Евгений Лукин - После нас - хоть потом

- Ну и чего?.. - лениво спросил Якорь.

- Да за тобой послали… - простуженно, с хрипотцой отвечал речной житель.

- А чего надо?.. - все так же равнодушно осведомился старый флибустьер речных затонов.

- В Лыцк кое-кого переправить…

- Обождут… - обронил Якорь. - Стемнеет - тогда…

- Не! Не обождут… - сказал водяной. - Велено: прямо сейчас…

Якорь потянулся.

- Слышь, Хлюпало… - поинтересовался он через зевок. - А хочешь, гребень на дембель подарю? Бороду расчесывать…

В следующий миг лодка резко накренилась, и контрабандист едва не вошел торчмя головой в пологий скат реки.

- Ты чего?! - заорал он. - Шуток не понимаешь?..

Лягушачий рот распялился ширше прежнего.

- Не-а!.. - хрипловато и глумливо отозвался Хлюпало. - И те, что тебя ждут, - тоже…

- А кто ждет?.. - малость ошалев, спросил Якорь.

- «Херувимы» ждут… Погранцы ждут… Президент…

- Какой еще, в жерлицу, Президент?..

- Какой-какой… Портнягин!

- Да поплыл ты… куда подальше!.. - пробормотал Якорь, но мотор все-таки запустил…

Черт его знает, Президент - не Президент, но народ на берегу скрытого от посторонних глаз затончика собрался и впрямь крутой. Заплатили столько, что Якорь поначалу глазам не поверил. Правда, предупредили: лучше сам утони, а клиента - доставь. Сказали, где высадить, сказали - встретят… А когда Якорь заикнулся, что хорошо бы до сумерек подождать - успокоили: мол, никто ничего не увидит и не услышит… Стало быть, колдуны…

Клиент оказался грузным, лысым и бородатым. Одет в рясу. Не иначе - шпион…

- Слышь, - сказал ему Якорь, присмотревшись. - А ведь я тебя уже однажды в Лыцк переправлял… Понравилось, что ли?..

* * *

Правый берег был еще позолочен закатом, а по левому уже воровато крались сумерки лиловых денатуратных тонов, когда баклужинцы внезапно и без каких-либо видимых причин подняли заставу в ружье. С недоумением и тревогой наблюдали пограничники Лыцка за странными действиями противника. Такое впечатление, что их баклужинские коллеги с минуты на минуту ожидали нападения со стороны Чумахлы - из глубины своей же собственной территории.

Дальше началась и вовсе какая-то загадочная чертовщина. На шоссе загремели взрывы. Вне всякого сомнения, кто-то с боем прорывался к мосту. Неистово полосовали прожектора, слышались надсадные команды… Затем суматоха перекинулась на левый берег. Неизвестно откуда взявшиеся толпы молодых и не слишком молодых граждан Лыцка хлынули на шоссе, заполнили терминал, проникли к шлагбауму. От них-то и стало известно, что комсобогомолка Ника в одиночку средь бела дня грабанула краеведческий музей в Баклужино, похитила чудотворный образ Лыцкой Божьей Матери и теперь направляется, осененная благодатью, прямиком к блокпосту…

Начальник лыцкой заставы попробовал связаться со штабом, но пока связывался, на шоссе в скрещении прожекторных лучей показалась одинокая стройная фигурка в черной прекрасно сидящей рясе. Видно было, как, не в силах противиться чудотворной силе иконы, пятятся и, роняя оружие, повзводно простираются ничком поганые пособники колдунов. Шлагбаумы поднялись сами собой…

Единственный человек на баклужинской стороне, не павший ниц и не пустившийся наутек, сидел на обочине, выставив перед собой босую ступню, и оцепенело смотрел, как шествует мимо большеглазое существо в черной рясе и с иконой в руках.

