавшийся комар всполошился и, натужно зазвенев, попробовал взмыть. Поздно. Перебрал. Кровушка тут же потянула вниз… Лишь тогда Партиарх вздохнул и погрозил пальцем изнемогающему в полете насекомому…

- У, нехристь!..

И то ли этого легкого сотрясения оказалось достаточно, то ли случилось одно из мелких нечаянных чудес, которыми славен был Партиарх, но брюшко мгновенно лопнуло, оросив столешницу невинной кровью, а сам комар (вернее, верхняя его половинка) вознеслась, звеня, к потолку…

Не так ли и душа человеческая?..

Внезапно Партиарх насторожился. Встал, прошелся по келье, выглянул в окно… Внизу сиял золотыми огнями ночной Лыцк… Вдалеке над пятиэтажным магазином «Культтовары» пылали алые неоновые буковки: «СЛАВА БОГУ!» Столица мирно отходила ко сну…

И тем не менее секунду назад что-то случилось… Что-то очень и очень серьезное… Впрочем, кажется, не здесь - за Чумахлинкой…

Прозорливец не ошибся. Именно в этот миг перед зданием, где располагалась фирма «Ограбанкъ» и где должна была, по первоначальному замыслу Африкана, состояться сходка «Красных херувимов», рванула легковушка с динамитом…

- Чадо… - елейно промолвил Порфирий. - Мы же вроде договаривались: никаких взрывов…

- Взрыв - не наш, - побледнев, открестился Питирим.

Отвага - отвагой, но при виде такого смирения струхнет любой. Кротость, по Достоевскому, это вообще страшная сила, а уж кротость Партиарха… Сразу можно гроб заказывать.

- Не наш, говоришь? - с детским недоумением переспросил Порфирий. - А чей же?..

- Пока трудно сказать… Уточняем… Главное - Африкана там не было… Видно, почуял опасность… собрал подполье по другому адресу…

Глаза Партиарха ласково просияли, прозревая грешную душу митрозамполита до самого донышка… Испугался - значит не врет. Потому что врут в таких случаях - без страха и упрека. Стало быть, взрыв и впрямь не его рук дело…

- Даже если не наш!.. - проворчал наконец Партиарх, снова становясь придирчивым и брюзгливым. (У Питирима сразу отлегло от сердца.) - Ты-то куда смотрел?.. Хорошо еще, что уберегся Африкан! А разнесло бы его в мелкие дребезги?.. Тут же бы легенда возникла: дескать, жив, уцелел, тому являлся, этому… А как опровергнешь? Мы ж без трупа - как без рук! - Порфирий фыркнул, помолчал, потом спросил отрывисто; - Что Баклужино?

- Молчит… Скорее всего свалят на пролыцкие элементы.

- Ну, это понятно… Думаешь, он уже и там кого-то успел достать?.. Кого?

- Завтра выясним!.. - стремительно оживая, заверил Питирим. - Кое-какие данные уже есть. Наводчик - наверняка кто-то из «херувимов», скорее всего перевербованный нами шофер джипа. Не знал, что место сходки меняется, ну и дал прежний адрес… И, видимо, не только нам…

- Что ж, оперативно, оперативно… - похвалил Порфирий.

Услышав комплимент, нарком инквизиции встревожился вновь. «С острой сердечной недостаточностью…» - прозвучал в ушах официальный траурный голос диктора.

Необходимо было что-то предпринять. Причем немедленно… И ширнутый адреналином мозг не подвел.

- Я вот думаю, - осторожно покашляв, отважился Питирим. - А так ли уж необходим этот труп?..

- То есть? - опешил Партиарх.

- Если похороны выльются во всенародную демонстрацию… Мне кажется, на Западе и без трупа поверят… А у нас - тем более…

- Погоди-погоди… - отстраняясь, сказал Порфирий. - Ты что предлагаешь?

- Самое простое. Национальный траур. Похоронить цинковый гроб - да и дело с концом!..

Несколько секунд Порфирий пребывал в неподвижности. Потом встал. Случай - редкий. Как это ни печально, но ростом Бог незаслуженно обидел Партиарха. Поэтому с людьми Порфирий предпочитал говорить сидя, а на трибуну всегда поднимался в одиночестве - чтобы не с кем было сравнивать.