Евгений Лукин - После нас - хоть потом

- Да на хрен ты мне здесь нужен в друзьях? - воздевши к люстре огромные кулаки, грянул Портнягин во всю мощь своих обширных легких. - Ты мне там!.. Там во врагах нужен! - И Президент неистово ткнул в сторону Лыцка. - Пока ты там - ты страшилище! Тобой в Америке детей пугают!.. Им же против тебя союзник позарез необходим!.. А союзник - это кто? Это - я!.. Это - Баклужино!.. Значит, гуманитарная помощь, значит, вступление в НАТО!.. Займы, инвестиции, черт побери!.. А теперь?.. Слышишь?..

И оба старых врага оторопело прислушались к тишине над Президентским Дворцом.

- Все… - простонал Глеб. - Отлетались… Только что сообщили: десантный вертолетоносец «Тарава» развернулся в Щучьем Проране и идет обратно в Каспий!.. Ничего не будет… Нет тебя в Лыцке - значит и бояться нечего! А ты тут какую-то партизанщину самодеятельную развел!.. Ну вот чего ты забыл в Баклужино? Зачем ты сюда вообще приперся?..

- Меня там убрать хотели, Глеб…

- А со мной ты связаться не мог?.. Связаться, объяснить: так, мол, и так, убрать хотят, выручай… Что тебе нужно?.. Икону?.. На, возьми икону, возьми что хочешь, возвращайся в Лыцк, спихни этого недоноска Порфирия, но верни мне Запад!.. Верни мне союзников!..

Смаргивая слезы умиления и не веря своим ушам, Африкан смотрел на взбешенного Глеба… Видимо, все-таки в глубине души протопарторг был очень хорошим человеком. Потому что только очень хороший человек может оказаться таким дураком.

Враг - это вам не друг. Друзья - как девушки с вокзала: только свистни - тут же и набегут… А вот врага следует выбирать осмотрительно, как супругу, - чтобы раз и на всю жизнь.

Взять того же Наполеона… Ведь как начинал, как начинал! И что в итоге? Ватерлоо - и остров Святой Елены. А почему? Да потому что старыми врагами слишком легко бросался!.. То с одним повоюет - помирится, то с другим, то со всеми сразу. Вот и пробросался…

То ли дело Петр Первый!.. Как выбрал себе Карла, так всю жизнь с ним и воевал. Застрелили Карла - с его наследниками продолжал воевать. Потому и Великий! Историк Ключевский что про них написал? «Враги, влюбленные друг в друга». Соображал историк, что пишет… Враг - он кто?.. Он прежде всего - учитель твой! Он - лучшая твоя половина! Чем больше он тебя бьет, тем умнее ты становишься. Поэтому врага надо беречь. К примеру, видишь: трудное у него положение - ну так помоги ему и ни в коем случае не добивай. Скажем, свалял он дурака под Полтавой - тут же окажи ответную любезность: устрой сам себе конфузию на реке Прут…

Вообще нужно быть очень наивным человеком, чтобы, попав в беду, кинуться за помощью к друзьям. Друзья скорее всего пошлют вас куда подальше, а вот враги - навряд ли. Конечно, при условии, что вы себе выбрали умных врагов…

В остальном же и те, и эти удивительно схожи между собой. И прав, бесконечно прав был полковник Выверзнев, когда, еще будучи подполковником, выразился в том смысле, что вражда, мол, - это продолжение дружбы иными средствами.

- Да теперь-то что толковать!.. - с горечью сказал Африкан. - Если бы да кабы… Поздно, Глеб…

- Это почему же поздно?..

- Н-ну… - Вместо ответа протопарторг, не вставая с кресла, неловко повел плечами и руками, словно предъявляя все изъяны костюма, неудачно купленного по дешевке. - Сам видишь. Нет уж, похоронили - значит похоронили…

- На покой собрался?.. - задохнувшись, зловеще спросил Портнягин. - Жди!.. Скажите, какие нежности: похоронили!.. Ничего!.. Воскреснешь как миленький!..