Поравнявшись с убогим, Ника вдруг остановилась и, видимо, по наитию навела на него чудотворный образ… Лишь тогда бедняга сообразил, что давно уже пора удирать. Вскочил - и стремглав кинулся прочь, припадая на правую ногу и стараясь касаться покрытия лишь кончиками пальцев… Однако не удержался и с маху ступил на асфальт всем весом. Повалился, обмер в ожидании боли… Потом, отказываясь верить в случившееся, сел, ощупал пятку. Пятка была как пятка - без каких-либо излишеств…

Ошалело перевел глаза на удаляющуюся по мосту Нику… Это уходило счастье: безбедные сытые дни, шорох зеленых кредиток в кепке и - чем черт не шутит! - благосклонность какой-нибудь состоятельной натуралки, уставшей от натурализма…

- Да чтоб тебе пусто было!.. - плачуще выкрикнул он, грозя кулаком вослед чудотворице. - Ведь только-только жить начинал!..

Коньяк «Старый чародей» чумахлинские виноделы гнали в основном на экспорт.

- Вмажем!.. - решительно сказал Выверзнев, разливая по трем стопкам благородную влагу. - За удачу!.. Без нее нам сегодня - аминь…

Дело происходило в бывшем кабинете Толь Толича.

- Кому удача, а кому… - Полковник Лютый не договорил, скривился и безнадежно махнул рукой. Сильно переживал…

- Толь Толич… - укоризненно молвил Николай. - Ну ты что, Кондратьича не знаешь?.. Разжалует сгоряча, потом снова пожалует… при случае… - Он взглянул на часы. - Однако они уже там к мосту подходят… Матвеич!.. С чудесами точно проколов не будет?..

Матвеич принял стопку без закуски, пожал мятыми плечами и возвел скучающие глаза к потолку - то ли прикидывая, то ли дивясь наивности начальства. Когда же это у Матвеича проколы были?.. Тем более с чудесами…

Лежащая на краю стола трубка сотового телефона верещала ежеминутно. Стопку до рта не давала донести.

- Слушаю… Входят на мост? Как там Ника держится?.. А, черт! Ну не может без отсебятины!.. Ага… Наши пали ниц… А лыцкие?.. Тоже?.. Кто стрелял?!

Лютый и Матвеич пристально взглянули на Выверзнева. Тот дослушал и с загадочным видом отложил трубку на край стола.

- Лыцкий погранец пальнул с перепугу… - в недоумении, словно бы не зная, как относиться к такой новости, сообщил он. - Тут же и затоптали… Слава Богу, промазал…

Поднял непригубленную стопку, но до рта опять донести не сумел.

- Да чтоб тебя! Слушаю! Так… То есть вы уже в столице? Ах, даже на площади?.. Быстро… А, на джипе добрались? Ну, с Богом, ребята, с Богом!..

Вновь сменил трубку на стопку, но на этот раз поступил мудрее - сначала выпил, а потом уже поделился новостью:

- Африкан - в Лыцке. Стал в очередь к мавзолею…

- Зримый?.. - ворчливо спросил Лютый.

- Пока - да…

- Не узнают его?..

- Н-ну, в крайнем случае подумают, что похож. Прикрытие у него вроде надежное - всех тамошних агентов подняли… Давайте-ка еще по одной… для успокоения нервов…

Проводив Лютого и Матвеича до дверей кабинета, временно исполняющий обязанности шефа контрразведки Баклужино Николай Выверзнев хотел вернуться к столу, когда из стены вышел вдруг дымчатой масти домовой с конвертиком в правой лапке.

- Вовремя… - сварливо заметил полковник. - Ну так что с тобой делать будем, а?.. Клювом щелкаешь, Лютому стучишь… Африкана из-за тебя чуть не замочили…

- Батяня! - испуганно пискнул домовой. - Это же не он! Это я!..

Николай всмотрелся. Перед ним, взъерошив шерстку, стоял и опасливо протягивал конвертик вовсе не Кормильчик, а любимец Африкана Анчутка.