- В таком виде?.. - Африкан еще раз безнадежно оглядел свою жиденькую ауру.

- Да почему же в таком?.. - рявкнул Глеб, выведенный из себя неподатливостью Никодима. - У тебя же в руках икона будет! Чудотворная, прикинь!..

Протопарторг покряхтел, посомневался:

- Чудотворная… Нет, Глеб, без народной поддержки даже с иконой в руках ничего не сотворишь…

- А вот это уже не твоя печаль… - процедил Портнягин, хватая телефонную трубку. - Матвеич у меня в шесть секунд любое чудо организует… Если надо - всю Лигу подключим, но чудеса - будут!.. Выверзнева ко мне!.. - отрывисто повелел он и снова повернулся к Африкану - Когда назначен налет на краеведческий?

Тот лишь улыбнулся в ответ - ласково и печально, как улыбаются, вспомнив наивные отроческие мечты об ограблении продовольственного склада.

- Сегодня в шестнадцать… - со вздохом ответил он.

Портнягин взглянул на часы:

- Ну, с этим сроком мы уже пролетели… Стало быть, все переносится на семнадцать тридцать… Ровно в семнадцать тридцать на глазах у всех ты выносишь чудотворную из музея. По тебе открывают огонь… - Президент запнулся, пощелкал пальцами. - Вот тут-то и нужно первое чудо… - озабоченно сообщил он то ли Африкану, то ли самому себе.

- Ты понимаешь или нет, что официально я - покойник? - Протопарторг через силу возвысил голос. - Ну, допустим, в Баклужино поверят, что я жив… А в Лыцке?

- Лыцк тоже обработаем… - сквозь зубы ответил Глеб и пробежался по кабинету. - Значит, так… Ты выбираешься на шоссе и с иконой в руках движешься в сторону Чумахлы. М-м… - Портнягин помедлил. - Н-нет… - добавил он с видимым сожалением. - Артобстрела устраивать не стоит - ооновцы не поймут… Ограничимся взрыв-пакетами…

- Разрешите, Глеб Кондратьич?..

Портнягин обернулся. В тамбуре, придерживая дверь, стоял подозрительно угрюмый полковник Выверзнев.

- Заходи! - бросил Портнягин и далее - напористым, не допускающим возражений голосом: - У краеведческого музея сейчас собрались террористы и ждут… - Президент вонзил пристальный взор в пустоту за плечом Выверзнева. - Что стряслось?..

- Уже не ждут, Глеб Кондратьич… - виновато доложил полковник. - Все повязаны…

- Кто приказал?!

Полковник потупился и не ответил. Однако первый чародей страны понял его без слов. Мимика страшков, столпившихся за спиной Выверзнева, была достаточно красноречива…

- Лютого мне!..

- Да он уже здесь, Глеб Кондратьич…

В кабинет генерал Лютый проник бочком.

- Вредительством занимаешься?.. - свистящим шепотом осведомился Глеб Портнягин. - Что? Ностальгия одолела?.. По должности участкового затосковал?.. Присаживайся!.. - приказал он, кивнув бровью в сторону длинного стола для посетителей. Обернулся к Выверзневу. - Ты - тоже!..

Присели. Генерал Лютый украдкой покосился на Африкана. Никаких теплых чувств во взгляде его не прослеживалось. Как, впрочем, и в ответном взгляде протопарторга.

- А ну-ка прекратить! - громыхнул Президент, ляпнув по столу тяжеленной ладонью. - Ишь, искосырились!.. - Перевел дух и продолжал сквозь зубы: - Все мы сейчас в одной луже! Вот выплывем - тогда и разбирайтесь промеж собой: кто там кого укусил, кто кого дубинкой огрел… Кто под кого динамит подкладывал…

Оба контрразведчика замерли на секунду, потом с огромным уважением посмотрели на Глеба Кондратьича. А тот уже мыслил вовсю. Выразительные пальцы Президента трогали хмурое чело, словно нащупывая нужную извилину.